— Слушай, я не знаю, кто там прав насчет богов, но Хосе де Молинес может стереть с лица земли пару городов и только потом пойдет перезаряжать свой амулет! Это не шутки. Вы пока с провинциальными гарнизонами рейхсвера воевали. Ни с магиерваффе, ни с инквизицией не встречались!

— Линг! — гаркнул Шарль, — Что мы делаем с сильными магами?

— Рисуем руну фань ше — отражение… — уныло произнёс гном. Он не мог присоединиться к общему веселью. Местный самогон был слабее гномийского пива, и выпить столько, чтобы захмелеть, он физически не мог.

Эрих вздохнул. Василий наклонился к нему и прошептал:

— Не ссы, прорвемся!

Утром они выступили на Брюгге, оставив гарнизон из сотни окрестных крестьян под управлением гвардейцев в крепости.

На пути их ждала засада, организованная бароном фон Мюнхгаузеном. Вряд ли уланам удалось бы перебить такой большой отряд, но нанести серьезные потери они могли. Их спас Линг, который вел свои дроны на несколько километров впереди колонны.

Я думаю не надо объяснять, что происходит при маневренной войне, когда одна сторона имеет БЛПА и средства, позволяющие превратить пару гектаров леса в перепаханное поле, а другая нет?

Пока Хеби колдовала бледное подобие «Карающей длани» доступное ей, а Шарль рисовал септограмму «градобития Меригольд», Эрих с полусотней, произведенной в «спецназ», смог незамеченным зайти во фланг.

Улан спасло только отсутствие лошадей у мятежников. После магических ударов кавалеристы бежали в панике. Василий в своем любимом обличии клакона-скаута преследовал их почти лигу, внушая ужас и добивая отстающих. Ему очень хотелось познакомиться поближе со своим обидчиком — майором фон Мюнхгаузеном. Однако, Иероним приложил его парой весьма болезненных заклятий из своего «особого эльфийского» арсенала. Самым эффективным из которых оказалось благословение святого Рейда, широко используемое для борьбы с тараканами. После чего зарвавшийся друид сменил свой облик на саблезубого ленивца и отстал, ожидая основных сил.

Заставу на окраине Брюгге они смели массированным магическим ударом. В городе их встретили настороженно, но сопротивления не оказали. Наверное, если бы в Таирсрейхе была бы такая традиция, то мэр вышел бы с хлебом и солью. Но подобного обычая не было, поэтому Шарль получил только ключи от города. Остатки батальона «Брюгге» вместе с уланами заперлись в полуразрушенном форте.

На следующий день Хеби разошлась не на шутку. Время ее не ограничивало. Она достала свой конспект лекций по теормагу авторства гениальной Ингрид Торвальдсон и ее мужа старшего магистра Алексея Торвальдсон и начала методично на пару с Шарлем Красси уничтожать форт, пользуясь всеми бонусами, которые давала противофаза стихий. В отличие от защитников в мане она ограничена не была.

К обеду, после длительной бомбардировки огненным дождем, остатки улан выбросили белый флаг, и ополчение стало выводить пленных и выносить раненых. Майора с офицерами так и не нашли. И только тогда с северо-востока в город вступили повстанцы под командованием оберста гвардии Карла Либкнехта, ожидавшие до этого, чем закончится битва.

Оберст долго осматривал руины, украдкой колдовал «идентификацию волшебства», замерял магический фон и качал головой. Майнард не преувеличивал, когда говорил о могуществе посланцев Энлиля.

К вечеру они собрались вместе в здании магистрата для серьезного разговора.

— Я не ожидал таких успехов! Герцог будет очень рад услышать о них. Я думаю самое время нам закрепиться на линии озеро Фиршес — предгорья Кур-Саг с опорным пунктом в Фиршес-Гаф. Имея столь узкий фронт, мы с наличными силами сможем…

— Карл, мы очень благодарны вам за участие в организации Революции — перебил его Шарль, — и революционное правительство будет радо видеть вас в качестве советника, однако ни о какой остановке наступления речи не идет, пока мы не возьмем столицу Империи.

