— Мамино представление о том, как я должен жить. И представление Терри о том, где я должен жить. Если б только я позволил им найти мне работу — престижную, разумеется, — все было бы в шоколаде. С их точки зрения, естественно.

— Все мы идем своей дорогой, Том.

— Да, но что делать, если сбился с пути?

— Надеяться, что обретешь его снова.

— Как ты?

— Осмелюсь сказать, что да.

— Тогда это зависит…

— От чего?

— От того, насколько далеко ты забрел. — Том сделал большой глоток виски. — Чуть дальше, чем собирался, — и путь назад отрезан.

Была минута, когда Ник чуть не проговорился Тому о том, что рассказал ему Терри. Но несмотря на количество выпитого, такой ошибки он не совершил. Ник ехал сюда в твердой уверенности, что обвинит племянника в заговоре, из-за которого погибли и его отец, и дед. А теперь опять непонятно, кого обвинять. Кто же говорит правду — Том или Терри?

Голова у Ника пошла бы кругом даже без алкоголя. В гостиницу он вернулся после полуночи, подгоняемый ледяным ветром; узкий молодой месяц подмигивал ему сквозь бешено несущиеся по небу облака. Никогда еще правда не казалась такой далекой, расплывчатой, недоступной. Теперь под вопросом оказались даже его собственные слова и поступки. А непреложные еще вчера факты рассеивались как дым.

На следующее утро Ник поднялся в восемь. Уже стоя под душем, вспомнил, что не дождался звонка от Бэзила. Если брат и звонил в гостиницу после того, как Ник отправился в «Кафе ройял», то никаких сообщений не оставил. А мобильник так и оставался выключенным всю ночь. На него сообщений тоже не поступило. Ничего страшного — поговорят позже.

Ник и раньше знал, что не стоит чередовать вино с изрядным количеством пива, а потом запивать все виски. Теперь он понял почему. При каждом движении голова взрывалась болью. Утро выдалось серое и промозглое, мелкий дождик щекотал лицо Ника, когда он вышел на Принцесс-стрит. Чтобы подловить Фарнсуорта, надо быть в форме, и Ник втайне надеялся, что доктор сегодня не придет.

Однако предсказание Тома сбылось. По случаю мрачного зимнего утра в «Робусте» сидело всего несколько посетителей, в том числе Джулиан Фарнсуорт. Он устроился за столиком в углу, повесил пальто и шарф на свободный стул, а свою нелепую шляпу положил на стол, рядом с чашкой эспрессо. Только газету Том не угадал — вместо литературного приложения к «Таймс» Фарнсуорт держал в руках субботний выпуск «Дейли телеграф».

— Николас?! — с неподдельным удивлением воскликнул Фарнсуорт. — Что вы здесь делаете?

— То же самое, что и вы, только вот газеты у меня нет.

Сонный продавец налил Нику чашку американо и привычно предложил булочку. Ник от булочки отказался и подошел к Фарнсуорту:

— Могу я к вам присоединиться?

— Разумеется.

— Я приехал навестить племянника.

— Ах да, юный Томас! Встречал, встречал его здесь пару раз.

— Неудивительно. Он живет неподалеку.

— Я так и думал.

— А вы?

— Я тоже в гостях. У старого знакомого. У него дом в окрестностях Эдинбурга.

— Вернон Дрисдейл.

— Абсолютно точно.

— Удивительно: вы решили повидать приятеля сразу после знакомства с Томом на похоронах его деда.

— Никакой связи, уверяю вас. — Фарнсуорт одарил Ника змеиной улыбкой. — Просто смерть Майкла напомнила мне о том, как быстро летит время. В моем возрасте любой визит к другу может стать последним, а каждая встреча — расставанием.

— Как верно.

— Слышал, вы плохо себя чувствовали, Николас. Тяжело пережили смерть брата. Рад видеть вас в добром здравии.

— Да, мне уже лучше.

— Что ж, замечательно. Прошу вас, примите мои соболезнования. Смерть Эндрю… — Фарнсуорт покачал головой. — Тяжелая утрата.

— Да.

— Вы не должны винить себя, Николас.

— Я и не виню.

— Судьба — что поделаешь.

— Вы уверены, что поделать ничего нельзя?

