— Что видел ты, чадо? — отвечает тот.

— Свет, отче, сладкий-сладкий; не могу сказать тебе, отче, откуда он — у меня не хватает на это разума.

Когда говорит он это, трепещет и бьется сердце его и тотчас зажигается от любви к виденному. И затем вновь начинает говорить со слезами горячими и обильными: — Я видел, отче, тот Свет. Он тотчас наполнил келлию, и исчез мир, скрывшись, как я думаю, от лица Его; и лишь были я и этот Свет. Не знаю, отче, было ли там тело мое, ибо я не понимал, ношу ли я тело или нахожусь близ него. Меня охватили радость неописуемая, любовь и желание великое, и побежали по лицу моему потоки и реки слез, которые ты и сейчас видишь.

Отвечая, он говорит ему: — Это Он, чадо…

И вновь он видит Его, и мало-помалу совершенно очищается, и, очистившись, приближается и спрашивает Его: — Это Ты, Боже мой? И отвечает и говорит Он: — Это Я, Бог, ставший ради тебя человеком, и, вот, Я сотворил тебя, как видишь, и сделаю богом.

И оттоле скорбя, умоляя и смиряясь, он начинает постепенно познавать божественное…

В это время подле нас появился инок — послушник старца, к которому я начал испытывать ревность, так как он нашел мудрого и опытного руководителя. Он обратился к старцу.

— Вы велели мне поливать деревце. Я сделал это. Поливать ли сейчас и другое?

Тот посмотрел на него слегка задумчиво и затем ответил:

— Да, поливай.

И, обратившись ко мне, сказал:

— Это и есть послушание, о котором я говорил ранее, и тот, кто его исполняет и обращается по всем вопросам к своему руководителю, будет иметь духовное преуспеяние. Благодаря ему достигается многое. Во-первых, оно не позволяет фантазии метаться и предлагать решения, как делают многие монахи. Оно очищает ум не только от сложных, но и от простых помыслов и, таким образом, больше сосредотачивает на молитве. Во-вторых, оно научает обращаться за советом. Вопрошать своего духовного отца — значит спастись. Где есть послушание, там есть смирение, которое есть основа послушания, и, следовательно, не может прокрасться гордый дух — диавол, который, входя, вызывает ужасные, безобразные состояния. Вообще, на пути этого священного делания послушание крайне необходимо. Без руководителя мы не преуспеем. Старец определит наш путь, установит программу духовной жизни, велит прекратить какое-то начинание, сообщит, хорошо ли и богоугодно ли мы шествуем. В лице старца — Сам Бог. По образу Христа. Какое положение у епископа в епархии, такое же положение у игумена в святом монастыре и у старца среди монахов, принимающего на себя…

— Столь большое значение придает аскетика старчеству?

— Разумеется. Без старца нельзя преуспеть и вести жизнь по неискаженному Преданию. Как жизнь плоти передается из рода в род, так передается и духовная жизнь. Старец, носитель и преемник Предания, сообщает его своему духовному чаду и рождает его во Христе. Он передает Предание тому, кто хочет его обрести. В этом заключается спасительный смысл послушания. Слушаться не для того, чтобы нивелироваться, но чтобы умертвить зло в себе, отказаться от собственной воли и воспринять Предание, чтобы изобразился в нас Христос. Я несу послушание, чтобы родиться. Послушание необходимо также и потому, что существует опасность заблуждения. Об этом пишет авва Дорофей:

Нет ничего несчастнее, нет ничего соблазнительнее, как не иметь руководителя на пути Божием. Тот же отец, толкуя место из Притчей Соломоновых: Те, кто не имеет руководителя, падают, как листья (Притч. 11, 14), — говорит, что лист, сперва зеленый и цветущий, позднее засыхает и падает, будучи пренебрегаем и попираем. То же происходит и с неимеющими духовника. Он быстро чахнет и попадает во власть врагов. Лист, поначалу зеленый, свежий, радующий глаз, постепенно сохнет, и падает, и, наконец, презирается, и топчется ногами. Так и человек, не управляемый никем. Сперва он имеет ревность к посту, бдению, безмолвию, послушанию и прочим добродетелям; затем мало-помалу, когда ревность его гаснет и не имеет он руководителя для себя, который бы сдерживал и поддерживал эту ревность, он незаметно засыхает и падает и, в конце концов, попадает во власть врагов, и делают они над ним, что хотят.

