Вера играла с тётей Катей – добрая и приветливая женщина с пятнадцатым кю – и думала о словах Сан Саныча, какой он мудрый. Удовольствие от процесса игры, камни образуют узоры, красиво, прихотливо. Вере нравилось брать камни и класть их на доску, указательным и средним, аккуратный стук. Миша играл за соседним столом, с Сашей. У Миши длинные пальцы, как у музыканта, нежные, только ногти срезать, или почистить, нет срезать. Миша выиграл, и я выиграла, он, я, мы играем на равных! Она совсем забыла о своём лице и вдруг вспомнила – ой! – коснулась, даже дух перехватило. Что же теперь будет! Нашла взглядом Веронику, та играла с Сан Санычем, Сан Саныч крутил ус, не торопился, смаковал, Вероника улыбнулась ей.

8. Всё идеально

– Вера, ты не торопишься домой? Хочу пригласить тебя в кафе! – Миша нервно тёр у себя под носом.

До сих пор Веру никто не приглашал в кафе, и она не знала, как правильно ответить – надо охотно согласиться, или только на полчасика, или не могу сегодня?

– Вероника, пойдём в кафе, Миша приглашает?

– Пойдём, но только если будет торт.

– Конечно будет, я угощаю! Выберем самый лучший! – заверил Миша.

– Ок!

У Веры кружилась голова, легко бежалось по ступенькам лестницы, как только ноги сами переступают, знают куда ступать! Тепло, не застёгивать пальто, даже шарф жаркий. Куда пойдём? Район здесь совсем пустой, самое близкое – это тот ресторан со свинкой на вывеске, как он называется? Да-да, пойдёмте туда, я там была, там правда вкусные торты! Тебя тоже приглашают мальчики из класса, да, Вероничка? Да-да, а если сами не приглашают, я их заставляю! Хохотали, какие ровные у него зубы, и такой добрый, и умный.

В холле ресторана Миша задержался: смотрите, какие фотографии, это же Вадим К! Вот это да, кто бы мог подумать! Людей было мало, и они выбрали самый уютный столик, возле углового дивана. Какой мягонький, Вера пыталась попружинить, но утопала. Что такое валованы, вот написано? Давайте попробуем, принесите нам валованы, тарталетки и торт, какой ты будешь торт, Вероника? И шампанское. Ну вот. А тарталетки что такое, ты их ел уже? Нет, но сейчас узнаем. Волосы Миши блестели в лучах ламп, гель или давно не мыл голову, ну неважно, пустяки! Принесли шампанское.

– Вера! – он поднял бокал. – Я неспроста пригласил тебя в кафе. И очень рад, что с нами Вероника, твоя сестра. Это придаёт серьёзности и официальности, в хорошем смысле, – и снова поднял бокал. – Вера, я люблю тебя! Люблю давно, с самого сентября, с самого первого взгляда. Я долго молчал, потому что думал, как мне распорядиться своим чувством. И моё решение нельзя назвать необдуманным, – он поставил бокал, полез в карман и вынул квадратную бархатную коробочку. – Вера, я прошу тебя выйти за меня замуж! Здесь кольцо.

Золотое, тоненькое, настоящее! Вера вспыхнула взглядом на Веронику – это тоже ты сделала? – но та невинно подняла брови. Вере не хватало воздуха, лучи ламп поплыли, в груди росло, подкатывало, переполнялось – и она зарыдала, отвернувшись в угол. Что с тобой, Вера? Ты отказываешь мне? Нет-нет, она не отказывает, это она от счастья! Вера, прошу тебя, не плачь, ведь всё хорошо. Мне тоже хочется плакать, когда я вижу твои слёзы. Я всё обдумал, Вера. Я небогат, но это дело времени. Ты не будешь ни в чём нуждаться, я обещаю. И я обещаю, я клянусь, что буду любить тебя вечно! У нас будет всё красиво, всё правильно, всё идеально!

9. По нарастающей

Потянулось ожидание, радостное по нарастающей. Они специально подали обычное заявление, не срочное, чтобы сполна насладиться тремя долгими месяцами помолвки, когда любовь легка и полна, когда она дарует крылья, и влюблённые души вместе поднимаются вверх, всё ближе и ближе друг к другу, касаясь и стремясь к слиянию. Такие слова написали ей соседки по комнате, в открытке на память. Радуясь за неё и завидуя, соседки проводили Веру к Мише, в дом неподалёку от общаги, в шикарную квартиру на шестом этаже. Счастье и страх: Вера боялась дышать, когда Миша обнимал её, боялась, что он оступится и подвернёт ногу, когда он носил её на руках, боялась шевелиться, когда он засыпал. Вдруг оглушительно боялась, когда он выходил в другую комнату, и оттуда дольше минуты тишина: а если он умер?! Но слышались шаги, и Вера вдыхала воздух, сладкий от облегчения.