— Герр Шарль, Майнард четко сказал, что…

— Слышь, ты! — Хеби вскочила на стол и прошла по карте, расстеленной на нем опрокидывая фишки, обозначавшие расположения гарнизонов. Хоббитка в кое-то веки после этого смогла взглянуть сверху вниз на человека. — Тебе не объяснили, что ты тут никто? И Майнард тут никто? Здесь власть народа, а мы его представляем. С сегодняшнего дня твои войска переходят в наше распоряжение.

Эрих в душе аплодировал Попаданцам. Однако для вида сказал:

— Шарль, Хеби, оберст все-таки лучше знает с театр военных действий…

— Он, послушный клеврет империализма и аристократии, не знаком с интересами крестьянства и рабочего класса! — огрызнулся Шарль. — На данный момент, пользуясь стратегической инициативой, мы начнем наступление на Фридрихсбург. Товарищ Либкнехт, вы можете быть свободным.

Карл покраснел от злости, открыл рот, но заметив прищуренный взгляд полурослицы возвышавшейся над ним сдержался, встал и удалился.

Они сидели еще часа три, обсуждая направление главного удара, снабжение, распределение командования… Это все были мелочи недостойные нашего внимания. Судьба республики Брюгге и народно-освободительной армии решалась в походном шатре оберста Либкнехта. Тот не пожалел маны для прямой связи с Майнардом Виттельбахом.

— Мой господин, они неуправляемы.

— Я разочарован тобой.

— Господин, они готовы выступить на Фридрихсбург. Я не смог их остановить. Я знаю, что у них уже есть свои люди в городе. Они возьмут губернскую столицу, я готов поручиться за это.

— Ты понимаешь, что если они получат этот город, то окончательно перестанут зависеть от меня? Там хранятся колоссальные запасы маны необходимые для производства! Этого нельзя допустить! Империей должен править я, а не толпа крестьян!

— Да, мой господин.

— Задержи их. Мне нужна одна неделя для нужного положения планет. А затем я нанесу сокрушительный удар. А еще лучше постарайся уничтожить эту назойливую армию сам.

И вскоре ему представился шанс. На следующий день, когда объединенная армия успела проделать половину пути до Фиршес-Гаф, их встретил один из бывших каторжан, посланный на разведку. Новости, которые он принес, оберста обрадовали. Навстречу им двигался большой отряд.

Шарль тоже был доволен, хотя по другой причине. Устраивать бойню в городе, где находилось множество гражданских, и было невозможно применить магию массового поражения, он не хотел, и сейчас сама судьба давала в его руки шанс избежать длительной осады.

Сотню гвардейцев Шарль послал в форт, чтобы имперцы не смогли занять его с ходу, а остальным скомандовал привал. Попаданцам надо было подготовить магические удары и план сражения.

Либкнехт решил саботировать эту битву. Он пришел к посланцам Энлиля с планом классической линейной баталии, который сулил немалые потери, к тому же у гвардейцев появлялась возможность ударить в спину. Пришельцы посмотрели на него, как на идиота, и отослали прочь. Вместо лобового столкновения они дождались заката, когда каратели подступили к стенам Фиршес-Гаф и стали лагерем.

Вскоре, основная группировка таирской армии, три пехотных полка, почти дивизия, была уничтожена на ночной стоянке внезапной атакой мятежников после нанесения массированного магического удара. Армейские амулеты раннего оповещения не были рассчитаны на незнакомое волшебство, которым пользовались Попаданцы. Их грубая мощь просто смела защиту, спешно выставленную магами поддержки.

Таким образом, воплотить приказ Майнарда в жизнь у Карла Либкнехта не вышло — войска рейхсвера оказались просто растоптаны.

Оберст, сам бывший неплохим колдуном, наконец, смог увидеть в действии Попаданцев и ужаснулся. Его повелитель, Майнард Виттельбах, был прав. С посланцами бога, вышедшими из-под контроля, могли сразиться наравне только высшие демоны.

Именно на этот запасной план оберст и переключился. Благо теперь путь на Фридрихсбург был свободен.

Как известно, в Таире две беды — дураки и дороги и если со второй после ночного сражения все разрешилось, путь к губернской столице был свободен, то глупость народная никуда не делась. Рыхлая толпа крестьян и бывших заключенных из-за плохой организации подходила к стенам города позже, чем планировалось.