– Мой сын всем расскажет, что его отец убил могучего тура, – гордо заявил Ххыл.

В предрассветных сумерках охотники вышли в путь. Теп с сыном и Выдра вооружились копьями и луками. Ххыл взял с собой копья и тяжелый каменный топор – лезвием служил широкий обломок кремня, добытый из меловой ямы, а рукоятью – прочный дубовый сук. Стрелы ранят зверя, длинные кремнёвые наконечники пронзят толстую шкуру и вопьются в плоть. Тур ослабеет. Первое копье нужно глубоко вонзить под лопатку тура, ближе к сердцу. После этого охотники станут неутомимо преследовать израненного зверя, осыпая его градом стрел и копий до тех пор, пока он не упадет без сил, тогда Ххыл сможет перерезать ему горло кремнёвым ножом. Главное – успешно нанести первую рану, иначе тур уйдет от преследователей или разъярится и растопчет охотников. Все четверо осознавали грозящую им опасность.

Охотники, сдерживая радостное возбуждение, шли по берегу реки. Лесные птицы встречали зарю громким щебетом.

– Только бы зверь не ушел, – шептал Ххыл, напряженно вглядываясь в сумрак.

Когда вдали заалела первая полоска зари, охотники добрались до места. На излучине у воды чернела громада тура.

– Не ушел, – с облегчением выдохнул охотник, сжав рукоять топора.

С юга дул легкий ветерок. Четверо охотников, держась против ветра, бесшумно двинулись к зверю. Они прятались за деревьями и кустами, пригибались в высокой траве. Над кряжем взошло солнце; лучи разогнали серые облака. Тур, не замечая охотников, невозмутимо щипал траву.

В тридцати шагах от зверя охотники одновременно выступили из укрытий и с трех сторон метнули копья. Тур резко мотнул головой и грозно заревел. Стало ясно, что нападение не удалось. Копье Ххыла попало быку под лопатку, но вонзилось неглубоко. Копье Выдры оцарапало шею тура, а Теп с сыном промазали. Ранения оказались легкими, и боль только разъярила зверя.

Несчастье разразилось мгновенно.

Тур, топоча громадными копытами, повернулся к преследователям и заметил Тепа, который вышел на опушку из своего укрытия в камышах. Зверь угрожающе наклонил тяжелую голову, увенчанную ужасающими рогами, и ринулся на горбуна. Хитрец понял, что ему не уцелеть, однако спокойно взглянул в лицо смерти. В самый последний миг он попытался отскочить, но тур подцепил его рогом, пронзил жилистое тело насквозь и отбросил в сторону, а потом скрылся в чаще, ломая торчащие из боков копья о стволы. Охотники не решились преследовать добычу.

Теп погиб под копытами тура. Охотники принесли обезображенный труп к стоянке и вечером похоронили горбуна на возвышенности, завалив могилу горкой камней. Улла и ее дети остались без защитника и кормильца. Выжить в одиночестве они не могли, а заботиться о них было некому. Ххыл и Акуна понимали, что придется сделать.

Через два дня после смерти Тепа Акуна спустилась на стоянку у реки и привела Уллу с детьми на холм. В сорока шагах от летнего жилища Ххыла построили еще один шалаш, разделенный пополам: в одной половине жили дети, в другой – Улла.

Улла молчала, ничем не выказывая горя или радости. Все было понятно без слов: Ххыл взял ее и детей под свою защиту. Акуна внимательно оглядела Уллу и решила, что худенькая и слабая женщина, натерпевшаяся грубого обращения Тепа, сможет оправиться и продолжить род.

– Теперь Ххыл – твой мужчина, – просто сказала Акуна. – Мы обе – его женщины, но я главная. Ты будешь мне повиноваться.

Улла согласно закивала – за долгие годы с Тепом она привыкла к повиновению.

Больше всего перемены расстроили Ххыла. Акуна много лет была его женщиной, и о других он не думал. Теперь ему было неловко. Пока Акуна с Уллой сооружали новое жилище, Ххыл ушел на возвышенность и вернулся только через несколько дней. На лице его застыло странное, мечтательное выражение.

