А мне нравилось читать интересные истории с земли и о мире до Отрыва. Я хотела нырнуть в океаны, поплавать с радужными рыбками, черепахами и дельфинами. Я хотела коснуться мягких грив лошадей, что напоминали больших коз, и полосатых хвостов енотов. Я хотела узнать о городах, что были раньше, о тысячах людей, что могли жить в одном месте. Я хотела узнать о странных костюмах и технологиях, что были утеряны нами за почти триста лет. И хотя бы раз хотелось увидеть дракона, или узнать, как выглядят две луны, что светят на мир под парящими континентами.

Древние летописи читать было сложнее, потому что язык был устаревшим, а слова местами стерлись. Я просила помощи у Старейшин, но даже Абан не всегда мог прочесть их. Это удивляло, ведь именно Старейшины начали записывать все в летописи после Отрыва, чтобы сохранить память и мудрость с земли для наследников. И Старейшины должны бы учить друг друга, чтобы знания сохранялись.

Я провела пальцами по корешкам томов, желая узнать, что написано на страницах с золотистыми краями. Я взяла пятидесятый в ряду, в нем язык был читаемым. Я открыла его в районе сотой страницы, там была моя любимая иллюстрация. В летописях было мало рисунков, но в этой книге Старейшина не смог сдержаться. Он представлял, как выглядит океан, напоминавший у него бесконечное озеро. Он рисовал такими, какими представлял, морских змей, дельфинов и рыбу, рисовал их рыжевато-коричневыми чернилами, которые делали в Буруму. Он пытался быть точным, но никогда не видел океан, только то, что можно было увидеть с края континента. В наших озерах была рыба, но я представляла ту, что в океане, крупнее и ярких цветов, с клыками, плавниками и сверкающими чешуйками. Я не знала, как близки его рисунки к реальности, как выглядят они на самом деле, набегает ли вода с пеной на берег.

Я вернула книгу на полку и взяла одну из первых летописей. Я много раз ее смотрела, но стертые древние письмена смотрели на меня, их завитки хранили секреты, которые я не могла разгадать. Я провела пальцами по красному тексту, медленно перевернула хрупкие страницы. В этом томе был лишь один рисунок, на девятнадцатой странице. Там было дно континента Ашра, корни деревьев переплетались с землей, парящей в воздухе. Был нарисован и разлом, откуда отделились от Ашры Буруму и Нарту под давлением Отрыва. Под континентом Феникс летела в воздухе. Ее темные красно-коричневые крылья сверкали и были прорисованы особо тщательно, она держала в когтях всех чудовищ. Они были крошечными на рисунке, но я различила изогнутые рога, скользкие лапы и перья. Под ней в земле была огромная яма, и по краю ямы кричали люди, упавшие на колени и тянущие руки к поднимающейся Ашре. Неверующие, что не услышали ее зов и остались монстрам на съедение. Я прижала к ним ноготь, думая, какие они маленькие. Мне было их жаль, но я и завидовала им. Они знали об океанах и горах. Они знали то, что я только хотела познать. Даже если их жизни оборвались в отчаянии, они до этого горького конца были свободными.

Нет. Нет никакой свободы в побеге от нападающих. Они лишились жизней, толком не пожив.

Шорох в библиотеке напугал меня. Здесь всегда было тихо, особенно, когда все праздновали Отрыв. Я тихо вернула летопись на ее место на полке и решила подсмотреть, кто приближается.

Я тихо позвала:

- Элиша? может, она искала меня, чтобы поговорить о Джонаше и помолвке. Но тут я услышала два мужских голоса, они спорили, но слов не было слышно. Что-то было не так, и я спряталась за полкой, пока они приближались.

- Кто-то из Посвященных мог сказать, - говорил первый голос.

Второй возразил:

- Мы не говорили об этом с Посвященными. Это знают только Старейшины.

Голос Абана. Я бы его легко узнала. Через миг Абан появился в поле зрения, его бежевое одеяние шуршало по полу, кисточки красного пояса раскачивались при каждом шаге.

- Тогда как они узнали? спросил первый. Он был в белой форме, по два темно-красных пера было на его плечах, золотая цепь висела на груди. Лейтенант Элитной стражи. Зачем он здесь? Джонаш говорил, что они будут праздновать его день рождения, но лейтенант был хмурым и встревоженным. Старейшины использовали библиотеку постоянно, но я никогда не видела, чтобы кто-то из Элитной стражи появился среди пыльных книг.

