Однако, что должны значить для меня эти два дня отдыха, которые мне подарил Солнце? Уж точно не то, что я вдруг перестал быть для них подозрительным пришельцем! Определенно, Солнце хочет понаблюдать за мной и убедиться, что моим словам насчет черной чайки и предателя можно верить.

Иными словами, мне нужно быть паинькой, а не то они решат, что я не только вор, но и врун, и тогда, в лучшем случае, вышвырнут меня в воду, а в худшем - сдадут страже.

Ладно... так-то подумать, я добился, чего хотел. Сижу в лагере оранжевых, живой и почти здоровый, мне даже работать не надо. Все равно, что выходной дали.

Улыбнувшись этим мыслям, я посмотрел на солнце. Небо было чистое и синее, как морской камень.

Даже не верится, неужели могло так случиться, чтобы я умер вчера? Неужели я мог не увидеть этот день?

Страшные мысли о смерти мелькнули в голове и сразу же исчезли: все обернулось как нельзя лучше, так зачем думать о том, чего не случилось?

Я провел рукой по волосам, убирая их с лица. Хотелось почувствовать тепло, исходящее от этого огромного огненного шара.

- Ты голоден? Я принесла тебе поесть.

Узнав голос, я обернулся и увидел девушку, которую видел с утра.

- Боюсь, этого не хватит: я голоден, как северная акула! - я улыбнулся и принял из ее рук миску похлебки. Проснувшийся желудок при виде еды как с ума сошел: я залпом выпил все содержимое тарелки, даже не заметив, что там было.

- Тогда пошли в столовую, там дадут еще, - она поманила за собой, улыбаясь.

В столовой меня накормили так, как я не ел с самого своего рождения! По приказу предводителя мне положено было еды, сколько съем, и воды, сколько выпью. Для меня даже поставили отдельный шалаш, где я мог валяться хоть весь день.

Валяться, конечно же, было неплохой идеей: после приключения в воде мое тело болело так, будто меня избили. Но, наученный граблями и киркой, я знал, что лучший способ избавиться от такой боли - побольше двигаться. Потому я попросил Нору, - именно так звали очаровательную девушку, которая за мной ухаживала, - показать мне лагерь.

- Все-то тебе знать надо, - усмехнулась она, показывая крепкие белые зубы.

- Не поверишь, но я правда собирался попасть к вам, чтобы познакомиться. С голубыми и зелеными, конечно, весело, но разве можно всю жизнь жить только с ними одними? Я для этого и плавать научился!

- Даже если я тебе поверю, у нас все равно не принято водить повсюду чужаков, - сказала она. - Если ты слышал о храме, то ты знаешь, чего нам стоило наше добросердечие много лет назад. Мы не хотим повторять тех ошибок. К тому же, у меня нет никаких причин доверять человеку, который взялся из открытой воды и говорит, что проплыл целых полкилометра!

- И то верно, - мне оставалось только согласиться. - Тогда скажи, чем мне можно заняться? Я не хотел бы сидеть без дела.

- Так, значит? Хорошо, - она хитро улыбнулась, показав крепкие белоснежные зубы. - Будешь помогать мне в работе. Недавно меня перевели на грядки с бобами. Ты будешь носить воду для полива, а я - ухаживать за растениями. Согласен?

- Конечно!

В итоге я не пожалел о своем решении. Вместе с Норой на бобах работали только девушки, так что я оказался одним мужчиной в их компании. Конечно, меня заставили приносить воду для всех, но это была небольшая плата за такое очаровательное общество... Они смеялись над любыми моими шутками, подпевали любой моей песне и приходили в полный восторг от моих историй про жизнь на остове! Я купался во внимании дочерей солнца, как дельфин в море, и чувствовал себя на вершине мира.

Вечером меня снова накормили до отвала и даже дали какой-то травы от голубой болезни, так что ночью мой ужин остался там, где ему и полагалось быть.

После еды оранжевые стали собраться у большого костра в центре лагеря. Они рассаживались вокруг него ровными кольцами и затихали в ожидании чего-то.

Я спросил у Норы, можно ли мне сесть возле них, но она сказала, что это будет неуважением традиций, так как я не член общины. Я отошел в сторону, чтобы не бросаться никому в глаза, и стал наблюдать.

