Понятен и зубодробительный вывод:

«ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Ввиду изложенного выпуск на экран второй серии фильма «Большая жизнь» запретить.

2. Предложить Министерству кинематографии СССР и Художественному совету при министерстве извлечь необходимые уроки и выводы из решения ЦК ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь» и организовать работу художественной кинематографии таким образом, чтобы впредь была исключена всякая возможность выпуска подобных фильмов».

Вообще сценарий фильма «Большая жизнь» писался на основе сюжета первой книги Нилина «Человек идёт в гору. Очерки обыкновенной жизни», которая вышла ещё в 1936 году. Шахтёры описывались, как было принято в то время, героями пятилетки, ударниками труда. Книга отличалась добротностью стиля, и потому у кинематографического начальства и сомнения не возникло в необходимости её экранизации.

Первая серия показала безошибочность выбора. Но вторая…

А со второй получилось так, что она вышла в первый год после войны, когда не оправившаяся от горестной действительности страна только начала залечивать раны. Ей это плохо удавалось ещё и в связи с неурожаем 1946 года, заставившим голодать вернувшихся с войны фронтовиков.

К этому нужно прибавить, что прошедшие по Европе солдаты видели, как жили там люди и, разумеется, надеялись, что, победив, они будут жить не хуже.

Выйди вторая серия фильма, как и первая, до войны, наверняка никакой критики бы не было. Сужу по тому, что видел её в 1958 году, когда она вышла на экраны.

Но после войны Сталину и его руководству нужны были фильмы преувеличенно положительные. Всё – в самых радужных тонах. Колхоз – процветающий, завод – перевыполняющий – аж дух захватывает! – какие планы. Люди – не просто довольные своей жизнью, но всё от неё взявшие и претендующие на излишки!

Потому и посыпались удары по талантливым художникам, которые обязаны были служить своим талантом диктаторским прихотям.

Долго продолжалась кампания по избиению фильма, а значит – и режиссёра и сценариста.

Что это Нилина не сломило, доказали две повести, о которых я написал вначале. По их мотивам, кстати, поставлены были хорошие фильмы.

Ну, а дальше повесть «Через кладбище» (1962) – о белорусских партизанах, рассказы «Дурь» (1973), «Впервые замужем» (1978) – вполне доброкачественная проза.

Умер Павел Фёдорович 2 октября 1981 года (родился 16 января 1908-го).

Братья Туры не были братьями по крови. Одного звали Леонидом Давидовичем Тубельским. Другого – Петром Львовичем Рыжеем. Когда решили стать соавторами, взяли себе этот псевдоним. Говорят, что каждый дал по своей первой букве, а в середину поставили для благозвучности «у». Но мне думается, что «Тур» составлен из двух первых букв фамилии Тубельский и первой буквы фамилии Рыжей.

Так или иначе, но братья настолько привыкли к новой своей фамилии, что когда 14 февраля 1961 года умер Леонид Давидович (родился 11 апреля 1905-го), Пётр Львович взял в соавторы жену, и они подписывали свои произведения Ариадна и Пётр Тур.

Пётр Львович Тур вместе с названным братом считаются классиками советской приключенческой драматургии. По их пьесе «Очная ставка» (совместно с Л. Шейниным) снят фильм «Ошибка инженера Кочина» (1939). Дальше последовали «Дым отечества» (1943), «Софья Ковалевская» (1943), «Губернатор провинции» (1947; на основе этой пьесы снят фильм «Встреча на Эльбе»), ну, и. как говорится, так далее. Всего они написали 9 пьес. В 1944 году совместно с Л. Шейниным написали сценарий фильма «Поединок», в 1946-м – фильма «Беспокойное хозяйство», в 1949 вместе с Л. Шейниным – фильма «Встреча на Эльбе», за что получили сталинскую премию 1-й степени. Сценарий фильма «Испытание верности» они написали вместе с режиссёром фильма И. Пырьевым в 1954-м. И ещё два сценария – фильма «Софья Ковалевская» (1956) и фильма «Золотой эшелон».

