– Это все?

– Нет, – сказал я, наконец-то заворачивая его в кулак и начиная ласкать. – Потом я оттрахаю тебя до потери сознания.

Он хрипло рассмеялся и, прислонившись ко мне, откинул мне на плечо голову. Даже не видя его лица, я знал, что его глаза закрыты, а губы разомкнуты. Я посмотрел ему за плечо – туда, где на его плоти ходил мой кулак. Толкаясь в него, он слегка двигал бедрами. Я представил, каково было бы посмотреть вниз и увидеть на коленях перед нами другого мужчину. Я представил, как член Анжело погружается ему в рот. Я представил, как хватаю этого другого мужчину за голову и глубоко вталкиваю Анжело ему в горло, пока сам вхожу в Анжело сзади. Представил и застонал.

Однажды мы, возможно, могли бы воплотить это в жизнь, но не здесь. Это путешествие было только для нас.

– Еще, Зак.

– Все, что угодно, ангел. – Я перешел вперед и встал на колени, потом всосал его в рот и начал скользить по его длине вверх и вниз. Я намеренно двигался немного быстрей, чем ему нравилось, и вскоре, как я и ожидал, его руки погрузились мне в волосы, притормаживая меня. А после он медленно начал двигаться.

Так ему нравилось больше всего: мучительно медленно. Он направлял мою голову, двигая ею то вперед, то назад в противоположном своим толчкам направлении. У меня были некоторые трудности с глубоким минетом – а его член вдобавок был немного длиннее среднестатистического, – но когда он не торопился, мне было проще. Держать его член в кулаке, чтобы он не вталкивался чересчур далеко, мне приходилось только в момент, когда он кончал. Двигаясь таким образом, он мог входить глубже, чем при быстрых толчках, и еще он, казалось, чувствовал, когда надо остановиться. Как-то раз я спросил, как он догадывается – напрягаюсь ли я или, может, он как-то чувствует это членом, – но получил в ответ удивленный взгляд. Он даже не осознавал, что он это делает.

Как бы там ни было, это всегда происходило одинаково. Он вталкивался на максимальную для меня глубину, потом почти до самого конца выходил, пока у меня в губах не оставалась только головка, и тогда я с силой всасывал его в рот, не давая сбежать. Это нравилось ему больше всего.

Расстегнув штаны, я обнажил свою ноющую эрекцию и начал ласкать себя. Моя рука двигалась не в такт его медленным, длинным толчкам, но в такт ритму его дыхания, к которому я всегда был восприимчив. Оно было ускоренным, но не слишком. Он еще не задыхался. Порой он любил быстро устремиться к финалу, но сегодня было не так. По крайней мере, пока. Прямо сейчас ему хотелось растянуть удовольствие.

Он все толкался в меня, протяжно и медленно, а я все ласкал себя. Открыв глаза, я посмотрел на него. Второй рукой он опирался о раму. Голова его была запрокинута, и, пусть лица видно не было, я знал, что его глаза закрыты. Иначе он бы смотрел на меня.

Он был так прекрасен. Всего через несколько месяцев ему должно было исполниться тридцать, но выглядел он много моложе. Его до сих пор нередко просили показать документы, когда он покупал алкоголь. На него падал свет из окна, и на груди, словно крест, лежала тень от оконной рамы. Мне хотелось снять с него футболку, чтобы увидеть этот свет на его восхитительной коже. Я хотел увидеть татуировку на его животе и мягкий пушок, который покрывал в том месте его смуглую плоть.

Внезапно он опустил глаза на меня, и я – уже не впервые – задумался, нет ли у него способности чувствовать, когда я за ним наблюдаю. Он замер на середине толчка. Улыбнулся, а потом вышел у меня изо рта, поймал меня за руку и, подняв с пола, подтолкнул к кровати.

– Через сорок минут мы встречаемся с остальными, – сказал я.

Он выдал мне свою кривую усмешку.

– Что, в Париже у тебя появились суперспособности, которых не было в Колорадо? – спросил он. – Потому что дома этого времени нам было бы более, чем достаточно.

Я рассмеялся, и в следующую секунду он оказался на мне. Смеясь и неистово целуясь, мы пытались снять друг с друга одежду. Как всегда нам мешали его ботинки, но к этому времени я уже научился расшнуровывать их и одновременно сосать его член. Последним снятым предметом стала моя рубашка, которую он стянул с моих плеч перед тем, как опрокинуть меня на спину.