— Конечно. Человек бессилен против рока, и не нам судить Господа.

— Профессор Дрисдейл, видимо, поздно встает?

— Как раз наоборот. А в связи в чем вы спросили?

— Просто интересно, почему вы каждое утро приезжаете в Эдинбург для того, чтобы посетить это непримечательное заведение.

— Почему же непримечательное? Здесь отлично варят эспрессо. В поездках по Италии я привык к хорошему кофе. А Вернон — человек привычки, единственный кофе, который он признает, — растворимый, да еще в порошке.

— Вы часто бывали в Италии?

— Не так часто, как хотелось бы.

— И где вам понравилось больше всего?

Фарнсуорт поджал губы, задумчиво нахмурился и наконец решил:

— В Венеции.

— Я так и думал.

— Вы на редкость проницательны. Наверное, вам тоже там нравится.

— Ни разу не был в Венеции.

— Советую съездить. Там многое связано с вашей семьей. После падения Константинополя в Венеции осело немало Палеологов. Наверняка среди них есть ваши родственники.

— Не думаю.

— Дальние и неизвестные, — упорствовал Фарнсуорт. — Обязательно поезжайте.

— Вы долго пробудете у Дрисдейла?

— Еще не знаю. Пока не надоем, наверное. А до тех пор непременно зайдите к нам в гости. Я дам вам адрес и номер телефона. — Фарнсуорт достал из кармана визитную карточку и написал что-то фломастером. — Пожалуйста.

Ник взял визитку. На ней каллиграфическим почерком Фарнсуорта было начертано: «Роузберн-Лодж, Мэнс-роуд, Рослин, (0131) 440 7749».

— Позвоните. Я уверен, Вернон будет очень рад.

— Правда?

— Ну разумеется. Он специалист по средневековой истории. Я как-то рассказал ему, что ваша семья происходит от последних императоров Византии. Ему было бы очень интересно познакомиться с потомком знаменитой династии.

— Могли бы пригласить Тома.

— А почему вы думаете, что я его не приглашал?

— Он мне об этом не рассказывал.

— Наверное, он многое от вас скрывает.

Некоторое время Ник молча пил кофе. Потом сказал:

— Между прочим, наше происхождение от императоров не доказано.

— У меня другие сведения.

— Если вы не против, я бы хотел задать вам один вопрос, доктор Фарнсуорт…

— Зовите меня Джулиан.

— Откуда у вас такие сведения, Джулиан?

— Кто ищет — тот найдет.

— А вы искали?

— Разумеется.

— Поскольку дело касается моей семьи, еще один вопрос. Вы узнали о нас от Терри Моусона?

— Никогда не слышал о нем.

— У меня другие сведения.

— Один-один! — Фарнсуорта позабавило, что Ник отбился от него его же фразой. — Мне почему-то кажется, что вы не верите мне, Николас.

Ник сделал еще один глоток кофе, намеренно не спеша с ответом.

— Нет, не верю, — сказал он наконец.

— Я могу вас понять. Кровь — не вода. Что рассказал вам юный Томас? Что я беспокою его — возможно, преследую? Что я в сговоре с его злокозненным отчимом? И тому подобную чепуху, я уверен. Тактика человека, загнанного в угол. Спросите себя: можно ли до конца доверять вашему племяннику? Будьте честны до конца: можно?

— Я на его стороне.

— Естественно. Но что, если он лжет? Что, если Том задумал вашими руками совершить нечто преступное? — Фарнсуорт развел руками. — Думаю, я должен вам кое-что показать.

— Что?

— С собой у меня этого нет. Но дайте время, и я пришлю вам эту вещь. Вы остановились у племянника?

— Нет, в гостинице.

— Прекрасно. Туда и пришлю. Название?

Ник было заколебался, но тут же решил, что скрывать свое местонахождение не имеет смысла.

— «Чертополох», Лейт-стрит.

— Замечательно. До конца дня доказательство будет у вас в руках.

— Доказательство чего?

— Увидите, — улыбнулся Фарнсуорт. — Обещаю.

Фарнсуорт пригласил Ника пройтись вместе с ним по Национальной галерее Шотландии и объяснил, что проводит там почти каждое утро, наслаждаясь прекрасным.

— Десять минут в зале импрессионистов — и я готов к новому дню.