Оставшись после смерти Леонида Давидовича без соавтора, Пётр Львович, как я сказал, стал писать вместе с женой. Их пьесы «Единственный свидетель» и «Чрезвычайный посол» были поставлены на сцене МХАТа. На основе «Чрезвычайного посла» они написали сценарий фильма «Посол Советского Союза», поставленный Г. Натансоном с актёрским составом МХАТа.

Пётр Львович скончался 2 октября 1978 года (родился 24 января 1908-го).

Николай Трофимович Федоренко производил впечатление вельможи: бархатный пиджак, отутюженные в стрелку брюки, какие-нибудь совсем немыслимые штиблеты. На каждой его вещи, даже на портфеле так и виделась бирка «Made in… где-нибудь, но только не у нас». Что и понятно. Николай Трофимович одно время не вылезал из-за границы. Работал в министерстве иностранных дел. Имел с 1954 года ранг Чрезвычайного и Полномочного посла (по мидовским понятиям – маршальский). В 1955–1958 годах был замом министра иностранных дел. Затем четыре года – посол в Японии. Потом с 1963 по 1968 – постоянный представитель СССР при ООН и представитель СССР в Совете Безопасности. Вот только после этого его бросают на литературу.

Он начинал с брошюрок о китайских писателях: «Лауреат Международной Сталинской премии мира Го-мо-жо» (1952), «Великий китайский писатель Лу Синь» (1953). Они выходили 150-тысячным тиражом и, как я догадываюсь, оседали на сельских прилавках и пылились на библиотечных стеллажах. Но потом Николай Трофимович стал входить во вкус: «Дипломатические записи» (1972), «Меткость слова: Афористика как жанр словесного искусства» (1975), «Литературные записи» (1980), «Морские записи» (1984), «Мысль и образ. Литературно-критические статьи» (1985). Вполне достаточно, чтобы стать членом Союза писателей. Разумеется, он им стал.

А после того, как в 1970 году возглавил журнал «Иностранная литература», через год стал и секретарём Союза писателей СССР. А членом-корреспондентом Академии наук СССР Николай Фёдорович стал ещё в 1958 году за свои книжки о китайских писателях, которые посчитали вкладом в науку.

Причём не только у нас в стране. Николай Тимофеевич, когда был послом в Японии, получил там степень почётного члена Института китаеведения в Токио, а 1975 году стал почётным академиком флорентийской академии искусств.

Почему-то вспоминается Юз Алешковский: «Товарищ Сталин, вы большой учёный…» Тем более что Сталина Федоренко видел. Был его синхронным переводчиком во время переговоров с Мао Цзедуном.

Большой учёный и большой писатель Николай Тимофеевич скончался 2 октября 2000 года (родился 9 ноября 1912 года).

Эти книги мне, школьнику, предлагали в нашей дворовой библиотеке, куда я записался, как только выучился читать. «Поджигатели» я прочитал быстро. «Понравилось?» – «Понравилось» – «Ну, возьми «Заговорщики».

Я брал. «Заговорщики» мне нравились меньше. По правде сказать, я забыл, о чём они. Кажется, действие там происходит то ли во время войны, то ли после. А вот «Поджигателей» запомнил. Время предвоенное. Любопытно было читать, как троцкисты с немецкими фашистами снюхались. И как американцы с немцами. Как все нас ненавидели, кроме немецких коммунистов.

Уже потом, через много лет я узнал, что Николай Николаевич Шпанов, родившийся 22 июня 1896 года, написал не только этих толстенных «Поджигателей» и «Заговорщиков», что он после того, как написал массу брошюр и книг об авиации, где служил, перешёл на художественную литературу и почти сразу прославился: написал роман «Первый удар» (1939), рассказывающий о том, как поразит наша авиация врага на его территории в случае, если он на нас нападёт. Популярным был и фильм «Глубокий рейд», созданный на основе этого романа. Шпанов написал много, очень много книг. И большинство их после смерти Сталина оказались ненужными. А кому они были бы нужны, если писал Шпанов по колодкам нашего Агитпропа: там и Тито действует по заданию ЦРУ, и Трайчо Костов, Ласло Райк и другие, которых приговаривают к смерти за шпионаж против нас. Сталин наградил Шпанова сталинской премией. И всё оказалось коту под хвост! И тогда Шпанов, которого печатали далеко не так охотно, как при Сталине, стал сочинять цикл про сыщика Нила Кручинина.