Возвращались домой уже в прохладной темноте, под фонарями. Как-то раз Вера с Вероникой замешкались в гардеробе, а Миша пошёл вперёд, ловить такси. Когда они спустя несколько минут тоже вышли на улицу, то увидали у дороги, между стволов, смутные дёргающиеся тени: трое парней наступали на Мишу, один резко толкнул, а другой с размаху ударил в голову. Миша полетел на землю, упал на локти, попытался подняться, но они подскочили, били ногами. Миша, Мишенька! Вера бросилась на помощь, но её опередило светлое сияние, на секунду осветившее асфальт и вошедшее в Мишу. Он вдруг необъяснимо, нарушая законы равновесия, вскочил и, расставив руки, стремительно обернулся вокруг своей оси. Как боевой восточный монах из фильма, он наносил неуловимые удары – в шеи, в животы, в пахи. Парни с хрустом падали, судорожно корчились, стонали, по их позам угадывались вывихи и сложные переломы. Будут знать! – шепнула Вероника.
– Извините, девочки, это какое-то недоразумение, – Миша отряхнул брюки. – Из-за них не успел остановить такси. Пойдёмте!
Это как-то слишком жестоко, подумала Вера, с тревогой взглянув на Веронику, и как-то не по-настоящему, но должна же быть справедливость, наконец, ведь они сами полезли, придурки. Миша обнял её за плечи, заглянул в глаза. Ненастоящий? Да ну, ерунда, наоборот, так и должно быть.
11. Свадьба
Мелькнули три месяца. В последнюю неделю Вера с Вероникой объездили все свадебные салоны в городе, выбирая наряды. Миша предлагал купить какое-нибудь необычное платье, яркое, красное или синее, например, но им хотелось чистоты и классичности. Вера остановилась на роскошном итальянском платье «ампир», молочного цвета, с гладким строгим топом и широким шлейфом, расшитым жемчужными узорами. Консультанты сомневались: это платье скорее для блондинки, но Миша поддержал Веру, заметив, что её чёрные волосы будут отлично гармонировать с его костюмом. Классика так классика, решил он, и подобрал для себя шикарный австрийский фрак из тревира и шерсти, чёрный с отливом, тёмно-серые в тонкую полоску брюки, и чуть более светлые жилет и галстук. А Вероника заказала себе платьице повеселее, топлёное молоко с бежевым, со вставками из китайского шёлка и большими сиреневыми цветами.
Ехали в ЗАГС на линкольне слоновой кости, мама плакала в платочек, свекровь поддерживала беседу, интересовалась, почему не венчались. Вера отвечала шутливо, а сердце колотилось без остановки, смотрела в окно – демонстрация с плакатами, крики, перекошенные лица, милиция в касках и со щитами, и чего им всем не хватает? – смешно венчаться, когда на заднем сиденье Бог. Она оборачивалась, и Вероника радостно улыбалась ей – наверное, представляет, что и она так когда-нибудь. Остановились, вышли. Миша держался так уверенно и достойно, что волны любви и гордости поднимались у неё в груди. Фотограф руководил: сюда, сюда, теперь сюда. В торжественном зале им читали из красной папки, звучал гимн, ставили подписи по очереди, на улице сыпался рис, с шорохом взлетали голуби, под ноги падали нарядные кленовые листья. Милая Вероничка, сдержала слово, золотая осень теперь навсегда!
Фотосессию проводили за городом, на просёлочной дороге чуть в стороне от шоссе. Папа шёпотом удивлялся: это тот самый Вадим К? Как вы его залучили? Он же мэтр, гений, его чуть ли не каждый день по ТВ! Вадим скептично осматривался, сетовал, что дождей мало, очень сухо. Для тех, кто не в теме, он кратко пояснил, что в последнее время отошёл от постиндустриализма, и теперь объектом его художественного внимания стала грязь. Грязь – это жизнь, это первооснова. Погружаясь в грязь, человек, как ни парадоксально, очищается! От стереотипов мышления, от… Вера недоумённо посмотрела на Веронику, Вероника – на Вадима, и Вадим тут же поправился: шутка! теперь главный объект моего художественного внимания – котята и щенки. Кто из нас не испытывал умиления и радости при виде этих ангельских созданий, пушистых, добрых, с мягкими лапами и большими головами? Ассистенты уже несли котят и щенят, кто в сумках, кто за пазухой, кто в охапке. Все прошли ещё дальше к роще, и там, на фоне стройных берёзок, Вадим снял с объектива крышку. Виталя, которого пригласили свидетелем, засмеялся было, но папа одёрнул его – что ты, сынок! Эту фотографию, может, через сто лет дети в школах будут изучать! Вот так, немного повернитесь, вот так, невеста чуть выше голову, руки прямо, жених серьёзен, щёлк, щёлк, а теперь присядьте, осторожно, не наступите на котёночка, так, свободнее, раскованнее, вот того белого возьмите на руки, а чёрного прижмите к щеке.
