– Что мне делать дальше? – день за днем взывал Ххыл к богам и однажды услышал их ответ в шорохе листвы и в дуновении ветра: «Расскажи о своем путешествии, о своих предках и о древних богах – так, чтобы твой рассказ передавали из поколения в поколение».

Старый охотник четко разобрал каждое слово и все же не находил покоя.

– Как мне обо всем этом рассказать?! – в отчаянии воскликнул он.

«Слушай!» – прошептали боги.

Вечером Ххыл вернулся домой. На широком морщинистом лице охотника застыло восторженное выражение, глаза лучились радостью.

Однако еще не настало время поведать остальным слова богов. Через несколько дней после возвращения Ххыла на возвышенность пришла суровая зима. Она выдалась холодной и затяжной, похожей на полярные зимы. Реки замерзли, рыболовам приходилось чуть ли не весь день пробивать полыньи в толстой ледяной корке. В заснеженных долинах стояла мертвенная тишина. От мороза погибали птицы. На взгорье царило безмолвие, только день за днем выл студеный северо-восточный ветер и тяжелый мокрый снег валил стеной, занося деревья до самых макушек.

Впрочем, Акуна и остальные женщины запаслись на зиму ягодами и кореньями, так что еды хватало, и Ххыл утешал себя, что голод им не грозит, – в заснеженных лесах водилась дичь, в реках ловилась рыба, а с приходом весны начнется настоящая охота.

Удручала Ххыла только Акуна.

Она уже давно подозревала, что эта зима станет для нее последней. Поначалу старость давала о себе знать только ломотой в суставах, но с недавних пор у Акуны стали выпадать зубы, и она прикрывала щербинку комочком травы, надеясь, что Ххыл не заметит.

А этой зимой дело было совсем худо.

Ломота в костях, вызванная стужей и сыростью, обычно проходила под теплыми лучами весеннего солнца, но сейчас с Акуной творилось что-то необъяснимое. По телу разливался странный холод. Он не отступал, даже когда она сидела у огня, завернувшись в шкуры, или лежала рядом со старым охотником. Акуна исхудала, пышные груди обвисли и сморщились, глаза непроизвольно слезились. Ххыл уходил бродить по возвышенности, а Акуна, оставшись в одиночестве, сидела в холодном жилище и думала, что зима никогда не кончится.

Однажды студеным зимним утром она проснулась и поняла, что ей все равно, – эта зима станет для нее последней.

Припозднившаяся весна решительно вступила в свои права. Жар кие лучи солнца растопили сугробы и лед на реках, вешние воды с ревом неслись по речным руслам, разливались по низинам. В долинах кипела жизнь. Старый охотник, поседевший и жилистый, но по-прежнему бодрый, каждое утро выводил Акуну к ее излюбленному месту на холме, но радости ей это больше не доставляло. Как только он уходил на охоту, она возвращалась в хижину и проводила там весь день. Даже летом выходить ей не хотелось.

Ххыл ничего не говорил и с глубокой печалью ждал неизбежного.

Однажды летним вечером вся семья собралась у костра на холме. После сытного ужина – свежей оленины и сладких ягод – Ххыл потребовал, чтобы все умолкли, и начал свой рассказ. Он поведал соплеменникам слова ветра, в которых заключались бесценные знания, накопленные предыдущими поколениями.

Изо дня в день Ххыл рассказывал обо всем, что знал, – бесхитростными, простыми словами, которые легко было запомнить и передать из уст в уста потомкам. Ххыл говорил о тундре и о стене льда на далеком севере, о бескрайних морях на западе и на юге, о лесах и горах на востоке. Он рассказывал о богах, создавших сухопутный мост через море, и о том, как море его разрушило.