Я подтянулся к спинке кровати, которая очень кстати была обита мягким красным бархатом, а он, еще сжимая мою рубашку, на четвереньках догнал меня. Сперва он поцеловал меня, своей мягкой рукой поглаживая мой член, но когда я потянулся к нему, увильнул и с дразнящей улыбкой улегся у меня между ног, подложив под бедра мою рубашку.

– То есть на покрывало кончать нельзя, а на мою рубашку, выходит, можно? – спросил я, и Анжело ухмыльнулся.

– У тебя до фига рубашек, – ответил он, – но я буду чувствовать себя по-дурацки, если придется просить у них новое покрывало.

– Осталось всего тридцать минут.

– Ты шутишь? Да я потом еще душ успею принять.

– Хочешь сказать, мне не хватает выдержки? – спросил я.

Он рассмеялся.

– Я хочу сказать, что мы эффективны. – А потом меня окружил его рот. Вот у него с глубоким минетом никаких проблем не было. Он засосал меня до упора, пока не уткнулся носом в волосы у меня на лобке, после чего начал двигаться то вверх, то вниз.

Я моментально понял, что насчет времени он был совершенно прав. Отсасывая ему и лаская себя, я бы мог продержаться гораздо дольше, но теперь, когда мы поменялись местами, у меня было максимум четыре минуты. Я ненадолго прикрыл глаза, упиваясь ощущением его теплого рта. Я слушал его дыхание. Оно ускорялось, и я переборол соблазн положить ему руки на голову. Я делал так иногда, и он говорил, что не против, но я всегда боялся, что потеряю контроль и задержу его дольше, чем надо. Потерять с ним контроль было проще простого. Если кто-то в мире и делал минет лучше Анжело, то я был уверен, что удовольствия встретиться с этим умельцем мне точно не светит.

Я открыл глаза и посмотрел на него, растянувшегося на животе передо мной. Ему нравилось вот так доводить себя до оргазма, на что у меня жалоб, естественно, не было. Одну руку он положил мне на живот, а вторую держал под собой, очевидно на члене. Он выглядел потрясающе – эротичным и сексуальным как черт. Татуировка-звездочка между его лопатками была похожа на штамп или клеймо, словно сами небеса пометили его, как своего, прежде чем забросить на Землю. Смуглая кожа смотрелась экзотически на фоне темно-красного бархата покрывала, узкие бедра то поднимались, то опускались, пока он втирался ими в кровать. То было одно из моих любимейших зрелищ – смотреть, как он трахает себя о кровать. Не сдержавшись, я представил, как он у меня на глазах трахает вот так другого мужчину.

Дотянувшись до него, я смахнул с его лица волосы. Его движения – как бедрами, так и ртом – стали теперь быстрее. Я смотрел, как моя плоть исчезает в его бесподобном рту. Я видел, как его бедра все сильнее вдавливаются в матрас. А потом…

Он издал звук.

Это по-прежнему случалось так редко, что застало меня врасплох. Звук был гортанным, тихим и низким. Быть может, это был стон. Я не столько услышал его, сколько почувствовал, как он завибрировал вокруг моего члена. И стоило мне ощутить его, как я кончил – даже не успев понять, что я уже близко.

На подступах моего оргазма Анжело отстранился. Не потому, что не хотел, чтобы я кончал ему в рот. Просто с задержанным дыханием у него не получалось глотать. Он вжался мне в пах лицом. Не дыша, напрягся, и пока я ласкал себя, доводя до конца, содрогался у меня между ног.

Мы полежали так какое-то время, восстанавливая дыхание. Наконец он поднял голову и с улыбкой посмотрел на меня. Его дыхание почти вернулось в норму.

– У тебя сперма на волосах, – сказал я.

– Ну и ладно, – ответил он. – Я же говорил, что успею заскочить в душ.

***

В лобби, куда я спустился вместе с Анжело, Мэттом и Джаредом, нас ждал только Джон. Я ненавидел себя за то, как от одного его вида мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я не хотел разговаривать с ним. Я не хотел улыбаться и поздравлять его. Больше всего мне хотелось развернуться и вернуться в наш номер. Но остальные уже стояли возле него, здоровались с ним и пожимали руки. Я не мог избегать его вечно.