Я присвистнул. Однако неплохо устроился герр гауптман. С местными ворами на короткой ноге держится. Ну что же, честь ему и почет! Как говорится, если хочешь развалить организацию — возглавь ее.

Война со всем организованным криминалитетом провинции в мои планы не входила. Да и шансов на то, что Густафу удастся расколоть этого Гельмута по возвращении из поисков, было мало. Местный авторитет ничего не расскажет добровольно. Не по понятиям это. А давить на него ради спасения моей шкуры Густаф тоже вряд ли будет. Такие отношения с местным боссом слишком многого стоят. Но полученная информация сильно экономила время Асанте. Теперь я знал чьего внимания ей надо добиться, чтобы выйти на заказчика.

— Зачем же вы тогда бистаа убить пытались? — спросил напоследок я.

— Так, мы, когда она мимо проходила, подозвали ее, оглушили и на склад затащили, думали, что все, удача. А она, когда очнулась, по нам как магией засадила… Я даже не помню, где прятался и как бежал. Ян, наверное, случайно выстрелил…

— Бруно, отведи этого ублюдка в тюрьму, или куда вы там их сажаете на предварительное заключение… — распорядился я.

— Будет сделано! Что судье сказать?

— Покушение на убийство дворянина. Скажи — бумаги утром будут.

Я прошел в свою комнату. Орели спокойно спала на моей кровати. Де Фриз заканчивал накладывать шов на кожу. Я мог только восхититься филигранностью его работы.

— Кажется, теперь я вспомнил, где я слышал вашу фамилию.

— Что, вспомнили историю моего дяди, Поля де Фризза, который во время войны написал донос на своего отца, обвинив его в демонопоклонничестве? — Вильгельм не оборачиваясь спросил у меня. Ножницы обрезали нить. Комната опять заполнилась незнакомой мне высшей медицинской магией. — Она проспит еще час, господин оберст. Не будите ее. Она потеряла много крови.

— Не угадали, Вильгельм. Я вспомнил имя вашего отца, покойного Гуго де Фризза. Основоположника немагической медицины кайзеррейха. И историю про одного маленького мальчика, который в восемь лет успешно пришил кошке отрезанную косой лапу. Помнится, я даже купил себе в библиотеку его книгу «Иллюстрированная топографическая анатомия распилов, проведенных в трех направлениях через замороженное человеческое тело». Хобби у меня такое, Вильгельм, слухи и книги коллекционировать, — я подмигнул де Фриззу. — У меня только один вопрос, — я присел в кресло и налил себе «Крови Тиамат». Орели успела-таки выполнить мой приказ, до того как ее схватили. — Почему вы тратите свое время, бегая по глухой провинции с этим двуручником, вместо того, чтобы спасать жизни в столице? Очень, должен заметить, высокооплачиваемые жизни!

— Потому, что отец заставлял меня отказаться от магии, ради его, как я тогда думал, глупых выдумок — «науки»! Как будто мы гномы какие-нибудь!

— Нет, причина, почему вы бежали из дома меня не очень интересует. Подростки достаточно банальны. Почему сейчас вы не стали работать военным врачом?

— А я им и был. И тогда в Сиппаре… — Вильгельм, наконец, закончил наложение повязки и повернулся ко мне. Я протянул ему еще один бокал с бренди. Было видно, что рассказывать ему больно. — Тогда в Сиппаре я был бессилен. У нас кончилось волшебство. А я не умел. Не мог я никого спасти. — Вильгельм смотрел в окно, избегая моего взгляда. — Я идиот, господин оберст. А мой отец уже не сможет научить меня. И тогда я дал себе обет, не заниматься лекарским делом.

— Мда… Похоже вы действительно идиот! Учитесь сами, Вильгельм. Какие ваши годы…

— Вы понимаете, что на моей совести несколько десятков загубленных жизней? Только по причине моей невежественности!

— Я понимаю, что на вашей совести будет гораздо больше, если вы не возьметесь за ум! — я с раздражением поставил бокал на подлокотник. — Сегодня вы действовали очень успешно, и, кстати, нарушили свой обет!

— Ну… это так. Ветеринария.

— Ну-ну, — я не был так уверен в его последнем заявлении.