– В начале были два великих божества: бог Солнце и богиня Луна, его женщина, покровительница охотников, – говорил старый охотник. – У них было двое детей: бог леса и бог воды. Бог леса жил в заповедном бору на востоке, где водилось много дичи, а бог воды жил на севере, близ стены льда. Солнце и Луна любили лесного бога и даровали ему много земель, но ему все было мало, и он просил больше. Бог воды обиделся, потому что у него земли не было. Из года в год лесной бог просил все больше и больше земли, а бог воды рассердился. И вот однажды лесной бог снова попросил земли. «Мать-Луна хочет, чтобы люди охотились. Дайте мне землю, я выращу на ней лес, и люди будут охотиться». Бог воды пошел к отцу-Солнцу и сказал ему: «Отец, накажи моего брата за жадность». Бог Солнце превратился в белого лебедя и стал летать над северными ледниками. Летал он, летал, и от жара лед растаял. На месте растаявшего льда возникло море. Воды хлынули великой волной, накрыли всю землю и поглотили лес на востоке. – Ххыл умолк, вспоминая лес, исчезнувший под бурными волнами. – И под водой остался лес, и звери, и птицы, и они до сих пор живут там, в темной глубине, – нараспев продолжил он. – В шуме волн до сих пор слышны их крики. Сухопутный мост на восток разрушен, мы живем на острове, дороги в дальние края больше нет. Каждый год вода поднимается все выше и выше. Когда-нибудь бурные воды поглотят берег, поглотят озеро и долину, но до возвышенности не доберутся. Здесь, дети мои, мы будем жить в безопасности до скончания веков и приносить жертвы богам. Салах.

Ххыл окончил свой рассказ. Все почтительно молчали, понимая, что услышали слова богов.

Старый охотник умер через три года после смерти Акуны. Соплеменники похоронили его на холме, рядом с любимой женщиной, а вместе с ним похоронили и каменную фигурку.

Менялись поколения, и в Саруме продолжалась эпоха охотников.

Прошло три с половиной тысячи лет, но на далеком северном острове Британия почти ничего не изменилось. Ледовый щит на севере отступил к своим современным границам, уровень моря продолжал подниматься, вода поглощала все новые и новые земли, изменяя береговую линию. Озеро у холма превратилось в гавань, а между меловыми утесами и холмом раскинулся пролив. Климат потеплел, тундра отступила, на ее месте выросли леса. Постепенно исчезли северные олени, зубры и лоси.

Потомки Тепа и Ххыла по-прежнему охотились в пятиречье. К ним присоединились редкие отчаянные смельчаки, которым удавалось переправиться на остров через Ла-Манш, но и они были охотниками.

Тем временем, за пять тысяч лет до нашей эры, в Передней Азии началась так называемая неолитическая революция: возникли земледелие и скотоводство, которые распространились по всей территории Европы, ознаменовав новую эпоху в истории человечества.

Даже в богатых дичью областях, как, например, в Саруме, первобытным охотникам приходилось кочевать на дальние расстояния в поисках пищи, а вот земледельцам и скотоводам хватало нескольких десятков акров, причем производимое зерно и мясо можно было запасать. Эти накопления и стали первоначальным источником богатства. До сих пор человек был частью окружающей природы, а теперь, возделывая землю, властвовал на ней и приспосабливал ее к своим нуждам.

За четыре тысячи лет до нашей эры эти перемены привели к невероятным результатам.

В жарком климате Междуречья, на плодородных землях между Тигром и Евфратом, там, где располагается современный Иран, древние шумеры возводили на холмах первые города из глиняных кирпичей и строили первые храмы на вершинах. Повсюду на Ближнем Востоке возникали разнообразные ремесла: в Египте ткали лен, в Месопотамии создавали великолепные украшения из меди и стекла и изготовляли яркие фаянсовые плитки для украшения жилищ. На берегах Саудовской Аравии процветала добыча жемчуга, а в Леванте торговцы снаряжали в опасные морские путешествия корабли под квадратными кожаными парусами, с грузом меди, слоновой кости и расписных глиняных сосудов.

В Европе городов пока не существовало, но от Дуная до Балтийского моря повсюду возделывали землю, разводили стада и выжигали леса и пустоши, расчищая место для пашни, – зола пожарищ служила естественным удобрением. На западе Европы, в Бретани, на северном побережье Франции, люди украшали каменные постройки и гончарные изделия замысловатыми узорами – спиралями, дугами и кругами.