О колли – благороднейшей собаке. А сплетни про неё всё враки!. Теперь о Колли – благородной, Элитной молодой собаке. Слыла любимицей народной, А сплетни про нее – все враки. Подумаешь, удачно вышла, Ведь не насильно же женила, А всё само собою вышло, И.Сенбернара полюбила. Ну, дом, кормёжка, иномарка… Какой же здесь прямой расчет?! Она ведь тоже не доярка! А пожилой? – так то не в счет. Хотя завистливые шавки В народе запустили «утку», Что Колли найдена под лавкой И что по паспорту – «приютка». Она ж привыкла с юных лет Как леди завтракать в кровати, Потом массаж и туалет, Расчёска шерсти, выбор платья. Весь день расписан до минут: Приёмы дома, на пленере… Быть первой леди – это труд, Плюс утонченные манеры. Позавтракав овсяной кашкой, Кость погрызёт – почистит зубки, Покрутит в зеркале мордашкой, Надует для помады губки, И делает, впадая в раж, Собачий дивный макияж. Бывало так – садились птички На длинные её реснички. К прогулке платья примеряя, Метала Колли в пасть конфетки, Болтая мило с попугаем, Который развлекал из клетки. О говорящем попугае какаду с куриной кличкой Ко-ко-ду… Наш попугай всегда был на виду. Пока о нём не слышали ни разу, И звался необычно: Ко-Ко-Ду. А почему, расскажем сразу. Какой-то озорник, не знаем сами, Стащил яйцо из клетки попугая И подложил его куриной маме Эксперимента ради, полагаю. Хотя яйцо немного отличалось, Оно, как все, в тепле и суши В гнезде курином согревалось Под крылышком дородной Клуши. В свой срок цыплята появились, Лишь попугай сидел в скорлупке, И даже Клуша рассердилась: «Цыплята без присмотра сутки!» Когда же вылупился он, Шум, гам поднялся без предела, Курятник весь был возмущён. Петух на Клушу: «Что за дело?!» А та в защиту – ни гу-гу. Что в оправданье скажет? Но мать – есть мать! Свою беду То клюнет с лаской, то отмажет. Смышлён был, как утёнок гадкий, Не зная, кто он, на кого похож. И цветом отличался, и повадкой. На холке вырос кок. Чего ж? Петух стал пуще раздражаться, Когда заморыш на вопрос: «Ты кто?», Ему вдруг вздумал огрызаться Не по-цыплячьи: «Я – Ко-Ко!» Его так Клуша подзывала, Когда на свет тот появился. А тут отродье залетало, Петух и вовсе взбеленился. Случилась между ними драка Птенец избитый не стерпел: – «Устал от вас я, как собака!» Набрался мужества и улетел. В азарте пролетел он лес и поле И, выбившись из сил, на счастье Свалился на голову Колли, Которая явила в нем участье, Так как она любила попугаев — Когда щеночком маленьким была, У маминых заводчиков-хозяев Семья из попугайчиков жила. Короче, он пришёлся ко двору, Из книг узнал, что «курица – не птица», А сам – из говорящих какаду Из экзотической далёкой заграницы, Что славный предок за моря ходил, С пиратами дела не раз имел, Орал: «Полундра!» – ужас наводил. И от того, конечно, обнаглел. Спал рядом с Колли на подушке. И к ней, конечно, привязался, Вдувал ей комплименты в ушки, Во все дела её совался. Ни пеший моцион, ни выход в свет Не представляла та без какаду… На все вопросы ей давал совет, А к имени Ко-Ко добавил Ду. Досуг он проводил читая. Из памяти курятник стёрся… И мудрости из книжек повторяя, В доверье к Сенбернару втёрся. А возмутило Сенбернара что?.. Когда он ехал на авто… Теперь знакомы с наглой птицей, Подробности оставим на потом И чтоб сюжету не застопориться, Вернемся к Сенбернару в дом. Там Колли слопала конфеты, Подобрала прогулочный наряд, Блюдя все предписания диеты, Собралась с Ко-Ко-Ду на променад И осмотрев детали не спеша, Сказала отраженью: «Хороша!» А попугай, склонив головку в бок, Крылом пригладил непослушный кок. Тем временем, давя на все педали, И.Сенбернар рулил в своем авто, Пока его в дороге не нагнали Два шпица в синих кепках и пальто. Глаза закрыты тёмными очками… Хлеб сыщика, увы, ужасно труден. Скажу лишь, отличались именами, А дальше рассекречивать не будем. Их морд там никогда никто не видел, Поскольку службу тайную несут — Где чем запахло, кто кого обидел, Всё Сенбернару тотчас донесут. Тихонько Бобик с Тобиком на ухо Ему шепнули рапорта предмет… И рявкнул Сенбернар: – «Ну, бляха-муха! Немедленно созвать мне Горсовет!» Породы редкостной маркиз преподнесёт любой сюрприз… Теперь опять к Маркизу возвратимся. На службе не решает он дилемм: Коль слаб, тот – извини-подвинься, А в силе, при деньгах, то – нет проблем! Коты его, конечно, уважают. А не уважишь, так держись, кошара. Собак он осторожней упражняет. Ну, в общем, «фрукт» наш зам у Сенбернара. Всё для здоровья, а не ради пьянки. Уж очень любит успокоить нервы. Вот и сейчас он… нализался валерьянки И начал посетителей приём… – «Кто первый?» — В селектор секретарше мявкнул он. В приёмной, как положено, для дела, Чтоб молока подать, ответить в телефон, За стойкой Крыса Канцелярская сидела. Её в приёмной кот не одобрял, Как все коты, немного опасался. А Сенбернар на ценном кадре настоял, И больше кот с поклёпом не совался. Но Крысу тюкал к месту и не к месту, Она ж пищит с обиды, но трудится. Держалась за прикормленное место, А то крысятам нечем прокормиться. Короче, начал кот Маркиз приём. Блохастый старый шелудивый пёс Смущённо втиснулся в дверной проём И сразу околесицу понёс, Что лезет шерсть и ломит кости, Опять луна спать не даёт всю ночь, Тут Мурка напросилась в гости, Ему по жизни, вроде как, помочь… И надо ж, сразу родила котят, Семь целых штук, как дней недели… Они пищат и молока хотят, А он без сисек, и они не ели… Уже не кормлены почти что сутки, А кошка сгинула, как по делам ушёл… Всё утащила, а котята в будке… Маркиз ему: – «А ну-ка! Вон пошёл!» Полкан, так кликали дворнягу, Растерянно захлопнул свою пасть, И с перепугу «двинул тягу»… Кот снова капелек набрался всласть. Разнос устроил тут же Крысе За то, что где-то что-то плохо… Приём окончил криком: – «А ну, брысь все! А то опять тут разведутся блохи!» Довольно потянувшись, сипло муркнул И в мыслях тайные задумки перебрал, По ходу вспомнил ласковую Мурку. Но тут какой-то шум его прервал… |