Вильгельм поспешил удалиться. Разговор был ему явно неприятен. Молодой дурачок. Умелый, сильный, гораздо более опасный в бою, чем я, но дурачок. Я вздохнул и погладил спящую Орели по голове. Было очень непривычно чувствовать себя виноватым. Тем более не перед дворянином. Тем более даже не перед человеком. Я думал, что такой атавизм как совесть давно отмер в моей душе на четвертом десятке жизни. Видимо зря надеялся. Не стоило мне отправлять ее одну во враждебный к ней город, тем более, когда на меня идет охота.

Орели открыла глаза. Наверное, усыпляющие чары действовали на тиерменшен немного по-иному.

— Петер, вы пришли за мной… — Она прижала мою руку к своей щеке.

— Как будто у меня бы выбор! — фыркнул я, боясь признаться себе, что я испытываю от ее прикосновения.

— Спасибо! — В ее глазах горело зеленое пламя, но сейчас я испытывал совсем не страх.

Первым делом Асанте зашла в свою комнату и переоделась в свой любимый замшевый костюм для верховой езды. Разгуливать в форме по городу было сейчас совсем некстати. Она была уверена, что про ее вступление в ДД никто не знал, а значит на изменяющих внешность иллюзиях можно сэкономить. Хотя легкий грим все же не помешает, решила она.

Через полчаса на нее из зеркала смотрело злое и несколько потасканное женское лицо. Асанте вздохнула — физиономия симпатии не вызывала. Скорее наоборот. Но, учитывая предстоящую работу, образ миленькой молоденькой принцессы только бы все затруднил.

Она покидала в сумку набор для нанесения грима, смену одежды, упаковала свой лук. На поясе висел охотничий нож. За голенищем притаилась шестизарядная волшебная палочка Кольтиэля с оглушающим заклинанием.

В ее голове бурлили мысли. К чести Асанте, серьезными преступлениями она никогда не занималась. Воровство, мошенничество, шулерство. Она всегда была заезжим гастролером. Но сейчас перед ней стояла нетипичная для нее задача. Надо было выйти на контакт с местными бандитами и втереться к ним в доверие. А это не лохов на деньги разводить…

Обычно разговорами с местными боссами занимался ее учитель. Он же и отстегивал процент с заработанного. Асанте он никогда на эти встречи не брал. Вполне справедливо боялся за свою ученицу. Симпатичную девицу могли бы у него отобрать силой, приглянись она кому. Однако многие тайные вещи он ей рассказывал.

В дверь постучали.

— Войдите! — гаркнула она хриплым низким голосом. В проеме показался Карл Морсер. В форме, броне, с офицерской саблей и кортиком на поясе. «Видимо те полчаса, которые я посвятила сборам, он полировал кирасу» мелькнула в голове Асанте мысль. Она с трудом сдержалась, чтобы не сделать отгоняющий глупость жест шу-саг[10], которому ее научил в цирке шаман бистаа.

— Вы кто? Где госпожа Вильянуэва? — спросил лейтенант.

— Это я… — со вздохом сказала Асанте уже своим собственным голосом, — у вас граждансая одежда есть?

— Прошу прощения, не узнал. Да, юнкер, есть. В казарме.

— Тогда идем, Карл. — Она взяла его за руку и потащила вниз по лестнице. — И, во-первых, слово юнкер забудь. Зови меня Аса. Пускай так, хоть не перепутаешь при людях. Во-вторых, — она прервалась на выходе из гостиницы, накидывая на него иллюзию. Еще не хватало, что бы кто-нибудь запомнил, что она гуляла с полицейским. Спешившие куда-то Петер и де Фризз чуть не сбили их с ног, — с сегодняшнего дня вы очень молчаливый мордоворот под моим началом. Я тебя уверяю, Карл — прервала она его, когда он открыл рот что бы возразить, — чем меньше ты будешь лезть в разговоры, тем меньше у нас будет проблем!

Они быстро добрались до казарм жандармерии. После нескольких попыток Асанте таки подобрала устроившее ее сочетание одежды и занялась гримом. Карл, конечно, тоже был в Брюгге недавно, но было лучше подстраховаться. Жаль офицерскую выправку не замаскируешь, вздохнула она. После чего отправились на окраину, где располагались кварталы бедноты. Там Асанте еще в свой первый приезд присмотрела для себя недорогой постоялый двор, на случай бегства от отца.