Жидкость из капсулы высохла и теперь хлопьями слезала с кожи, пока я водил по своему телу дрожащими руками.

Глаза защипало.

Я должен был умереть на Третьем, в окружении ублюдков-садистов, но эти ублюдки-садисты хотя бы были людьми. Меня не должны были отдавать Безликим, как бы Кэму ни хотелось меня спасти. А что насчет моих желаний?

Было так темно, что мне даже не нужно было закрывать глаза, чтобы ее увидеть: чумазое личико, мягкие непослушные волосы и глаза, менявшие цвет с голубого на серый и обратно — в зависимости от неба. Три года — долгий срок для маленького ребенка. Когда-то я был для нее всем, но что если она меня даже не помнит? Лучше бы не помнила.

Я потер глаза руками.

— Почему ты расстроен, мой мальчик?

Черт. Я оторвал руки от лица, ожидая снова увидеть над собой Кай-Рена. Ничего. Дверь оставалась закрытой. Я все так же лежал в темноте. Сердце колотилось.

— Я не расстроен, господин, — сказал Кэм.

Иисусе. Я их слышал. Не у себя в голове, не только в голове. Я слышал, как они разговаривают, хотя их и не было рядом. Я зажмурился и в ту же секунду еще и увидел их, так же, как Кай-Рен видел нас с Кэмом в душе.

Они стояли в большой круглой комнате. Мостик — подсказывал мне инстинкт. Инстинкт или та часть меня, которая проникла в их сознание. Здесь не наблюдалось панелей управления, кнопок или экранов. Вместо этого в глаза бросались альковы, полные странных светящихся огоньков — походило на биолюминесценцию. Технологии Безликих были живыми.

Кэм явно нервничал. Он стоял, сложив руки на обнаженной груди, в брюках от военной формы, которую ему, наверное, выдали на Защитнике, и босиком.

— Разве ты не хочешь тоже завести любимца, Кам-рен? — В свистящем голосе слышалось любопытство.

Кэм посмотрел на бесформенную черную маску.

— Нет, — отозвался он, но его ответ прозвучал натянуто.

Кай-Рен зашипел, но я не понял: его это позабавило или разозлило.

— Не лги.

Кэм на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Не так. Он напуган.

Меня затрясло.

— Ты тоже был напуган.

Кэм протянул руку и коснулся плеча Кай-Рена.

— Это другое, господин.

Я уже ненавидел это слово. Мне было противно слышать его от Кэма. Кэм умный и смелый. Кэм гоняется за звездным светом. Он не какой-то там домашний любимец, у которого есть хозяин.

Кэм скользнул пальцами на затылок Кай-Рена, и я понял, что за этим последует. Я прижал кулаки к глазам, но это не помогло. Я все равно видел.

Видел комнату, в которой лежал: маленькую и темную.

Видел мостик.

Видел Кай-Рена глазами Кэма, и видел Кэма глазами Безликого.

Кэм расстегнул черную маску, открыв лицо моего кошмара.

Белая и холодная как фарфор кожа, туго обтягивающая острый угловатый череп с выступающими скулами и лбом. У Кай-Рена не было ресниц, а радужки оказались желтыми. Нос его был тоньше человеческого. А тонкие бескровные губы под ним растянулись в улыбке, когда Кэм поднял руку и погладил впалую щеку.

«Боже, Кэм, не надо. Не трогай его».

Если кто-то из них меня и услышал, они этого не показали.

— Почему другое? — вдруг спросил Кай-Рен, слова слетели с тонких губ, точно шипение пара.

Это что, клыки? Я не хотел смотреть, но не мог сбежать из собственной головы.

— Я боялся за себя, — пояснил Кэм. — Ему же есть за кого бояться помимо себя. — Кай-Рен сощурился. — Я знаю, что ты не понимаешь, — продолжил Кэм. Он грустно улыбнулся, а я вспомнил его слова: «Он благороден — в их представлении. Но это не мешает ему считать нас ничтожествами».

Кай-Рен зарычал и скользнул рукой в перчатке по спине Кэма, а я это почувствовал. Почувствовал так, словно прикасались ко мне. Почувствовал, как от прикосновения Кэм возбудился, и как возбудился от этого я сам.