Ххыл забрел в долину на западе и там, в обрывистом речном берегу, обнаружил выход на поверхность странной породы – не мел, а мягкий камень, который словно бы светился под лучами солнца. Такого Ххыл прежде не видел – до сих пор его интересовали только кремни для наконечников стрел и копий. Камень ему понравился. Он долго перебирал осколки и, отыскав подходящий булыжник размером с кулак, гладкий и приятный на ощупь, присел на корточки под раскидистым дубом и начал обтесывать камень кремнёвым рубилом.

Всю ночь Ххыл провел у обрыва, а наутро снова отправился бродить по возвышенности, неустанно обрабатывая булыжник. Несколько раз он ополоснул камень речной водой и к концу второго дня начал его полировать. На третий день он закончил работу, спрятал камень в торбу на поясе и вернулся в жилище на холме.

Вырезанная им фигурка изображала женщину – приземистую, крепкого телосложения. Черты лица были едва намечены: бугорок на месте носа, три дырочки – глаза и рот. Однако же эта примитивная скульптура изображала Акуну: тяжелые груди, толстый живот, широкие чресла и мощные ягодицы свидетельствовали о том, что охотнику удалось передать женское естество.

Ххыл нежно погладил каменную фигурку. Он и сам не знал, почему решил вырезать ее из камня, – наверное, ему просто понравилась гладкость и необычность материала. Как бы то ни было, фигуркой он был доволен. Она изображала Акуну, его спутницу, мать его сыновей. Для него она была лучшей женщиной в мире, и он решил, что фигурка принесет ему удачу.

На следующий день он взял с собой резной камешек и пришел в хижину к Улле, где провел семь дней, после чего вернулся к Акуне. Так продолжалось всю зиму и весну, а осенью Улла родила крепкого и здорового малыша – у младенца пальцы ног были обычными, а не длинными и гибкими, как у всех детей Тепа.

Прошло семь лет. У Ххыла появилось еще трое детей, но всякий раз, когда он приходил к Улле, он приносил с собой каменную фигурку.

Акуна, которая с неохотой отправилась из тундры в неведомые края, теперь пользовалась безмерным уважением соплеменников. Каждое утро она выходила из своего жилища на вершине холма и направлялась к рощице. Девушки из долины тут же прибегали к ней и выполняли ее поручения. Она учила их свежевать добычу и выделывать шкуры различных зверей, готовить еду и вялить мясо. Иногда она уводила женщин в лес и показывала им съедобные травы, корни и клубни, выковыривая их из земли палкой.

Однажды в присутствии Ххыла Улла велела своей дочери сделать что-то вразрез с приказанием Акуны. Старшая женщина презри тельно посмотрела на нее и влепила оплеуху с такой силой, что Улла упала и покатилась вниз по склону, заросшему колючим кустарником. На ее защиту никто не встал. Улла с беспомощной яростью посмотрела на Акуну и больше никогда ей не перечила. В семье воцарились мир и согласие.

Жизнь в долинах у пяти рек шла своим чередом. В племени, образованном семьями Ххыла и Тепа, подрастали новые ловкие охотники и рыболовы. Сыновья Тепа нашли себе женщин в соседних поселениях, и в один прекрасный день Выдра, сын Ххыла, возглавил охоту.

Ххыл был почти всем доволен, однако что-то не давало ему покоя. Они с Акуной достигли преклонных лет – им обоим было под сорок. Ххыл по праву мог гордиться своими подвигами: он увел семью из тундры в теплые края, он прослыл великим охотником и породил много детей, его уважали соплеменники и люди из окрестных родов. В общем, жизнь удалась.

И все же старого охотника не отпускало ощущение незавершенности, как будто он упустил что-то очень важное. Даже любимая Акуна не могла его утешить. Он уходил на возвышенность, бродил там целыми днями, приносил жертвы богине Луне и, вспоминая просторы тундры, задумчиво глядел на лесистые кряжи, на переменчивое небо – то высокое и прозрачно-голубое, то пасмурное и серое, – на волны холмов, бесконечной чередой убегающие вдаль, и вслушивался в завывания ветров или в полное безмолвие. Величие природы и пугало, и успокаивало одновременно.

Когда-то отец Ххыла рассказывал сыну о могущественных богах, которым подчинялись все силы природы, и о жарких краях, где много дичи. Пусть Ххыл и не дошел до тех самых земель, но все-таки проделал нелегкий путь на юг и теперь вспоминал буйство грозной стихии, пытаясь понять, что произошло. Эти размышления потрясли его до глубины души.