- Это явно работа Старейшины, - настаивал лейтенант. Другие не могли бы прочесть древние тексты.

- Старейшины верны Царю, - парировал Абан. Они не присоединились бы к мятежникам.

Мятежники? Против чего им бунтовать? Не понимаю. Жизнь на Ашре и ее землях была мирной, не было смысла воевать.

- Может, изгнанник, - сказал первый голос.

Абан покачал головой.

- И как бы он сбежал в Нарту?

Я первый раз слышала про изгнанных Старейшин. Да, так жить смог бы не каждый, но Старейшины, уходившие на пенсию, и Посвященные, что сдавались, часто выбирали одинокую жизнь в Нарту. А почему бы и нет?

- Это ваша вина, что Буруму не был под контролем, - сказал Абан. Мятежи нужно было подавить, а не давать им распространяться. А если они узнают об этом!

О чем? Кто прочитал ранние тексты? Вопросы кружились в моей голове. Я подумала о беспорядках, что упомянул Джонаш, о которых отец явно не хотел говорить при мне. Все настолько серьезно, что Абан и лейтенант начали ссориться? Элитная стража и Старейшины всегда работали сообща, чтобы служить землям Ашры. Все наши роли были направлены на то, чтобы сплотить весь народ, бьющееся сердце Феникс. Лейтенант говорил о странных вещах. Даже Старейшины не могли прочитать ранние тексты.

Это было бессмысленно. Но если беспорядки были настолько опасными, что остальные начинали из-за этого ссориться, отец явно здесь что-то упустил.

Мысли путались от растерянности, я выглядывала из-за летописей. Абан и лейтенант остановились у столика на другой стороне, где Старейшины оставляли летописи для изучения. Абан потянулся к шее и вытащил ключик на нити. Я и не замечала на его шее ключ раньше. Он развернулся к шкафу рядом со столиком и повернул ключик в замке с лязгом. Он порылся в темноте и вытащил кроваво-красную книгу с позолоченными страницами. Она была похожа на остальные летописи, все они были пронумерованы. Почему же одна из них заперта в шкафу?

Абан со стуком опустил книгу на столик и начал листать страницы.

- Говорю вам, - попытался снова лейтенант. Абан шептал себе под нос, и звучал язык незнакомо, его взгляд скользил по словам, пока палец опускался по странице.

Я зажала рукой раскрытый рот. Он читал древнюю запись. Он читал древнюю летопись.

На странице был рисунок, но я не могла его разглядеть отсюда. Я видела лишь кусок текста и часть причудливого рисунка.

Лейтенант нетерпеливо склонился над книгой.

- Ну?

Абан молчал, его палец замер на одном из абзацев.

- Все, как они и сказали, - ответил он едва слышно. Барьер, генератор слово в слово как в той листовке. Покажите еще раз.

Лейтенант поискал по карманам и вытащил смятый листок. Абан сравнил информацию на бумаге со строчками, к которым прижимал дрожащий палец. Он кивнул, побелев.

Лейтенант выхватил листовку и сжал ладонь в кулак. Он отвернулся от Абана.

- И летопись видели только Старейшины?

- Царь и вы, - сказал Абан. Отец знал об этой спрятанной книге?

Лейтенант поднес листовку к свече, мерцавшей на столе. Огонь лизнул листок, и его край загнулся, загоревшись.

- Копии у книги есть? спросил он.

Абан закрыл с усилием огромный том, я смотрела поверх книг на полке на номер книги. Он мерцал, в тусклом свете виднелась золотая единица. Первая летопись. Это невозможно. Копия первого тома под замком? В этом нет смысла.

- Только эта, - сказал Абан. И та, что на полке, но ее переделали около двухсот лет назад. Остальные, видимо, сожгли.

Сожгли? Переделали? Я постаралась бесшумно вытащить первый том с полки и села на пол, положив тяжелую книгу на колени поверх красного платья. Я беззвучно перелистывала, пока не дошла до рисунка Отрыва, и уставилась на него. В чем эта книга может отличаться от особой копии Абана? Что переделали двести лет назад?