— Ты не Пауло Коэльо случайно? — спросил он.

— Ну да, он самый. А что? — машинально отвечал Пауло.

— Мы — «Божьи дети». Я муж Талиты, с которой ты познакомился в Амстердаме.

Да, действительно. Он вспомнил, как в Голландии к нему прицепилась бразильская девчонка, распознала земляка по национальному флагу, украшавшему спину его джинсовой куртки. Двое парней, как и Пауло, не знали, за что их задержали. Возникшая несколько лет назад в Калифорнии секта «Божьи дети» обрела в Бразилии сотни адептов, за что и поплатилась серьезными обвинениями — в поощрении педофилии, например, и кровосмесительном растлении малолетних. Сам факт, что эти трое сидели сейчас в камере ДОПС, как нельзя лучше характеризовал вектор политических репрессий в стране. Грозная и беспощадная машина, предназначенная для борьбы с вооруженными геррильеро, обрушивала теперь удары на хиппи, наркоманов и членов различных сект. Лишь около шести вечера полицейский в штатском — но с кобурой на поясе и картонной папкой в руках открыл зарешеченную дверь и осведомился:

— Кто тут Пауло Коэльо де Соуза?

Пауло встал, и его препроводили на второй этаж, в кабинет, где не было ничего, кроме письменного стола и двух стульев. На один сел полицейский, а на другой он велел сесть Пауло. Из папки полицейский извлек и разложил на столе четырехстраничный комикс, выпущенный вместе с ДЦ «Криг-Ха, Бандоло!», и завел с арестованным сюрреалистический разговор:

— Что это за дерьмо?

— Комикс, сопровождающий альбом, который записали мы с Раулем Сейшасом.

— А что означает «Криг-Ха, Бандоло!»?

— Означает «Берегись! Враги!»

— «Враг»? Какой враг? Правительство? На каком это языке?

— Против правительства мы ничего не имеем. Враги — это африканские львы, а написано это на языке, который в ходу в королевстве Пал-у-Дон.

Удостоверившись, что патлатый заморыш его дурачит, полицейский потребовал, чтобы ему все подробно объяснили. Пришлось объяснять, что все это — литературный вымысел, вдохновленный персонажами комиксов про Тарзана, который жил в воображаемой стране под названием Пал-у-Дон. Однако полицейского эти объяснения не убедили:

— А кто все это сочинил?

— Я. А моя жена — она архитектор — проиллюстрировала.

— Как зовут вашу жену? Где она сейчас? Интересно послушать, что она скажет.

Пауло перепугался — неужели по его вине весь этот кошмар ожидает и Жизу? — однако сообразил, что в такой ситуации лучше говорить правду, тем более что нет никаких оснований врать: ни он, ни она ни в чем не повинны. Он взглянул на часы — было почти восемь вечера.

— Зовут ее Адалжиза Риос. Мои родители сегодня пригласили нас на ужин. Сейчас она должна быть уже там.

Полицейский собрал разложенные по столу бумаги, сигареты и зажигалку, поднялся и велел окончательно павшему духом Пауло:

— Следуй за мной. Поедем за твоей хозяйкой.

…Садясь в черно-белый «воронок» с эмблемой Управления безопасности Рио-де-Жанейро, Пауло на миг испытал облегчение: это означало, что он арестован официально и, стало быть, формально находится под защитой государства. Несравненно хуже было бы попасться в руки людей в штатском, разъезжавших в автомобилях без номерных знаков, хватавших людей без ордера и постановления. Это означало бы пытки и перспективу разделить участь 117 бесследно сгинувших политиков. Родители Пауло глазам своим не поверили, когда из фургона вылез сын в окружении четверых вооруженных конвоиров. Сказали, что Жизы пока нет, стали спрашивать, что случилось. Пауло попытался их успокоить — дело пустяковое, небольшая проблема с диском, она вскорости решится, и они с Жизой успеют к ужину. Один из сопровождающих, обращаясь к родителям, подтвердил его слова:

— Это точно. Скоро оба будут дома.

