Покинутый своей Большой Любовью именно так, с заглавной буквы, Пауло писал в дневнике о Марсии, — он снова впал в депрессию. Родители, обеспокоенные состоянием сына, сжалились над ним и отменили запрет на каникулы, наложенный из-за провала по математике: Пауло отпустили праздновать карнавал с двоюродными братьями. Пауло приехал в Араруаму автобусом в пятницу вечером и весь уикенд пребывал в крайне мрачном расположении духа: на карнавальных балах ему даже не хотелось смотреть на девушек. Но в понедельник вечером он все-таки принял приглашение троих друзей выпить пива в баре рядом с домом дяди Жозе. Когда стол был уже завален картонками под стаканы, одному из друзей Карлиньосу — пришла в голову идея:

— Родители в отъезде, а машина ржавеет в гараже. Если кто-то умеет водить, можно покататься.

Хотя Пауло никогда в жизни не садился за руль, он отважился заявить:

— Я умею.

Друзья расплатились, пошли к Карлиньосу и вывели машину из гаража. Когда они выехали на главную улицу, по которой дефилировали танцоры школы самбы, в городе внезапно вырубилось электричество, и все погрузилось во тьму. Но Пауло ехал дальше, лавируя между прохожими и ряжеными. Внезапно он увидел прямо перед собой толпу каких-то подозрительных личностей. Растерявшись, Пауло вильнул в сторону, прибавил газу — и тут кто-то из приятелей закричал:

— Осторожно!

Но было уже поздно. Все почувствовали, как бампер обо что-то ударился, а Пауло продолжал жать на педаль акселератора под испуганные крики спутников:

— Гони, Пауло! Гони! Живей давай! Ты задавил мальчишку!

Этим мальчиком был Луис Клаудио, он же Клаудиньо — сын портного Лауро Виейры да Силва Азеведо. Пострадавшему было семь лет, он жил на улице Оскар Кларк поблизости от того дома, где остановился Пауло. Удар был настолько силен, что ребенка отбросило далеко в сторону и из его распоротого живота вывалились внутренности. В бессознательном состоянии Клаудиньо доставили в «Дом милосердия» — единственную больницу Араруамы — где у него диагностировали, кроме всего прочего, разрыв мочевого пузыря. Чтобы компенсировать огромную потерю крови, врач сделал мальчику переливание, но артериальное давление резко упало, Клаудиньо был при смерти.

Пауло с приятелями не только не оказали ребенку помощи, но на большой скорости скрылись с места происшествия. Поставив автомобиль в гараж Карлиньоса, они пошли по еще темному городу к дому Маурисио, третьего пассажира злополучной машины. По дороге друзья поняли, что известие о наезде уже распространилось по Араруаме. Обеспокоенные слухами о том, что мальчик умер, приятели испугались и поклялись, что до гроба никто никогда и словом не обмолвится об этой трагедии. Все разошлись по домам. Чтобы не возбуждать подозрений, Пауло явился к дяде Жозе как ни в чем не бывало — впоследствии он сам назвал это «вопиющим цинизмом». Но бомба вскоре взорвалась — уже через полчаса свидетель происшествия опознал Маурисио и Аурелио, четвертого участника забавы; оба они были задержаны и на допросе в полиции выдали того, кто вел машину. Тогда дядя отвел Пауло в комнату и объяснил ему серьезность ситуации:

— Мальчик в критическом состоянии. Будем надеяться, что он выживет, иначе тебе несдобровать. Твои родители уже все знают и едут сюда договариваться с полицией и городским судьей. А ты пока будешь сидеть дома. Здесь ты в безопасности.

