Алесич отодвинул от стола стул, робко присел.
- Позавчера был на триста пятой... - Скачков тоже присел у стола. Мастер сказал, что ты уволился...
- Уволился.
- И где теперь?
- Сейчас у вас в гостях, - усмехнулся Алесич. - А пятнадцать суток и еще одну ночь пробыл в милиции.
- В милиции? В какой милиции?
- В зуевской. Пятнадцать суток. Законных, - Алесич говорил весело, можно было подумать, что он хвалится. - Меня отпустили бы раньше, если бы ходил подметать улицы. Тех, кто ходил, отпускали, - не хватает в милиции места для нашего брата. А я отказался подметать. Не хотел, чтобы меня видели.
- Еще милиции тебе не хватало, - упрекнул Скачков.
- Знаете, Михайлович, лучшего места подумать о жизни, кажется, и нет. Никто не беспокоит, лежишь себе. Только сверчок где-то цвиркает...
- А что ты натворил?
- Один знакомый человек, за которым я гонялся, прямо у меня на глазах сел в автобус. Я догонять, но не догнал. Хотел перехватить легковушку, а та, как ошпаренная, на тротуар. Милиционер за шиворот. Нарушаете, гражданин. Создали аварийную ситуацию, которая угрожала тяжелыми последствиями. Перед тем я как раз малость того. С буровиками в кафе... Ну меня и в кутузку, чтобы не создавал аварийных ситуаций. Одним словом, Валерий Михайлович, мне нужна работа.
- Назад не хочешь? Могу опять позвонить начальнику конторы.
- Нет. К буровикам не хочу.
- Мастер тебя хвалил. Сказал, что...
- Конечно, там перспективы, и все такое, однако... Пока не хочу. Может, позже, только не теперь. Теперь мне надо где-нибудь в Зуеве. Каким-нибудь токарем, дизелистом.
- Откровенно сказать, не нравится мне, что ты такой летун.
- Нельзя так нельзя, - пожал плечами Алесич.
- Почему нельзя? Можно. Но чтоб не бегал, чтоб хоть немного посидел на месте.
- Временами не все от меня зависит.
- В ремонтники пойдешь? Ремонтировать скважины? Днем на выезде, на ночь в Зуев.
- Можно.
- Договорились? А если договорились, то... Кириллов, кончай свою писанину.
- Слушаюсь... - Кириллов сунул ручку во внутренний карман пиджака. Схема очерка есть. Только давай уточним кое-что, чтобы не напутать...
- Не мудри особенно. Напиши, что люди работали как надо, вот и все. Никаких секретов. А лучше совсем не пиши. Не для славы я сюда приехал.
- Нам с тобой скромности, конечно, не занимать. Но приказано написать. Кому-то кажется, что прочитают о тебе корпеющие над бумагами канцеляристы и тоже начнут проситься на низовую работу. Слушай. Я перечислю, что ты наделал... Так, - он снова полистал блокнот. - Отремонтировали запущенные скважины и поставили на них более мощные электронасосы. Тем самым увеличили пластовое давление. За счет новых водонапорных станций. Далее. Укрепили ремонтную службу. Кадрами и техникой. Сократили на одну треть по времени ремонтные работы на скважинах. Те скважины, что фонтанируют, начали эксплуатировать более интенсивно.
- Об этом совсем не надо писать, - возразил Скачков. - Вычеркни.
- Я пишу, что временно.
- Не надо и временно. Это варварство. Мы пошли на это, чтобы любыми средствами выполнить план. Как только отремонтируем больше скважин и пробурим несколько таких, как, например, триста пятая, сразу же откажемся от этого.
- Хорошо, убедил. Пойдем дальше... - Кириллов снова полистал блокнот. Потом я подробно описываю, что конкретно сделано ремонтниками, потом о новом оборудовании, которое удалось раздобыть и которое надо добыть в ближайшее время, чтобы промысел начал работать ритмично, без авралов, без перегрузок, без ненужного риска. Дальше рассказываю о комиссии, о том, что она должна определить для промысла научно обоснованный план...
- Не забудьте про людей. Главное - люди!
Алесич сидел, прислушивался к разговору и не мог избавиться от чувства, что он здесь лишний, жалел, что зашел сюда.
- Последний вопрос, - попросил Кириллов. - Мы забыли о перспективах...
- Какая может быть перспектива, когда завтрак нас ждет, - отмахнулся Скачков. - Пошли на кухню, там договорим...
