– Это и есть Христос, – сказал один из пастухов.

– Христос! – повторили все, упав с молитвой на колени.

Один из них произнес:

– Это Бог, и слава Его превыше неба и земли.

Поцеловав полы платья Марии, эти простые люди удалились с сердцами, переполненными радостью. В канне они рассказали теснившемуся вокруг них народу обо всем, происшедшим с ними. На обратном пути они все время повторяли: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, и в человецех благоволение!»

В последующие дни пещера посещалась многими любопытствующими: некоторые поверили, большинство же отнеслось с сомнением.

В одиннадцатый день от рождения младенца три волхва приближались по Сихемской дороге к Иерусалиму. Переехав Кедронский поток, они стали чаще встречать народ.

Иудея по необходимости служила международной дорогой. Это обстоятельство было источником ее богатств: Иерусалим мог облагать пошлиной весь товар мимо идущих торговцев. Нигде, кроме Рима, не собиралось такое множество народа, как в Иерусалиме, и нигде иностранец не привлекал к себе столь ничтожное внимание горожан. И все-таки эти три человека возбуждали интерес у всех.

При дороге сидели несколько женщин. Ребенок одной из них, увидев путешественников, захлопал в ладошки и закричал:

– Смотрите, смотрите: вот так колокольчики! Какие большие верблюды!

Колокольчики на верблюдах были серебряные, сами же верблюды были огромные и белые, их упряжь говорила о долгом путешествии по пустыне и указывала на богатство хозяев. Но не колокольчики, не верблюды и не их упряжь, точно так же, как и не сами путники, вызывали изумление: изумлял всех вопрос, задаваемый человеком, ехавшим на переднем верблюде.

С севера дорога к Иерусалиму идет через равнину, постепенно понижающуюся к югу, так что Дамасские ворота находятся как бы в углублении. Дорога узка, но хорошо укатана многочисленными путешественниками, только кое-где булыжники, обнаженные дождевыми потоками, мешают идти по ней. Справа и слева от нее видны поля и роскошные оливковые рощи, что делает дорогу прекрасной, в особенности же для путешественников, оставивших за собой необъятный простор пустыни. На этой-то дороге, у гробницы, три путника встретили людей, шедших им навстречу, и остановились перед ними.

– Добрые люди, – сказал Валтасар, поглаживая бороду и несколько склонившись с сиденья, – до Иерусалима ведь уже недалеко?

– Да, – отвечала женщина с ребенком на руках. – Если бы не мешали те деревья на холме, можно было бы увидеть башни рынка.

Валтасар переглянулся с греком и индусом и спросил:

– Где здесь новорожденный Царь иудеев?

Женщины посмотрели друг на друга и ничего не ответили.

– Вы разве не слыхали о Нем?

– Нет.

– В таком случае расскажите всем, что мы видели Его звезду на востоке и пришли поклониться Ему.

Тот же вопрос путники задавали многим, но одинаково безуспешно. Встретившаяся им по пути к гроту Иеремии толпа так сильно была удивлена их видом и вопросом, что последовала за ними обратно в город.

Путешественники совсем не обращали внимания на окружающее, а вид, открывшийся перед ними, стоил того, чтобы залюбоваться им. Невдалеке располагалась деревня, за ней стена с сорока высокими массивными башнями. Вдали красовался Сион, высочайший из холмов, увенчанный мраморными дворцами. Храм на горе Мориа, считавшийся одним из чудес, блистал своими террасами, и царственные горы, окружая Священный Город, образовали как бы громадную чашу, на дне которой стоял Иерусалим.

Наконец дромадеры подошли к высокой башне над Дамасскими воротами, где сходились дороги из Сихема, Иерихона и Гаваона. Толпа, следовавшая за верблюдами, успела к этому времени возрасти. Валтасар остановился для переговоров с часовым.

– Мир тебе! – сказал египтянин.

Часовой не ответил.

– Мы пришли издалека в поисках новорожденного Царя иудеев. Не можешь ли ты указать нам, где Он находится?

Солдат поднял забрало своего шлема и громко крикнул. Из помещения с правой стороны ворот появился офицер.

– Дорогу! – кричал он, пробиваясь сквозь толпу, и так как ему повиновались неохотно, он прочистил себе дорогу, быстро вертя дротиком направо и налево.