— Приведу один пример, чтобы ты понял, как необходимо иметь старца для того, чтобы избежать ошибок. Я знал монаха, который во время молитвы почувствовал сильную боль в сердце. Он тотчас рассказал об этом своему старцу. Тот забеспокоился и по опыту, который имел, спросил, в какой части сердца он чувствовал боль. Коща монах ответил, что в нижней части и вовне, старец велел: Прекрати тотчас молитву и не произноси ее в течение недели, ибо боль должна чувствоваться в верхней части сердца и внутри. В нижней действуют страсти и безусловно что-то замышляет лукавый. И, таким образом, монах освободился от искушения лукавого, который уже начал действовать. Отцы от своего опыта учат: Когда увидишь новоначального, который по своей воле восходит на Небо, схвати его за ногу и стащи вниз, ибо то не будет ему полезно.

Я ублажил того послушника, ибо он имел большое смирение и столь святого старца-наставника. И вспомнился мне стих, который приводит преподобный Феодор Студит послушнику:

Иди сюда, боец, приблизься ко мне, стань ревностным,

Сгибай свою выю, повинуясь усердно, Будучи весь смирение, умерщвляя желания,

Открывая каждый помысл сердца,

Не устрашаясь ни пустыни, ни столпа,

Ни другого какого подвига

На пути, ведущем к жизни в Боге.

Опережай всех, как написано в Божием слове,

Ибо ты идешь по пути первых мучеников.

— Счастливы монахи, пиющие духовную жизнь! — сказал я. — Блаженны эти сладкоголосые птицы, наслаждающиеся весенней росой — Богом! Мы не можем переживать таких состояний, ибо заглатываем выхлопные газы своей нечистоты и питаемся прахом земным, поедая самих себя.

— Но и вы способны насладиться лучами божественной славы, сиянием Божественного Света. Если желаете стать богословами на практике, следует учиться молитве, ибо тогда будет присутствовать и действовать Святой Дух. Если ты богослов, молись истинно, и, если молишься истинно, являешься богословом. Мысль, которую я выскажу, поможет вам понять это. Можно после совершения греха (главным образом, плотского) писать богословские исследования и заниматься анализом святоотеческих трудов, но невозможно молиться, ибо по причине греха потеряна благодать. Т. е. останавливается молитва, но не сочинительство. Стало быть, действительный богослов живет молитвой. Следовательно, и вы способны воспринимать веселящие звуки божественного просвещения.

— Каким образом? Вы могли бы очень помочь мне в этом вопросе. Он крайне насущен и необходим.

— Нужно осознать необходимость очищения от страстей. Желать не только других лечить, но одновременно искренне считать, что вы (как, разумеется, и все мы) исполнены страстей. Каждая страсть — это ад. И, кроме того, в соответствии со всем вышесказанным нужно осознавать, что молитва — лекарство, которое врачует душу и очищает ее. Конечно, молитва не всесильна сама по себе, но мы можем утверждать, что она очищает или просвещает человека, так как соединяет его с Богом, Который Один только очищает и просвещает. Он — врач душ и телес; Он — Свет истинный, просвещающий всякого человека, грядущего в мир. Коллирии (глазные капли) называются осветительными в смысле очищения, ибо дают возможность нашим глазам видеть различные предметы. Итак, нужно стремиться к очищению и преображению себя и просить в молитве просвещения от Бога.