Елена, затаив дыхание, слушала эту невероятную женщину и не верила своим ушам. Она даже предположить не могла, что Княгиня с высоты своего положения и несомненного богатства способна понять, как это горько и обидно, когда наглые и самодовольные типы унижают тебя просто так, походя, именно, чтобы развлечься, чтобы в очередной раз самоутвердиться, доказать самим себе и окружающим, что они могут себе это позволить.

– Пишите! – приказным тоном бросила Князева Елене и повернулась к директору, с которого уже давно слетела вся самоуверенность, и он выглядел так, словно от смерти его отделяли считанные секунды, причем смерти весьма и весьма мучительной. – Откуда здесь, вообще, могли взяться просроченные продукты?

– Не успели вовремя реализовать, а списывать было жалко, – бормотал он, отводя глаза.

– Я знала, милейший, что ты болван, – равнодушно бросила Маргарита Георгиевна. – Но ты оказался идиотом – случай клинический и лечению не поддается. Тебе дали шанс, а ты его бездарно упустил. Впрочем, теперь меня это больше не волнует, – тут она повернула к Елене, старательно писавшей заявление под диктовку адвоката, и спросила: – Елена, а что бы вы сделали с таким товаром?

– Я? – Елена на секунду растерялась, а потом сказала: – Я не специалист, но… Если бы я видела, что какой-то товар почему-то залежался и до истечения срока годности осталось совсем немного, то, чтобы не портить репутацию магазина, организовала бы его продажу с большой скидкой с лотка где-нибудь в районе рынка. А предварительно дала бы рекламу по телевизору, хотя бы бегущей строкой. И все бы тут же расхватали…

– Неплохо, – задумчиво сказала Князева, внимательно глядя на Елену.

– Плебейство, – почти одновременно с ней пробормотал себе под нос директор.

– При той зарплате, которую ты здесь получал, такие простые мысли могли бы прийти в голову и тебе, – спокойно заметила Маргарита Георгиевна, которую, судя по всему, уже совершенно не волновала судьба ее действительно бывшего любовника. – Между прочим, вы знаете, Елена, сколько получали эти пожелавшие развлечься за ваш счет девицы? Триста долларов за две недели работы в месяц. И вы, с вашей грошовой зарплатой, еще собирались их пожалеть!

Тут у Елены в голове как-то сами собой сложились в единую картину все замеченные ей днем странности, и она совершенно невольно сказала:

– Больше!

– Что «больше»? О чем вы, Елена? – Княгиня требовательно уставилась на нее, явно ожидая подробного ответа.

– Не знаю… – смутилась Елена. – Может быть, я глупость скажу…

– Ни-ког-да! – отчеканила по слогам Князева. – Никогда не начинайте свою речь с этой фразы. Если вы не уверены в том, что хотите сказать, это можно выразить совершенно иначе. Например: «Я не имею достаточной информации, но из того, что я знаю, мне представляется, что дело обстоит следующим образом…». Вам ясно, Елена? – Та только испуганно кивнула головой. – Хорошо! Тогда говорите. И потом, я уже поняла, что вы можете в чем-то ошибиться, но вот глупость сказать – вряд ли. Я слушаю вас!

– Видите ли, Маргарита Георгиевна, мне в этом магазине показались довольно странными некоторые вещи, – поначалу робко начала Елена, но, ободренная доброжелательным вниманием Князевой, продолжила уже смелее. – Понимаете, не было никакой необходимости так высоко поднимать бар над торговым залом. Ведь оттуда можно разглядеть только разгуливающих по залу продавщиц, а они одеты, как вы сами видите, настолько откровенно, что могут представлять интерес только для находящихся в определенном настроении мужчин, которые, в общем-то, и сидели в баре. Хотя мужчины, как мне кажется, редко ходят за покупками. А тут их было много, и они просто сидели и пили кофе. А вот две женщины, которые сидели там же, наоборот, совсем в зал не глядели. Специально! И выражение лиц у них было, знаете, такое… Брезгливое! Вот я и подумала, что мужчины, если сюда и приходят что-нибудь купить, то потом приглашают продавщицу… – покрасневшая, как рак, Елена попыталась поделикатнее выразить свою мысль: – Ну, предположим, помочь им уложить продукты в холодильник. И потом, куда могла отпроситься с работы та блондинка? В таком-то виде?