Ужинали в том самом ресторане, в котором Миша сделал ей предложение. Бюджетное место, но Вера настояла. Валованы, тарталетки, грибной кокот, канапе на белом хлебе, сыр с виноградом, Гендель и много-много шампанского! Кричали «горько!», а Катя громче всех, она сидела между Виталей и Вадимом. Пели хором арии, танцевали сарабанду, баловали собачку эклерами, слушали праздничную лекцию Валентина Валентиновича по теории поля, играли в го – предусмотрительный Сан Саныч принёс с собой несколько походных наборов, спасибо вам, волшебный Сан Саныч!
12. Хороший аперитив
Свадебное путешествие начали с Парижа, с моста Пон-Нёф ранним утром. Ой, неужели мы правда здесь! Я так давно мечтала! Вера крутилась на месте, от восторга теряясь и не зная, на что смотреть. В какую сторону течение? Влево, нет, вправо! На мосту одинокие туристы с цветными рюкзачками, у Миши тоже рюкзачок, синий. Целовались на полукруглом выступе между фонарей, свернули на набережную, посидели на сыром парапете. В такую рань уже картины продают! Магазины, кафе, туристические агентства, серые неуютные дома – неужели в них живут, или там офисы? Нет, Миша, всё-таки они красивые, смотри вон на тот дом, сколько всяких башенок, мансард, украшений, даже скульптуры, и такое несимметричное. А что это там виднеется такое большое, двубашенное, не знаешь, Вероника? Это Нотр-Дам де Пари! Они подошли близко, долго рассматривали, Миша держал её за руку – а внутрь пускают? да, но ещё рано – утомились, сели пить чай в брассери тут же на углу.
Когда Миша не признавался в любви, Вера отвлекалась и замечала, как с людьми вокруг них происходили всякие приятные мелочи. Официанты обнаруживали сказочные чаевые, пожилая дама за соседним столиком сообщила мужу, что её мигрень вдруг бесследно прошла, турист в углу восторженно восклицал в телефон, что ему продлили бессрочно все визы одновременно. Вероника не подавала виду, кушала с удовольствием круассаны и, разложив карту, водила по улицам пальчиком, выбирая маршрут дальнейших прогулок.
Через неделю Париж им наскучил, и они отправились в Барселону. Обошли кругом площадь Каталонии, закусили в Макдоне и двинулись по Рамбле. Слишком много народу, конечно, а что ж вы хотели, самая известная улица. Свернули в улочки, Вероника сказала, что проведёт их к Площади Испании, это минут сорок, там красивые башни. Узко, каменно, высокие пёстрые дома, обилие решёток и закрытых рольставней, кое-где пальмы, если свернуть туда, то будет музей, хотите? Нет. Наконец вышли на широкую улицу Параллель, стало просторно, много неба, а скоро и две башни, да, здорово! А если пройти между ними, придём к Магическому фонтану, но туда лучше вечером, подсветка клёвая.
Вскоре Вера поняла, что уже устала, что свадебное путешествие – это не более чем хороший аперитив к основному блюду, главному, которое ещё не подали. Она намекнула, и Миша сразу же согласился, поняв по-своему: хватит с нас Европы, надо пожить недельку-другую в Токио. Ты мечтала о Париже, а я о Токио! Вероника поддержала его – давай, Веронька, сестричка, ну давай! Вера расцеловала её, и они в тот же день сняли два просторных номера в отеле с видом на Радужный мост. Они без устали бродили по огромному городу, катались на электричках, ходили в чайные клубы, на турниры по го, в синтоистские храмы, на рыбный рынок, в музей студии Гибли, и, конечно же, в театр Кабуки.