И собачка – у них появилась маленькая собачка, йоркширский терьер, маленький, весёлый и быстрый. Они по очереди таскали его на руках и обучали командам, и кормили из своих тарелок, и наряжали на прогулки в вязаную кофточку с орнаментом. Он так смешно тявкал на прохожих! Но никто не сердился на него, все понимали, что он добрый и просто разговаривает. Всю жизнь мечтала о такой собачке, и вот! Всё сразу, всё так завертелось!

Через неделю Вера стала понемногу обретать равновесие, и даже осмеливалась отправить Мишу вымыть голову, срезать ногти и побриться. В ванной шумела вода, и у Веры с Вероникой было время поговорить.

– Вероничка, это ты всё сделала, правда же? Я помню, Миша говорил, что с родителями живёт, а теперь у него такая квартира!

– Веронька, это всё для тебя! Ты моя сестричка, я всегда о сестричке мечтала. Я тебя люблю!

– Получается, ты его изменила для меня, Мишу?

– Ну да, немножко изменила, но ему и самому от этого только лучше! Ты же чувствуешь, как он тебя любит!

С этим нельзя было поспорить: Миша выходил из ванной и замирал, страстно глядя на Веру, а когда она замечала и оборачивалась – приближался, приникал поцелуем. Щёлкал замочек – Вероника уходила в другую комнату. Вера не смотрела, она раскрывала глаза только для того, чтобы сказать «люблю», при этих словах ей нужно было видеть, впитывать его взгляд. Они стояли у окна и ласкали друг друга, каждый раз как будто удивлённо, с осторожностью взрослых, взявших на руки младенца. Щёлкал диван в комнате Вероники – она укладывалась спать. Укладывались и они, под тяжёлое зимнее одеяло. Вера прижималась к нему, целовала волоски на груди, перебирала пальцами. Как нравится мне! Он ухмылялся в темноте: и что в этом хорошего! А тебе хотелось бы, чтоб я был целиком волосатый, как обезьяна? Нет, мне хотелось бы, чтоб ты был таким, как сейчас! Она гладила его коленом по ногам, по животу, он обнимал её за шею и не двигался, впитывал ласку, сильно выдыхал в чувствительных местах, потом вдруг поднимался, становился большим и сильным, и ей казалось, что он лепит её ладонями, как скульптор из глины, и наполняет, всё полнее и полнее, до самых краёв, до самых глубин.

10. Настоящий

Щёлкал замочек, и Вероника звонким голосом кричала: эй, сони!

Тай-тай, налетай!

В интересную игру,

А в какую – не скажу,

Догадайтесь сами,

Чертики с усами!

А часы бьют, бьют,

Остается пять минут!

Пять минут кончается –

Игра начинается!

Она держала перед собой кулак с оттопыренным большим пальцем. Миша прыгал на пол, как будто и не спал, и каким-то чудом уже в трусах, и хватал Веронику за пальчик. Хохоча и толкаясь, они бежали на кухню – выбирать самые вкусные йогурты на завтрак. Собачка с лаем скакала за ними. Вера тянулась сонным телом, ложилась лицом в тёплую вмятину на его подушке, в его запах. Как я счастлива, будто сон, и как благодарить, но ведь ей самой нравится! Она вставала к зеркалу, внимательно поворачивала лицо – просто чудо!

Пили чай, пили кофе, ели кексы, эклеры и глазированные сырки. По радио передавали Генделя, и Миша, нарочито насупив брови, подпевал – басом вместо контртенора, Вера и Вероника смеялись. Жёлтые, оранжевые, красные листья летели за окном, сухо стукались черенками о стекло, соскальзывали вниз, солнце сияло, Миша обнимал сзади и целовал в затылок. Смотрели кино, играли в го, слушали музыку. Вечером шли пешком в кино или в театр, на семь или на восемь. Солнце садилось, деревья пускали длинные тени, проплывали паутинки. Тихо, только шаги. Над домами специально для них вспыхивал и горел закат, каждый раз неповторимый, как рисунок камней на гобане.