И вот, опять оказавшись на заднем сиденье автомобиля — двое полицейских по бокам, двое впереди, — Пауло покатил назад, в управление ДОПС. По дороге он спросил, нельзя ли остановиться у телефона-автомата — дескать, надо сообщить в «Филипс» о неприятностях, которые вызвал выпущенный компанией диск. «Нельзя», — ответил один из спутников и успокоил Пауло, мол, волноваться нечего, скоро отпустят и его, и жену. Уловка не удалась: на самом деле Пауло хотел позвонить домой и предупредить Жизу, чтобы та выбросила марихуану, лежавшую на видном месте в гостиной. Будто оледенев, он не произнес ни слова, пока не добрались до подъезда дома на Волунгариос. Один полицейский остался внизу, трое других погрузились вместе с Пауло в тесную кабину медленного лифта — казалось, на четвертый этаж он поднимал их целый час. Они вошли в квартиру в тот миг, когда Жиза в ярком индийском сари до пят гасила свет, собираясь уходить.

— Милая, это люди из ДОПС, они хотят кое-что выяснить насчет нашего диска и того комикса, что мы с тобой смастерили для «Филипс».

Жиза, хоть и испугалась, сумела взять себя в руки и с деланным спокойствием произнесла:

— Да, пожалуйста, я готова отвечать на любые вопросы. Что вас интересует, господа?

— Не здесь, — возразил один из полицейских. — Дознание мы проводим в управлении. Вам придется проехать с нами.

— Мы что же, арестованы? — не поняла Жиза.

— Нет, — учтиво ответил тот. — Вы задержаны до выяснения обстоятельств, и скоро мы вас обоих отпустим. Но сначала мы должны бегло осмотреть квартиру. С вашего позволения…

Сердце Пауло заколотилось, он даже испугался, что его хватит инфаркт: вот сейчас они обнаружат «дурь». Застыв посреди комнаты, положив руку на плечо Жизы, он молча следил за действиями агентов. Один разворошил стопку экземпляров — штук сто — комикса, другой рылся в ящиках и шкафах, третий — по всей видимости, старший — осматривал книжные полки и стеллаж с пластинками. Заметив лакированную деревянную китайскую шкатулку размером с конфетную коробку, он взял ее в руки, открыл крышку и убедился, что внутри — марихуана. Понюхал содержимое с таким видом, словно вдыхал аромат духов, и поставил шкатулку на место. Тут Пауло окончательно убедился, что дело дрянь, много хуже, чем он предполагал: если уж полицейский не заинтересовался «травкой», значит Пауло подозревают в чем-то гораздо более серьезном. Дал себя знать «синдром Понта-Гросса»: неужели его опять приняли за террориста, грабящего банки?

Оказавшись в управлении, они с Жизой окончательно убедились в том, что в отчем доме им ужинать не придется. Сразу при входе их разлучили, затем заставили сменить одежду на желтые комбинезоны с надписью «ЗАКЛЮЧЕННЫЙ» выше нагрудного кармана. На рассвете Пауло и Жизу сфотографировали, заставили «сыграть на рояле» — оставить отпечатки пальцев в заведенных на них обоих досье-формулярах с анкетными данными и описанием внешности вкупе с особыми приметами. Пауло зарегистрировали под номером 13 720, Жизу — 13 721. Их допрашивали порознь в течение нескольких часов сколько именно, они не знали: часы у них отобрали вместе с прочим личным имуществом, а при таких обстоятельствах, в кабинетах с наглухо зашторенными окнами, представление о времени исчезает. Не применяя средств физического воздействия, дознаватели интересовались прежде всего психоделическим комиксом, сопровождавшим ДД «Криг-Ха, Бандоло!» и смыслом понятия «Альтернативное общество». Разумеется, после того как арестованные в мельчайших подробностях излагали протоколистам все, чем когда-либо занимались в жизни от рождения до задержания. Стоило Пауло упомянуть, что в мае 1970 года вместе с Верой Рихтер он был в Сантьяго, как его стали весьма настойчиво выспрашивать обо всех бразильцах, живущих в чилийской столице, однако толку не добились по той простой причине, что он не был знаком ни с кем из соотечественников, бежавших в эту или какую-либо другую страну. Жизе в свою очередь стоило немалого труда убедить полицейских, что название «Криг-Ха, Бандоло!» родилось во время «мозгового штурма» в «Филипс», когда Пауло, забравшись на стол, выкрикивал эти три слова.