Когда на площади расселись все члены общины, даже самые-самые маленькие, из главного шатра стали выходить старейшины с разноцветными бородами. Последним вышел Солнце.

Кинув в костер пучок какой-то травы, он заговорил с общинниками.

Мне тяжело было разобрать слова, но общий смысл я все же уловил: это была вечерняя молитва. Оранжевые благодарили Бога за день, который прожили, радовались тому, что все прошло так хорошо. Солнце говорил, а ему вторили и кивали.

- Мы ели сытно и никто из нас не заболел!...

- Никто не заболел, еды хватило для всех!...

- Мы хорошо поработали, наши сады и огороды дали богатый урожай!...

- Упорным трудом мы вырастили богатый урожай!...

Потом предводитель замолчал и вскинул руки вверх, в сторону солнца, которое должно было вот-вот зайти. Люди умолкли. Солнце взял за руки двух старейшин, те взяли за руки друг друга и протянули руки людям. Образовалась сплошная цепь из рук, так что ни один член общины не остался один.

Солнце должно было вот-вот скрыться.

Закрыв глаза, вождь запел. Его громкий раскатистый голос в полной тишине звучал, как рог перед штормом. Звенело в ушах, ритм отдавался в сердце, так что становилось страшно: как будто мощные залпы энергии проходят сквозь твое тело. Казалось, для этого звука не существует преград: он не удерживали стены вокруг, он не встречался с шатрами и шалашами, с людьми. Как будто пели над открытой водой, где нет ничего!

Вдруг запели молодые девушки. Хор прекрасных юных голосов, подобных свирелям, окутал громовой бас. Теперь я ощущал себя не просто пустым местом перед этими звуками, я чувствовал, будто некая сила несет меня вверх с невероятной скоростью: я больше не чувствовал, что стою на земле! Я боялся закрыть глаза, мне казалось, стоит это сделать, я и вправду оторвусь от земли, и вправду перестану существовать!

К девушкам присоединились мужчины и женщины, затем старики. Они пели без слов, но это были невероятные, огромные по силе звуки: я едва держался на ногах, слушай это сверхъестественное пение. Я не просто понимал, я чувствовал, о чем они поют! Каждая новая нота затрагивала что-то внутри меня, переворачивала ощущения, заставляя воспринимать мир иначе! Я видел, я слышал, я чувствовал все по-другому!

Солнце село и все внезапно умолкли. Тишина навалилась на меня, давя под собой, я готов был потерять сознание от невыносимого ощущения полной глухоты.

Борясь со своими ощущениями, я не замечал, что происходит вокруг.

- Ты в порядке?... - голос Норы и ее рука на моем плече заставили вспомнить о существовании мира вокруг.

- Да, - выдавил я, отпуская тотем, в который вцепился мертвой хваткой, как утопающий в дерево.

- Наше пение всегда так действует на новичков, в этом нет ничего постыдного, - сказала она, ведя меня куда-то. - Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

Нора привела меня к моему шалашу. Убедившись, что внутри достаточно тепло и моя подстилка достаточно мягкая, она пожелала мне крепкого сна и ушла, оставив меня одного.

Я тут же провалился в темноту.

На следующее утро я встал, чувствуя себя полным сил. От боли в теле не осталось и следа, голубая болезнь как будто вовсе исчезла!

Умывшись, я вместе с остальными оранжевыми пошел в столовую, надеясь найти там Нору. Но девушки нигде не было. Я пытался расспросить ее подруг о том, где она, но те отмалчивались, загадочно переглядываясь между собой.

Завтракать без своей прекрасной проводницы я не хотел, потому пошел искать ее в поселении.

В шалаше, где Нора жила вместе с дедом, ее не оказалось. Деда, впрочем, тоже не было. На грядках с бобами было пусто. В главном шатре не было даже Солнца: он в окружении своих стариков завтракал со всеми общинниками в столовой.

Мучаясь догадками, куда могла пропасть Нора, я стал бродить по поселению.

Случайно забредя на грядки с каким-то чудным высоким растением, я вдруг услышал грубый мужской голос. Затаившись, я подкрался поближе и заглянул через кусты.