Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ранее Господь через святого пустынника исцелил меня и мое расслабление. Ныне же за Божественной литургией в храме я видел Бога и узнал Его, как это произошло с расслабленным. Господь излечил его в купели, и в храме узнал Его исцеленный и поклонился Ему.

В ту ночь я воскрес: О ночь, светлейшая дня; о ночь, радостнейшая солнца; о ночь, белейшая снега; о ночь, сиятельнейшая молнии; о ночь, прогоняющая сон; о ночь, обучающая бодрствованию с Ангелами (Астерий).

Разумеется, я считаю, что один день на Святой Горе ценнее года научных исследований. Одна ночь в отдаленной каливе ценнее университетского диплома. Краткая беседа с пустынником — ложка с витаминами, ценнейшими тех тысяч видов чепухи, которые мы поедаем в миру.

Я рассматриваю Святую Гору как кивот Православия, который не много говорит, но переживает многое. Она — граница мира и премирных. Находясь на границе мира и премирных, Афон представляет собой источник добродетелей (святой Григорий Палама). Он — покрытый зеленью луг православного мира. Каждый пустынник — это безмолвное противодействие духу омерщвления нашей веры, вследствие чего велико его значение для всего человечества. Здесь есть возможность покаяния и возможность жизни в Православии; вот почему он дает многое Церкви и людям, живущим в миру. Каждый пустынник — это Иона (в хорошем смысле), который собирается идти в Фарсис (в пустыню), но морской зверь (благодать Божия) ведет его в Ниневию, город великий (в мир), проповедовать покаяние, обращение к Богу.

Хорошо нам здесь; сотворим три кущи. Однако для меня не нашлось там кущи (Мф. 17, 4; Мр. 9, 5; Лк. 9, 33). Получив сокровище — Иисусову молитву, открытую мне старцем, я должен был вернуться в мир и бомбардировать его ее силой. Объявить по всей Греции о величайшем сокровище, которое имеет Святая Гора. Не о реликвиях прошлого, не о золотых сосудах, не о высокохудожественных рукописях, но о благодатной молитве, силой которой создано все вышесказанное.

Схождение с моего Фавора

Едва достаточно рассвело, я пожелал получить благословение отца… и спуститься с горы в море — не только в буквальном, но и в переносном смысле: с духовной горы в житейское море. Я нашел его безмятежным, умиротворенным, читающим Иисусову молитву и трудящимся над своим рукоделием, чтобы заработать себе на жизнь, т. е. на немного сухарей и самое необходимое.

— Помолись за меня, — сказал я и наклонился поцеловать его руку.

— В добрый час, чадо. Госпожа Богородица да будет с тобой. Да укрепит тебя Святая Троица: Господь сохранит душу твою и тело от всякого зла, от всякого действия диавольского и мечтания непотребного; Господь будет тебе светом, твоим покровом, твоим путем, твоей крепостью, твоим венцом радования и вечным прибежищем. Внимай себе. Всегда имей неразлучным спутником Иисусову молитву. И молись за меня, да помилует меня Бог…

Молитвы монахов — это целая жизнь. Молитвы, исходящие из созерцающего Бога сердца.

— Благодарю тебя, старче, за все. Молись за меня, за моих друзей, за моих духовных чад, за моих родных. Молись, молись, святой Левит. Молись за весь мир, ибо ты ближе к Небу. Молись, старче. Ты — самый необходимый человек для человечества. Молись. Ты — несметное сокровище Православия, хранящееся, как и многие другие, в сокровищнице Святой Горы. Молись, молись за нас, грешных. Ты — медный змий, вознесенный в пустыне, мы же, грешные, уязвленные змеями греха, видя тебя, исцеляемся. Ты — наш Моисей, поднимающий на горе руки в молитвенном положении, и поражаем мы здесь, внизу, врага. Не сходи оттуда, ибо сокрушит нас сила вражеская, сатанинская. Молись, старче…

— Господь да помилует меня, чадо мое.