Дядя знал, что портной слывет задирой, грубияном и скандалистом, и опасался, как бы тот сгоряча не наделал глупостей, а проще говоря — не разделался с Пауло своими руками. Его опасения подтвердились в тот же вечер. Побывав в больнице у сына, который по-прежнему находился между жизнью и смертью, Лауро явился к дверям дома, где прятался Пауло, в сопровождении двух молодцев самого зверского вида. Распахнув пиджак, чтобы был виден револьвер за поясом, он тряс пальцем перед самым носом Жозе вне себя от бешенства:

— Сеньор Арарипе, Клаудиньо при смерти! Пока он не выйдет из больницы, ваш племянник не покинет Араруаму! А если мой сын умрет, Пауло похоронят рядом с ним — я приду сюда и убью его!

Поздно вечером Лижия и Педро прибыли в Араруаму и, не встретившись с сыном, отправились прямо к следователю. Тот заявил им, что «преступник» не сможет покинуть город без его разрешения. Приезд родителей не уменьшил отчаяния Пауло: он провел ужасную ночь, ни на минуту не сомкнув глаз. Лежа в постели, он дрожащим почерком написал:

Это был ад на земле. Утром во вторник обе новости — сам наезд и угроза портного — взбудоражили весь город. На улице Оскар Кларк толпились любопытные, которые ждали развязки драмы. Лижия и Педро решили нанести визит вежливости родителям Клаудиньо, который так и не пришел в сознание. Лижия принесла корзинку отборных фруктов для мальчика. Как только супруги приблизились к дому портного, Лауро велел им убираться: он не желает с ними разговаривать, ему не до бесед. Он снова повторил свою угрозу: «Ваш сын уедет из города живым, только если выживет мой», — и велел Лижии и Педро забрать свои фрукты:

— Мы не умираем с голоду. Мне не нужна милостыня, мне нужен мой сын.

Пауло выходил из комнаты только чтобы узнать о состоянии ребенка. Все полученные сведения он заносил в тетрадь:

Температура повышалась и падала несколько раз. Клаудиньо пришел в себя в среду утром, через два дня после травмы, но кризис миновал только к ночи, когда врачи наконец сказали, что его жизнь вне опасности и через несколько дней его выпишут. В четверг рано утром Педро Коэльо повел сына на допрос к судье и в его присутствии подписал обязательство взять на себя все расходы по оказанию Клаудиньо медицинской помощи и пребыванию его в больнице. Мальчик выжил. Единственным серьезным последствием травмы был огромный шрам на животе, оставшийся у него на всю жизнь. Но, видимо, судьбе было угодно, чтобы карнавальный понедельник оставался для него роковым днем. Через тридцать четыре года, 15 февраля 1999 года коммерсант Луис Клаудио, имевший к тому времени жену и двух дочерей, был силой выведен из своего дома в Араруаме двумя бандитами в масках — видимо, их наняла мафия, грабившая грузовики с товаром. Его жестоко пытали, потом связали, облили бензином и заживо сожгли.

А тогда, в 1965 году спасение Клаудио не повлияло на решение Педро Коэльо принять к сыну самые строгие меры. Когда семья вернулась в Рио, он заявил, что в наказание за наезд и ложь Пауло запрещается выходить из дому по вечерам. А денег на карманные расходы, которые он снова стал получать, уволившись в декабре с землечерпалки, он не увидит, пока отец не возместит те сто тысяч крузейро (около трех тысяч реалов[19] по курсу 2008 года), что ушли на медицинские и прочие расходы. Первый табель, принесенный через два месяца после начала занятий, возродил было надежды семьи: хотя Пауло так же плохо успевал по нескольким предметам, он получил хорошие оценки по португальскому, философии и химии, и его общий балл поднялся до 6,1. Этот показатель, сам по себе весьма средний, стал несомненным свидетельством прогресса Пауло, которому уже давно не удавалось добраться даже до пяти баллов. Родители было воспряли духом, но уже в следующей ведомости средний балл опустился до 4,6, а затем едва достиг 2,5. Когда подвели итоги, в семье Коэльо разразился страшный скандал. Педро Кейма Коэльо де Соуза рвал и метал, запрещал развлечения, грозил все более страшными наказаниями, но Пауло, казалось, оставался к этому равнодушен. «Я по горло сыт колледжем, — говорил он друзьям, — сбегу оттуда, как только смогу».