Умер 6 февраля 1942 года.

Андрея Донатовича Синявского (родился 8 октября 1925 года) я помню в основном по статьям и особенно по рецензиям в «Новом мире» А. Твардовского. Видел его несколько раз в ИМЛИ, но знакомы мы не были. Последней его работой, которую я прочитал до его ареста, была вступительная статья к стихотворениям Б. Пастернака, вышедшим в серии «Большая библиотека поэта».

А до этого читал ещё его книгу «Пикассо», написанную в соавторстве с И. Голомштоком, и написанную в соавторстве с А. Меньшутиным книгу «Поэзия первых лет революции. 1917–1920».

Потом я читал гнусные статьи Д. Ерёмина и З. Кедриной, которые навсегда закрепили за их авторами репутацию людей из КГБ, читал письмо 63 писателей, предложивших отдать им арестованных Синявского и Ю. Даниэля на поруки, читал злобную речь Шолохова, где он жалел, что с Синявским не расправились по законам революционного времени, то есть «не пустили в расход». Знал, что в день конституции 5 декабря 1965 года на Пушкинской площади состоялся митинг, потребовавший гласного суда над Синявским и Даниэлем. Тогда же впервые услышал имя Александра Сергеевича Есенина-Вольпина, сына Сергея Есенина. Есенина-Вольпина и ещё несколько человек увезли с митинга на допрос работники госбезопасности. Но отпустили. Это был первый митинг на Пушкинской. В дальнейшем госбезопасность была не столь миролюбива.

А после прочитал я и Абрама Терца (Синявский) и Николая Аржака (Даниэль). Терц мне не понравился, а у Аржака понравилась только «Говорит Москва».

Впрочем, я говорю только о тех книгах, за что они были арестованы – Синявский и Даниэль. Не помню, входила ли в этот перечень работа Терца «Что такое социалистический реализм». Если входила, то извиняюсь – эта работа мне понравилась.

А послетюремные вещи Терца «Прогулки с Пушкиным», «В тени Гоголя» (об этой книге прекрасную работу «Письма из Мёртвого дома» написал самарский учёный В.Ш. Кривонос), «Спокойной ночи» меня равнодушным не оставили. Было смешно читать стенограмму пленума Союза писателей РСФСР, где все выступавшие облаивали Синявского (Терца) за его книгу «Прогулки с Пушкиным». Весёлая эта книга своим тоном у меня вызвала в памяти знаменитое определение Блока: «Весёлое имя Пушкин».

Стенограмма производила впечатление, что Синявского ненавидят не столько за Пушкина, сколько за то, что он выбрал для себя еврейский псевдоним. Кажется, что выступавшие намного чаще произносят «Абрам Терц», чем «Пушкин». Иногда автора называют: «Синявский-Терц», но в таком контексте, который свидетельствует, что речь идет о страшном предательстве веры человеком, перешедшим из православия в иудаизм.

Синявский останется в памяти (он умер 25 февраля 1997 года) весёлым человеком, умевшим подмечать смешные явления жизни, относившимся к советскому строю как к гротеску, как к общественному нонсенсу.

Жаль, что у нас почти неизвестна Екатерина Алексеевна Сысоева (родилась 8 октября 1829 года). Она – автор очаровательной книжки «История маленькой девочки», написанной по всей очевидности на автобиографическом материале. Кроме того, она создала несколько художественных биографий: «От бревенчатой хижины до Белого дома, жизнь Дж. Гарфильда», «Жизнь и подвиги Иннокентия, проповедника Евангелия на Алеутских островах», «Жизнь Гарриет Бичер Стоу».

С 1882 года она издавала детский журнал «Родник», пользующийся популярностью.

Она перевела роман Виктора Гюго «Девяносто третий год», повесть для детей Сесилии Джемисон «Леди Джейн», роман Ганса Кристиана Андерсена «Только скрипач».

А ещё она способствовала развитию просвещения в России. В её журнале «Воспитание и обучение» печатались лучшие педагоги того времени В.П. Авенариус, Н.И. Позняков, Д.Н. Кайгородов. Она перевела Г. Спенсера «Воспитание нравственное и физическое», Ч. Дарвина «Половой подбор», Э. Маха «О звуковых ощущениях».

Словом, много доброго сделала эта незаслуженно забытая ныне женщина, скончавшаяся 4 декабря 1893 года!

Эдуарда Владимировича Тополя (родился 8 октября 1938 года) я помню по публикации в «Юности». В 1978 году он эмигрировал в Америку.