– Спасибо, Елена. Я все поняла. Ваши рассуждения не лишены логики, – коротко кивнула ей головой Князева и обратилась к Берлимбле: – Вам не кажется, друг мой, что сумма возмещения за нанесенный Владельцу и Предприятию моральный ущерб и подрыв репутации возрастает в геометрической прогрессии?

– Я полностью с вами согласен, – печально качая головой, отозвался адвокат. – Кто бы мог подумать?

– Рашид! – Княгиня повернулась к кавказцу. – Вы собирались купить магазин, а здесь, оказывается, публичный дом. Мне нужно прежде, чем продавать его, навести здесь порядок. Или вы согласны приобрести бордель?

– Вах, Маргарита Георгиевна! – всплеснул руками Рашид. – Зачем красивой умной женщине самой руки пачкать? Зачем, спрашиваю, когда мужчина есть? Вы мне этот магазин продаете со всеми ними и их долгами, и здесь уже другой магазин будет! Большой магазин! Красивый магазин! Уважаемый магазин! А эти… – тут он замялся, не решаясь в присутствии Князевой назвать продавщиц так, как они заслуживали, – свои долги сполна отработают! У меня на базарах много точек есть. На всех хватит! Картошка-моркошка, зелень-мелень всякая! Вот пусть они там и постоят в жару, в мороз или под дождем! Узнают тогда, что картошку продавать – не собой торговать! А этот щенок будет им на тележке мешки возить-грузить! Что заслужили – то и получили! Собаки неблагодарные! Не ценили хорошее, пусть получают плохое! А не захотят там стоять, так они мне эти деньги по-другому отработают! – и он хищно ухмыльнулся.

– Благодарю вас, Рашид, – величественно произнесла Княгиня. – Мне действительно не очень хотелось заниматься этой грязной работой. Хотите совет, как здесь все организовать?

– Ваши советы, Маргарита Георгиевна, очень высоко ценятся и очень дорого стоят, – широко улыбнулся ей кавказец, чуть склонив голову.

– Благодарю за комплимент, но этот будет бесплатный. Так вот… – начала она, но вдруг повернулась к Елене и спросила: – А как бы вы здесь все организовали?

«О, господи! – мысленно взмолилась та. – Она мне какой-то экзамен устраивает! Ну, откуда я знаю, как нужно торговать?». Но, увидев, что Князева вовсе не собирается оставлять ее в покое, Елена с отчаянья ляпнула:

– А здесь ничего менять не надо! – Брови Маргариты Георгиевны удивленно поползли вверх, и Елена поторопилась объяснить: – Понимаете, сама по себе система обслуживания очень хорошая, но вот…

– Как говорил один мой знакомый генерал: «Мысль праведная, но изложение похабное», – рассмеялась довольная Княгиня – видимо, это была именно ее идея.

– Да, правильная! – продолжила Елена. – Только вместо девушек сюда нужно взять на работу молодых симпатичных ребят.

– То есть поменять в борделе не мебель, а персонал? – уточнил, усмехаясь, Берлимбле, намекая на старый анекдот.

– Не обращайте на него внимания, – попросила Князева Елену. – Даже очень умные мужчины совершенно не выносят, когда женщина говорит что-то дельное. – Лицо адвоката тут же вытянулось. – Продолжайте, прошу вас!

– Понимаете, – ободренная ее поддержкой уже более уверенно продолжила Елена. – Это ведь очень дорогой магазин и за покупками сюда будут приходить женщины, которые могут себе это позволить, например, жены богатых людей. А мужчины, которые много зарабатывают, как правило, заняты своим делом так, что у них не остается ни сил, ни времени, чтобы уделять своим женам достаточно внимания. Нет! – испугалась Елена того, что ее могут неправильно понять. – Я не имею в виду, что эти ребята будут также, как они, – она кивнула в сторону продавщиц. – Нет! Эти женщины, конечно же, никогда ничего себе не позволят, но им будет приятно, что их обслуживают симпатичные молодые люди, понимаете? Сама атмосфера! – тут Елена повернулась к кавказцу и нерешительно спросила: – Рашид! Простите, не знаю, как ваше отчество. Вы ведь азербайджанец?