Некоторое время разговор шел о падеже скота, о недостатке сена, об особенно суровой в этом году зиме.

Ближе к полуночи крестьяне ушли. А приезжие вышли во двор, чтобы подышать свежим воздухом и дать возможность жене Самеда проветрить комнату, приготовить постель.

Морозило. Снег хрустел под ногами. Халил направился к конюшне. Он приоткрыл дверь, в темноте не было видно коней. Халил тихо позвал коня: «Араб». Звякнула уздечка, конь, узнав голос хозяина, качнул головой. Халил подошел, вынул из кармана кусочек сахара, прижал ладонь к мокрым мягким губам коня.

Араб родился от жеребца, который еще при жизни стал почти легендарным. К его чести, он ни в чем не уступал ни отцу, ни матери...

Халил почему-то вспомнил сына. «Дай бог, чтобы он вырос сильным, смелым, верным», — прошептал он.

Абасгулубек зашел в конюшню следом за Халилом, и они вместе вернулись назад. Абасгулубек прошел.в комнату, и Халил остановился поговорить с Самедом. Дело в том, что он приметил в доме незнакомую женщину.

— Кто это, Самед? Может, ты привел вторую жену?

— Типун тебе на язык, это же жена Имана!

— Жена Имана? Разве у нее нет родственников?

— Ее ищут люди Кербалая. Никто не должен знать, что она прячется у меня.

Когда Халил вернулся в комнату, постели уже были разостланы. Талыбов стоял, расстегнув пуговицы косоворотки, нещадно дымил папиросой. Халил снял под одеялом брюки. Вытащив из кармана гимнастерки платок, обвязал им голову. Абасгулубек лежал, сложив руки на груди, задумчиво глядя на потолок.

Талыбов не хотел раздеваться и ложиться, пока не придет Самед. Ждал, когда запрут ворота. И только когда хозяин дома вошел в комнату, он разделся, накрылся одеялом, воровато оглянувшись, вытащил из кармана брюк револьвер и незаметно сунул его под подушку. Самед задул лампу и тоже лег. Немного погодя послышался храп Абасгулубека. Халил переворачивался то на один, то на другой бок и время от времени сонно бормотал:

— Когда я не дома, никак не усну...

Талыбов тоже долго не мог уснуть. Его удивляло спокойствие товарищей. Они попали в самое логово врага. Каждую минуту их могут приставить к стенке. Но они ведут себя как ни в чем не бывало, вроде ничего и не боятся. И на что они надеются?

Село погрузилось в тишину. Даже собаки перестали лаять. Только время от времени в курятиике хлопали крыльями куры, и снова все затихало. Последним заснул Талыбов. Он долго боролся со сном, но усталость одолела и его.

Абасгулубек проснулся от резкого удара прикладом в дверь. Он разбудил Самеда:

— Вставай. Гости пришли недобрые.

Самед подошел к окну, спросил:

— Кто?

— Открой дверь!

— Это Гамло, — тихо шепнул Самед и стал одеваться. Когда он пошел открывать дверь, все уже проснулись. Абасгулубек, стоя посреди комнаты, торопливо повязывал ремень. Только сейчас он пожалел, что не взял с собой оружии.

Когда Самед откидывал засов, Гамло, резко оттолкнув его, ворвался в дом. Он споткнулся о казан, выругался, ударом ноги отбросил его в сторону.

— Отвечай, где жена Имана?

Самед думал, что Гамло пришел, узнав о приезде Абасгулубека. И в душе был готов к самому худшему. Пропустив Гамло вперед, он уже искал топор, еще с вечера на всякий случай прислоненный к углу. Вопрос Гамло застал его врасплох. Что ему теперь делать? А Гамло уже рвался в комнату, где спали дети и жена.

— Я знаю, жена Имана прячется у тебя! Я отдам ее ребятам из Келаны, пусть они...

— Куда лезешь? Там же дети!

Гамло скрипнул зубами.

— Ты не проведешь меня, Самед. Я разделаюсь с тобой. Эту шлюху видели в твоем доме.

— Тебя направили по ложному следу.

Открылась дверь соседней комнаты, и на пороге, подобно изваянию, возник Абасгулубек. Чуть позади него виднелся Халил. Увидь Гамло самого господа бога, и то растерялся бы меньше. Он оторопело заморгал глазами и даже чуть отступил назад. «Да, так и есть — Абасгулубек».

— Мы и не подозревали, Гамло, что ты воюешь с женщинами. Женщинам не мстят за мужей, Гамло, это бесчестно.