— Благословите.

— Бог благословит! Буду ждать тебя.

Как многокрылая птица, как шестикрылый Серафим, как огненный и огненосный пророк Илия, спускался я с горы на побережье, чтобы сесть на корабль. Рассудок мой не работал. Мысль остановилась. Лишь сердце горело. Стремительно бежало. И, не понимая хорошенько, я пел последование, составленное для отцов Святой Горы знаменитым святогорцем, святым Никодимом: Кто расскажет о трудах ваших, блаженные отцы? Или кто достойно воспоет добродетели подвига вашего? — Трезвение ума, непрестанную молитву, болезненное мученичество совести ради добродетелей, озлобление тела, совлечение страстей, всенощные стояния, вечно-текущие слезы, распинание втайне, смирение ума, победы над бесами, множество даров… О, сонм преподобных, освященный в Боге и возжелавший Его! О, богоносный пчельник, собравший в расщелинах и пещерах Святой Горы как бы в ульях умных сладчайший мед безмолвия! Троицы услада! Богородицы украшение! Афона похвало! И Вселенной свято чтимые! Предстательствуйте перед Господом о помиловании душ наших. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами святых Твоих, помилуй мя, грешнаго.

Пресвятая Богородице, спаси мя.

Заключение

Сейчас, приближаясь к концу, я чувствую необходимость воздать бесконечную благодарность и славословие Пресвятой Троице, Которая раскрыла мне глаза, помогла духовно соединиться со святоименной Горой, источником добродетели, и узнать святых человеков, жительствующих жизнью богочеловеков. Живут на земле, имея гражданство небесное. Благодаря знакомству и беседе с ними и их советам я обрел еще одно измерение духовной жизни, далекой от морализирования и бесплодного благочестия. Я познал духовную свободу и возможность спасения и глубоко прочувствовал миссию христианина.

Я бесконечно благодарен Божественной благодати, сподобившей меня описать беседу, которую я имел на Святой Горе. Разумеется, пером нельзя достаточно представить ту святую и живительную встречу, ибо слова чрезвычайно скудны и часто не пригодны для этой цели. Однако из того малого, что здесь представлено, можно уловить (пусть и слабо) благодатное настроение, которое вызвала святая беседа.

Верую, что найдется хотя бы несколько человек, которым помогут (возможно, различным образом) эти краткие мысли. Моя вера основывается на том факте, что я много потерпел от диавола в период описания беседы. Я ощущал его подле себя и то, как он всячески стремился помешать. Однако сила Животворящей благодати помогла мне завершить этот труд.

Всем православным известно, что спасение наше возможно. Возможность эта связана с тем, что мы сотворены по образу Божиему и что есть образ Божий — Богочеловек Христос. Многие православные богословы подчеркивают ту истину, что Богочеловек Христос является решением всех антропологических проблем. Христология — основа антропологии. И, когда отцы подвизались против ересей, они делали это не из человеконенавистничества, но из человеколюбия. В борьбе они сохранили в чистоте учение о Богочеловеке; они делали это во имя спасения человека. Ибо вместе с еретическим злом (главным образом, в вопросе о личности Богочеловека) совершенно утрачивается возможность нашего спасения. По православному учению, в Ипостаси Богочеловека соединился неизменно, нераздельно, неразлучно совершенный Бог и совершенный человек. Такая двойная природа дает нам возможность и надежду нашего обожения. Богочеловек Христос обожил человеческую природу, которую воспринял от Девы Марии (без греха), и прославил ее. Теперь надлежит обожиться человеческим ипостасям (всем желающим спасения). А это происходит при покаянии и стремлении соединиться с Богочеловеком и жить во Христе Иисусе. Очищение приносит просвещение и единение со Христом. Где очищение, там просвещение. Без первого не подается второе (святой Григорий Богослов).

31
{"b":"551144","o":1}