Романы «Красная площадь» и «Журналист для Брежнева», написанные им в соавторстве с Фридрихом Незнанским, я прочитал уже в тамиздате.

Потом уже в 2004 году по «Красной площади» у нас сняли телесериал (8 серий).

Мне Тополь не представляется интересным детективщиком. А эротических его романов «Россия в постели», «Новая Россия в постели», «Невинная Настя» я не читал. Не тянет.

Вообще-то Тополь начинал как сценарист. И за сценарий фильма «Юнга Северного флота» в 1964 году получил «Алую гвоздику», которой ЦК комсомола отмечал лучший фильм года для детей и юношества.

Как сценарист он у нас и востребован. «У. Е.», «Ванечка», «Монтана», «Чужое лицо» – всё это снято для телевидения, для нашего ТВ, которое я давно уже не смотрю.

Удивило, что московское правительство в 2005 году (при Лужкове) наградило его премией «Вместе с Россией» – за развитие русского языка и литературы за рубежом.

И не удивил его приз международного кинофестиваля «Золотой Феникс» и призы Международного фестиваля «Волоколамский рубеж» за фильм «На краю стою»: сценарист он опытный.

«У этих фарсов кроме всех прочих достоинств есть ещё одно – они смешные», – писал о фарсах Генри Филдинга его исследователь Юрий Кагарлицкий. И добавлял: «Достоинство не из последних. Ибо фарс, как известно, был началом и первоосновой комедии».

С фарсов начинал великий английский писатель. Его «Авторский фарс», поставленный в марте 1730 года, прошёл только за один этот год 41 раз. Успех спектакля был таким мощным, что администрация театра вынуждена была для этого спектакля отпечатать билеты, продававшиеся заранее. Прежде театральная публика врывалась в зал и бежала по скамейкам без спинок к передним рядам. Билеты на Филдинга несли в себе новинку: места были пронумерованы.

Между тем, некоторые пьесы Филдинга вызвали жестокую критику правительства и, в частности, Канцлера казначейства сэра Роберта Уополла.

Уополл добился принятия закона о театральной цензуре 1737 года, который запретил сатиры на политические темы. В связи с этим Филдинг оставил театр, поступил учиться на адвоката и стал им в 1740 году.

Но писательство не забросил. Напечатал трагедию трагедий «Мальчик-с-пальчик», которая имела хороший тираж. Писал под псевдонимом «Капитан Геркулес уксус» статьи для периодических изданий тори – сатирические статьи, в которых выражал свои либеральные и антиякобинские взгляды.

В это время в Англии большим успехом пользовались романы Самюэла Ричардсона (помните, это был один из любимых писателей княжны Алины из пушкинского «Евгения Онегина»?). Филдинг относился к Ричардсону насмешливо, о чём говорит его роман «Шамела», выпущенный в 1741 году анонимно и представляющий собой пародию на роман Ричардсона «Памела».

Филдинг попробовал продолжить «Шамелу», написал роман «Джозеф Эндрюс» (1742) о брате Шамелы Джозефе. Но, как считают специалисты, отошёл в этой книге от жанра пародии, заложив основы собственного стиля.

Считается ещё, что до «Шамелы» и «Джозефа Эндрюса» Филдинг начал писать роман «История жизни покойного Джонатана Уайлда Великого», который опубликовал в 1743 году. В нём просматривается сатира на Канцлера казначейства Уополла. Во всяком случае сходство между Уополлом и разбойником, главарём банды Джонатана Уайлда несомненно. Так же, как несомненно сходство банды Уайлда с бандой Уополла – партией вигов, не названной, но легко обнаруживающей себя. Её главарь «Великий Человек» (так пресса называла Уополла) достигнет своего «величия», когда будет повешен за свои преступления.

Филдинг не забрасывает юридической карьеры. В 1745 году он назначен Главным судьёй Лондона. Вместе со своим младшим братом слепым от рождения Джоном он в 1749 году помог организовать подразделение ищеек с Боу-стрит, которое считается первым полицейским подразделением Лондона. Их с братом называют лучшими судьями Лондона в XVIII веке, много сделавшими для улучшения судебной системы и условий содержания заключённых. Да, не только Филдинг, но и слепой Джон, отличавшийся умением распознавать преступников по их голосам, совершенствовал судебную систему, когда сменил на посту Главного судьи Лондона своего брата, который занялся журналистикой и критикой собратьев-писателей.