Гамло был не в силах ответить, даже забыл о винтовке, которую держал в руке. Он без колебаний пускал пулю в каждого, кто осмеливался хоть раз косо взглянуть на него. А сейчас, казалось, его околдовали. И единственно осознанным было желание уйти, бежать из этого дома. Гамло шагнул к двери, вновь задев чугунный казан, и, больно ударившись о притолоку, вышел.

В конце села хлопнула калитка, скользнули чьи-то тени. Затем все успокоилось. Только в конюшне время от времени били копытами и фыркали кони.

Абасгулубек сидел на ковре. Худыми, костлявыми пальцами он свернул цигарку, облизал ее, зажег. Халил почувствовал, что Абасгулубек раздражен. Он тоже оделся, повязал широкий ремень, расправил складки гимнастерки.

Талыбов не мог надивиться выдержке Абасгулубека.

«Двух его фраз оказалось достаточно, чтобы бандит спасовал. Откуда у него эта уверенность и решимость? Такому не нужно оружие. Видно, Шабанзаде не случайно рекомендовал его».

— Люди пришли и ушли, а мы даже не почитали им газет, — неожиданно для самого себя произнес Талыбов.

— Оставь ты свои газеты!

— Из ваших слов можно понять, что я напрасно привез газеты?

Этот разговор показался Абасгулубеку бессмысленным, он не стал отвечать и только махнул рукой.

Абасгулубек не был близок с Иманом. Встречал иногда на собраниях, слышал его выступления. Иман, казалось, был прирожденным оратором. Шабанзаде часто предоставлял ему слово, искренне гордясь этим, как он говорил, «сельским вожаком».

Сейчас Гамло ищет его жену. Хочет обесчестить ее. Тот самый бандит Гамло, кто больше всех болтает о чести и мужском достоинстве.

Абасгулубек подозвал Самеда.

— Жена Имана здесь?

---  Да.

— Халил, надо забрать ее и спрятать у верных людей в селе Азиз.

Никто не протестовал против этого предложения. Тяжелый груз, казалось, свалился с плеч Самеда. Гамло уже знает, что Новраста прячется у него, обмануть его трудно. Притом он видел Абасгулубека. Обязательно вернется сюда. Поэтому безопасней перевезти жену Имана в другое место. Только так можно спасти ее.

Самед отправился предупредить Новрасту.

Жена сидела в комнате одна. Она прикрыла лицо платком так, что виднелся лишь нос. Он всегда шутя говорил, что ей надо прятать именно нос, а она выставляет его наружу. Но сейчас ему было не до шуток. Он спросил: «Где Новраста?» Жена показала на нишу, куда складывали одеяла и матрасы. У Самеда сжалось сердце. Его задело то, что Новраста, посчитав, что он не сможет защитить ее, спряталась в нише. И тут он снова подумал о Абасгулубеке. «Не будь его, Новрасту ничто не спасло бы».

— Побойся бога, пожалей детей, — шепнула жена Самеду.

— Перестань болтать лишнее! — прикрикнул он на нее.

— Не в добрый час пришли к нам гости.

Раньше жена гордилась бы тем, что их дом посетил Абасгулубек, хвасталась бы соседкам, что Абасгулубек очень уважает их. А теперь и она боится.

— Лучше встань и готовь Новрасту в дорогу, они увозят ее.

Самед вышел из комнаты. Жена скинула из, ниши на пол стеганое одеяло, несколько мутак и подушек. Новраста вышла из ниши, поправила растрепанные волосы, лицо ее было красно. Конечно, она слышала весь разговор.

— Вы подвергаетесь огромной опасности. Лучше я вернусь в свое село. — Новраста готова была заплакать.

— Не расстраивайся, Новраста, Абасгулубек отвезет тебя в безопасное место. А там, глядишь, и Иман выберется из беды.

Говоря это, жена Самеда вытащила из сундука узелок, развязала его, достала бархатный архалук, шерстяное платье, сафьяновые башмачки.

— Что ты делаешь, разве я собираюсь на свадьбу?

Самед вывел коней, оседлал их, Абасгулубек, подобрав полы шинели, вскочил в седло.

— Что случилось, Самед? — спросил Абасгулубек.

Самед заглядывал за скирду сена, осматривал двор.

— Вдруг Гамло оставил кого-нибудь подглядывать за нами,— шепотом ответил Самед. — От него можно ожидать чего угодно.