– Что тебе надо? – обратился он к Валтасару на местном наречии.

На том же языке Валтасар отвечал ему:

– Где здесь новорожденный Царь иудеев?

– Ирод? – спросил сбитый с толку офицер.

– Царствование Ирода от кесаря: не Ирода нам надо.

– У иудеев нет другого царя.

– Но мы видели Его звезду на востоке и пришли поклониться Ему.

Римлянин недоумевал.

– Спросите ученых в храме или первосвященника Анну, – наконец произнес он, – а лучше всего самого Ирода. Если есть, кроме него, царь иудеев, он разыщет его.

Офицер пропустил чужестранцев, и те прошли в ворота.

Собрание синедриона[2]

В тот же вечер перед закатом солнца несколько женщин стирали белье на верхней ступеньке лестницы, спускавшейся к бассейну Силоамской купели. Каждая из них стояла на коленях перед большим глиняным сосудом. Девушка приносила им воду. Она пела, черпая ее. Песня была веселая и, без сомнения, облегчала им труд. По временам они присаживались и смотрели на Офелский склон, из-за которого возвышалась гора Соблазна, окрашенная нежными красками под лучами заходящего солнца.

В то время как они терли и полоскали белье, к ним подошли еще две женщины с кувшинами на плечах.

– Мир вам, – сказала одна из них. – Ночь близко, пора кончать.

– Говорят, родился Христос, – отозвалась другая и приготовилась рассказывать.

Любопытно было посмотреть на оживление, которое выразилось на лицах работниц. Перевернув тазы, они быстро превратили их в сиденья.

– Христос! – вскричали слушательницы.

– Да, говорят, что Он.

– Кто же говорит?

– Да все.

– А верят-то все ли?

– Сегодня к вечеру три человека через Кедронский поток выехали на Сихемскую дорогу, – обстоятельно, дабы уничтожить всякое сомнение, начала рассказ одна из женщин. – Они ехали на совершенно белых и таких высоких верблюдах, каких в Иерусалиме и не видали. Путники эти – люди знатные и богатые. Пряжки на их седлах были золотые, а серебряные колокольчики звучали, как настоящая музыка! По-видимому, они пришли издалека. Один из них обращался даже к женщинам и детям с одним неизменным вопросом: «Где Царь иудеев?» Никто не понимал, чего они хотят. Так проходили они, говоря: «Мы видели Его звезду на востоке и пришли поклониться Ему». В воротах они обратились с тем же вопросом к римлянину. Он же, понимая не более простонародья, направил их к Ироду.

– Где же они теперь?

– В канне. Множество народу идет посмотреть на них.

– А кто они?

– Никто не знает. Говорят, что это персидские мудрецы-гадатели по звездам, а может быть, пророки вроде Илии и Иеремии.

– Кого же они разумеют Царем иудеев?

– Христа. Он будто бы только что родился.

Одна из женщин засмеялась:

– Если я Его увижу, я уверую в Него.

Другая последовала ее примеру:

– И я также, – сказала она, – если увижу, что Он воскрешает мертвых, уверую.

Третья спокойно заметила:

– Давно уже предвещали Его пришествие. Для меня достаточно было бы увидеть, что Он исцелил хотя бы одного прокаженного.

Так в разговорах они просидели до самого наступления ночи, когда холодный воздух разогнал их по домам.

Вечером во дворце на Сионской горе состоялось собрание приблизительно пятидесяти лиц, никогда не собиравшихся иначе как по приказу Ирода, и то когда последнему требовались разъяснения каких-либо запутанных мест еврейской истории и права. Короче, это было собрание наиболее известных своей ученостью учителей и первосвященников, спокойных и мягкоречивых философов-стоиков, социалистов ессеев, саддукеев и фарисеев. Собрание состоялось в одном из внутренних залов дворца, украшенном в римском стиле. Мозаичный пол был выложен мраморными плитами в виде шахматной доски, стены без окон украшали фрески с панелями шафранно-желтого цвета. Диван с подушками занимал середину комнаты и имел форму буквы U, обращенной раскрытым концом ко входной двери. В излучине дивана помещался большой бронзовый треножник изящной работы с инкрустацией из золота и серебра, над ним с потолка спускалась люстра с семью светильниками.