Сердце заколотилось, я поднялся на четвереньки и не сдержал рвотный позыв. В желудке ничего давно не осталось, но мне как-то удалось разорвать связь между собой, Кэмом и Кай-Реном. И если моя кожа и пошла мурашками, то оттого что я голым валялся на корабле Безликих посреди космоса, а не оттого что Кэма трогали и ему это нравилось.

Потому что если бы причиной было это, то у меня точно совсем поехала бы крыша.

В этой комнате мое чувство времени ничуть не улучшилось, правда отлить мне еще не хотелось, как и есть, так что вряд ли времени могло пройти так уж много. Я лежал на полу, стараясь не обращать внимания на то, что он больше походит на кожу, чем на металл, и на пробегающие по нему волны вибрации. Гул двигателя, а может, мышечные сокращения. Откуда мне знать.

Дверь отъехала в сторону.

— Брэйди?

Меня накрыло облегчение.

— Кэм!

— Все хорошо.

Очередная гребаная ложь, но я очень старался в нее поверить. Кажется, на секунду даже получилось, а потом все рассыпалось в труху.

Я расплакался, а Кэм уселся на пол и обнял меня. Он гладил меня по лицу, тер спину, позволяя почти вжиматься в него.

«Все хорошо, — думал он, каждый раз сводя эффект на нет, отчетливо слышимым: — Мне очень жаль».

«Знаю». — Я пытался не думать о том, как его трогал Безликий. Пытался не думать о том, насколько далеко они зашли после того, как я закрылся от них, и понравилось ли Кэму.

Хотя понравилось. Я знал, что понравилось.

Телепатия, мать ее.

Жаль, нечем вытереть нос. Я шмыгнул.

— Почему мы все еще связаны? Я думал, он все исправит.

— Он и исправил, — отозвался Кэм. Его глаза в темноте казались огромными. — Но он хочет, чтобы ты мог с ним общаться, Брэйди.

Я пожал плечами.

Кэм провел ладонью по ежику моих волос.

— Ты ведь помнишь, как он это делает?

Меня охватил страх.

Перед глазами промелькнула яркая картинка: Кэм, впервые очнувшийся на этом корабле.

Он водил головой, но видеть не мог. Глаза у него были завязаны. Он был раздет. Скован и не в силах пошевелиться. Его руки были вытянуты над головой, так что плечи болезненно тянуло. Босые ноги скребли по полу, но нащупать опору ему никак не удавалось. Некуда деваться. Не оставалось ничего, кроме как сдаться.

Я зажмурился.

— Так что, может, ты лучше потерпишь меня у себя в голове еще немного, — продолжил Кэм. — Я побуду вашим посредником.

— Да. — Я судорожно вздохнул. — Да.

Мы посидели немного в темноте.

Страх проходит.

Ты думаешь, он проходит, но иногда он просто готовится к новому удару.

Кэм обнимал меня, пока я не заснул.

А проснулся я в цепях.

Я закричал.

Я был в комнате со вспыхивающими огнями, в оковах, а Кай-Рен — без маски — стоял передо мной и, сощурив желтые глаза, рассматривал меня.

Я рванулся, хотя и знал, что бесполезно. Мои руки были вытянуты над головой. Металлические обручи обхватывали лодыжки, не давая свести ноги.

— Не надо! — взмолился я, выкручиваясь всем телом. — Он сказал, что ты не станешь! Он сказал, что не станешь!

Кай-Рен зашипел.

— Ты не понимаешь, Брэй-дии. Ты не слушаешь.

— Я буду слушать. Буду! — Но я понимал, что он имеет в виду не это, не совсем это.

Связь с Кай-Реном у меня была не такой сильной, как с Кэмом. Кэм назвал себя посредником. Может, этого не хватало для того, чего хотел Кай-Рен, хотя нахрена ему сдался какой-то нищий оборванец из Копы, оставалось лишь догадываться. Кэм гораздо лучше подходил для должности посла человечества.

— Я слушаю, — продолжил я. Сердце панически колотилось, кровь захлестнула адреналиновая волна. «Бить или бежать?» — спрашивала биохимия, а я не мог ни того, ни другого. Только умолять. — Я буду слушать, пожалуйста!

Кай-Рен снова зашипел, и его тон стал почти… нежным.

— Скоро будешь, маленький.

Кай-Рен оказался сзади. Его ноготь — коготь? — ласково прошелся по моей спине, по напряженным узлам мышц. Кожа покрылась мурашками, желудок провалился в пятки.