ОУН предприняла попытку институционализации будущей «Украинской державы» — в июле или сентябре 1944 г. (по разным источникам) на конференции ОУН-Б был создан «Украинский верховный освободительный совет» (УГВР){1977}.[61] Его номинальным президентом был избран К.И. Осьмак, бывший член украинской Центральной Рады (1917–1918 гг.), который до войны проживал в Киеве, и, таким образом, символизировал «единство Восточной и Западной Украины». Руководителем Генерального секретариата УГВР был назначен Р. Шухевич — главнокомандующий УПА. После отступления германских войск с территории Украины, в сентябре 1944 г. из концлагеря Заксенхаузен были освобождены оба лидера ОУН — С. Бандера и А. Мельник{1978}, которые включились в ее деятельность на территории СССР.
Среди гражданского населения Украины оуновцы вели активную агитацию о неподчинении органам советской власти и Красной Армии{1979}, распространяли слухи о повышении норм хлебопоставок, насильственном создании колхозов, конфискации имущества, переходе Германии в контрнаступление, увозе советскими властями детей старше 8 лет на восток. Использовались передвижные радиостанции и типографии, в которых издавались газета «Самостийник», ежемесячный бюллетень «О международном положении» и еженедельный «Вестник украинской информационной службы», книги и брошюры{1980}. Повсеместно распространялись листовки, на стенах размещались лозунги{1981}.
По данным о бандповстанческих проявлениях в первом полугодии 1945 г. можно выявить тенденцию — чем ближе к западной границе СССР, тем сильнее на Украине было развито бандповстанческое движение{1982}. На Западной Украине ОУН сформировала разветвленную подпольную сеть — в 1946 г. советские органы выявили 14 окружных, 37 межрайонных и 120 районных отделений («проводов») ОУН{1983}. УПА действовала также в южной части Белоруссии (на территории Брестской и Пинской обл.){1984} и на прилегающей к Украине территории Польши{1985}. Советские власти выявили, что на Западной Украине «известная часть населения… поддерживала националистов»{1986}, в том числе «продовольствием и информацией о передвижениях [советских] войск»{1987}. В деятельность ОУН и УПА было вовлечено до 7% населения Западной Украины (около 500 тыс. чел. из 7 млн. чел. населения). В то же время часть повстанцев состояла из насильно мобилизованных крестьян, не желавших воевать{1988}. На основной территории Украины ОУН за время оккупации смогла создать лишь небольшие подпольные группы, которые после освобождения были выявлены советскими органами{1989}. Деятельность УПА, ранее отмечавшаяся в районах Киева, Житомира и Винницы, к началу 1945 г. также ослабла{1990}. Таким образом, на основной территории Украины ОУН и УПА не смогли найти сколько-нибудь значительного числа сторонников{1991}.
Как уже говорилось, в заключительный период оккупации были достигнуты договоренности между германскими властями и «польским подпольем», в результате которых они не предпринимали враждебных действий в отношении друг друга. Германские власти снабжали «Армию крайову» (АК) вооружением и способствовали ее деятельности против советских партизан и гражданского населения в Белоруссии и Виленской области{1992}. В заключительный период оккупации АК также препятствовала проведению советским партизанам «общей мобилизации молодежи в советские отряды»{1993}. АК продолжила свою деятельность и на освобожденной территории СССР{1994}, поставив «задачу борьбы с советской властью и Польским национальным комитетом освобождения[62], с целью создания Польского государства в границах 1939 г.». К началу августа 1944 г. советские власти сумели разоружить 7934 польских повстанцев, однако окончательно деятельность «польского подполья» была пресечена только акцией по «обмену населением» между СССР и Польшей, осуществленной в 1945–1946 гг. Хотя эта акция встретила сопротивление среди той части польского населения, которая верила, что СССР под давлением западных союзников будет вынужден признать границу Польши по состоянию на 1 сентября 1939 г., к маю 1946 г. из УССР, БССР и Литовской ССР в Польшу выехало 1016 тыс. чел. и было записано на выезд еще 713 тыс. чел., а из Польши въехало 379 тыс. украинцев и 33 тыс. белорусов и было записано на выезд еще 30 тыс. чел.{1995}
Перед вступлением Красной Армии в республики Прибалтики на их территории уже была подготовлена база для дальнейшего антисоветского сопротивления. При этом в Латвии и Эстонии антисоветские подпольные группы были созданы при прямом участии германских властей, а в Литве — без их участия{1996}.
В Латвии первые месяцы после освобождения основной территории республики, по данным советских властей, «прошли сравнительно спокойно, и случаи открытых выступлений повстанцев были редкими. В этот период повстанцы «связывались между собой» и «организационно оформлялись». К декабрю 1944 г. антисоветская повстанческая сеть в Латвии была сформирована в единую организацию. В середине января 1945 г. этот подпольный центр созвал совещание представителей повстанческих групп, на котором были назначены руководители групп по уездам и было принято решение о расширении деятельности групп на местах. К февралю 1945 г. повстанцы распространили свою деятельность на территорию шести уездов Латвии, при этом были отмечены 3–4 крупных повстанческих центра (450–500 чел.). В конце 1944 г. — начале 1945 г. НКГБ Латвийской ССР раскрыл деятельность ряда подпольных антисоветских организаций, в том числе «Стражи Латвии» и «Майский флаг»{1997}. К 1 апреля 1945 г. в Латвии было ликвидировано 56 бандповстанческих групп, арестовано и задержано около 8 тыс. «враждебно настроенных лиц», изъято три типографии и большое количество оружия. К 1 мая 1945 г. около 100 групп повстанцев действовало в Абренском и Мадонском уездах Латвии — обычно в их составе было от 3 до 15 чел. (редко — до 50 чел.). По советским данным, они были связаны с германской военной группировкой в Курляндии{1998}.
Во втором квартале 1945 г. территориальная сфера бандповстанческой активности в Латвии расширилась, охватив девять уездов республики. При этом произошла «политизация» повстанчества, и террор в отношении советского и партийного актива стал осуществляться без сопутствовавших ему ранее грабежей. Активизация деятельности повстанцев объяснялась советскими органами как наступлением летнего периода, так и тем, что после капитуляции германских войск в Курляндии в лесах скрылась «часть солдат и почти весь командный состав Латвийского легиона и власовских соединений». Питались надежды на скорую легализацию повстанцев, которые оказались в таких группах «случайно», тем более что для этого были некоторые основания — в первой половине 1945 г. из лесов добровольно вышли 1,5 тыс. чел.{1999}