На другой день утром Алесич явился в отдел кадров нефтегазодобывающего управления. Кадровик - с побритой до блеска головой и в белой тенниске долго листал его трудовую книжку, точно верил и не верил, что это книжка, потом снял трубку, позвонил:
- Валерий Михайлович? Мне говорили об Алесиче Иване Андреевиче... Да. Вы хорошо его знаете? Смотрели его трудовую книжку? Десятки мест сменил. Кроме как грузчика или дворника, ничего больше не могу ему предложить... Ваше дело. Сейчас... - И, вернув Алесичу трудовую книжку вместе с направлением, сказал: - Идите к начальнику, - а сам снова начал что-то говорить по телефону.
Секретарша не пустила Алесича в кабинет начальника, пока не убедилась, что тот действительно приглашал его к себе.
- Приветствую, приветствую! - вышел из-за стола ему навстречу Скачков. - Мой кадровик, канцелярская душа, отказался подписывать направление. Заглянул в документы и... испугался! Мы, говорит, боролись с такими, и снова... Так что, дорогой, постарайся не подводить меня.
- Понятно, - пообещал Алесич.
Расспросив, где находится цех по подземному ремонту скважин, Алесич поспешил туда пешком, - это было недалеко, на окраине города.
- Мне звонил Скачков, - сказал начальник цеха, оглядывая новичка. Он сидел в застекленной будке и листал какие-то накладные. - Сказал, что вы хороший специалист. Однако... В цехе слесарей комплект. Да вы и не такой старый, чтобы сидеть на месте. А в бригадах специалистов не хватает. Имейте в виду, - работа разъездная. Бывают авралы, когда где какая авария. Но всегда на машине. Отвезут и привезут. Так, может...
- Согласен, - не дослушав до конца начальника цеха, кивнул Алесич.
- Хорошо. Пойдете в бригаду Тарлана Мустафаева. Бригадир опытный, ваших лет, так что сработаться с ним будет нетрудно. А главное, есть у кого поучиться. Он настоящий нефтяник.
Тарлана Мустафаева Алесич застал во дворе. Это был невысокий мужчина в вязаной шапке, натянутой на голову чуть не по уши. Черные усы на белорусский манер - широкие, с чуть отвислыми концами - на маленьком смуглом личике. Мустафаев как раз собирался выезжать со своей бригадой. Взявшись за ручку открытой дверцы обшарпанного "рафика", он что-то говорил водителю стоявшего рядом грузовика с подъемным краном. Как потом узнал Алесич, это был не просто грузовик, а агрегат А-50 для подъема и спуска труб в скважине.
- Салям алейкум! - протянул руку Мустафаев. - Когда-нибудь был ремонтником?
- Много где был, а вот у нефтяников ни разу, - ответил Алесич.
- Ну, если много где, то у нас научишься. - Бригадир улыбнулся в густые усы, спросил: - Белорус?
- Белорус.
- Очень хорошо. А то работаем в Белоруссии, а в бригаде ни одного белоруса. Всякие национальности есть, а белоруса нет. Теперь комплект. Садись в "рафик". - И приказал молодому парню, сидевшему в машине. - А ты, Мурат, останься. Иди, дорогой, на промузел, смотри, чтобы скорее раствор везли. С ними и приедешь. - И уже в дороге, когда выехали за город, бригадир подсел к новичку, спросил: - Местный, приезжий?
- Местный. Работал на триста пятой.
- Дорогой ты мой, так ты лучше нас знаешь, как и что там, под землей. Помолчал, вглядываясь в окно. - Понимаешь, сколько ни живу, сколько ни смотрю, а все равно тянет посмотреть в окно. Люблю вашу землю. Ровно, и много речек, много лесов. Всего много. У нас дома, понимаешь, горы и горы. Одну гору обошел, а там еще одна, потом еще и еще. А тут... Небо, глаз не хватает. Хорошая у вас земля. А люди еще лучше. Я приехал сюда учить ваших джигитов добывать нефть. У нас она давно, с детства привыкаем. Приехал холостяком. Долго был холостяком. Хоть наши кавказские красавицы на весь мир славятся. Косы, как ночь, глаза, как глубокие колодцы. Глянешь раз - и пропал на всю жизнь. Там я выдержал. А здесь сдался. Поднял руки вверх и говорю: "Бери, синеглазая Лида, я твой на всю жизнь!" Теперь только жалею, что поздновато у вас нашли нефть. Больше бы джигитов бегало в детский садик.
