На «Деятельном» у каждого из нас были друзья: гибель их все мы переживали очень тяжело. Я хорошо знал Александра Масленникова — начальника интендантской службы «Деятельного», энергичного офицера, комсомольца. С ним мы впервые встретились в сорок первом на Ораниенбаумском плацдарме в морской пехоте. Обоих нас тогда ранило. Через три года мы вновь встретились, принимая корабли в Англии. Саша Масленников первый среди начальников служб сдал экзамен на вахтенного офицера. За безупречное выполнение обязанностей в боевых условиях и проявленное при этом мужество Масленников был награжден орденом Красной Звезды.
Николай Иванович Никольский потерял двух близких ему людей. С одним из них — командиром электромеханической боевой части, старшим лейтенантом–инженером Анатолием Зуевым он учился в Высшем военно–морском инженерном училище имени Дзержинского, вместе окончили его в июне сорок первого. Через; три года вновь встретились на Севере.
Перед последним походом друзья долго беседовали в каюте Никольского. Анатолий поделился с Николаем радостью — к нему на днях должна приехать жена Мария. Зуев был хорошим спортсменом, прекрасным пловцом. Когда катер пошел ко дну, Зуев вместе с другими поплыл к «Дерзкому». Он был уже у самого борта эсминца и даже ухватился за брошенный с корабля пеньковый трос, но кто-то из моряков, потеряв последние силы, крепко уцепился за него. Окоченевшие пальцы Анатолия разжались...
Большой утратой для Никольского была также гибель старшего краснофлотца Семена Циолковского — бывшего парторга пятой боевой части «Живучего». Только накануне этого трагического похода Семен Алексеевич перешел на эсминец «Деятельный» на должность парторга корабля. Прощаясь с лучшим своим специалистом, партийным вожаком подразделения, Никольский не думал, что так скоро оборвется жизнь этого замечательного коммуниста.
Нового командира «Деятельного» капитан–лейтенанта К. А. Кравченко на «Живучем» знали все. На Тихоокеанском флоте он служил старпомом на эсминце «Редкий», вместе с нами добирался в эшелоне из Владивостока на Север. При приеме кораблей в Англии Константин Афанасьевич был старпомом на эсминце «Жесткий». Наши корабли в ходе приемки нередко стояли борт о борт, и я часто встречался по делам с Кравченко. Это был симпатичный и обаятельный человек. Родился он в Днепропетровске, детство и юность провел в небольшом рабочем поселке близ Макеевки. Четырнадцатилетним мальчишкой стал к токарному станку. Потом учился в горном рабфаке. Очень любил радиотехнику, постоянно мастерил самодельные приемники. Но больше всего он любил море, мечтал стать моряком. Поступил в Военно–морское Краснознаменное училище имени М. В. Фрунзе. После окончания училища попросился на Тихоокеанский флот, где и застала его война. Константин очень любил свою мать. Марфа Дмитриевна была малограмотной женщиной, но сумела привить своим детям — а их было четверо — любовь к Родине, воспитать в них чувство ответственности за свои поступки. «Костя был смелый, умел постоять за себя и за правду», — вспоминает сестра Кравченко — Валентина Афанасьевна.
Когда эсминец был торпедирован, Кравченко руководил борьбой за живучесть корабля, действовал четко и хладнокровно, принимал все меры к спасению личного состава. Отдав приказание экипажу покинуть корабль, сам он до последней минуты оставался на командном мостике.
Единственный офицер, спасшийся с погибшего корабля, Олег Макарович Мачинский писал в своем донесении командующему эскадрой: «С гордостью могу доложить, что весь офицерский и рядовой состав с честью и до конца выполнил свой воинский долг. Атакуя вражескую подводную лодку, эсминец «Деятельный» не допустил ее к конвою. На корабле не было ни тени страха и паники, слез и прощаний. Все погибли, как герои–моряки»[81].
О геройской гибели «Деятельного» многим не известно. А мужественный экипаж этого корабля достоин памяти поколений. Все оставшиеся в живых моряки эсминца за мужество и героизм, проявленные в борьбе с вражескими подводными лодками, были награждены орденами и медалями Советского Союза. Несколько погибших членов экипажа были посмертно удостоены ордена Отечественной войны I степени. Это командир корабля капитан–лейтенант К. А. Кравченко, штурман лейтенант Н. В. Корнилов, главный боцман мичман Н. А. Блинов, трюмный машинист старшина 1–й статьи В. М. Федоров, машинист–турбинист старший краснофлотец Л. И. Тулузаров, минер старший краснофлотец Ю. В. Филиппов, машинист-турбинист старший краснофлотец В. М. Поляков.
Спустя много лет после войны я узнал, что эсминец «Деятельный» потопила немецкая подводная лодка «U-997»[82], та самая, которая 9 декабря безрезультатно атаковала «Живучий» и «Разумный» на Кильдинском плесе.
Анализ обстоятельства гибели «Деятельного» показал, что, будь на нем исправные водонепроницаемые переборки, такой трагедии могло бы и не произойти. Вскоре многие из нас укрепились в этом выводе: через четыре дня (20 января) на переходе из Кольского залива в Линахамари гитлеровской подводной лодкой был торпедирован эсминец «Разъяренный». Акустической торпедой и в этом случае была оторвана корма. Но распространения воды в соседние отсеки не произошло — надежность переборок оказалась высокой, корабль остался на плаву. И потери в личном составе были невелики.
Моряки эскадры поклялись отомстить врагу за гибель боевых товарищей. И слово свое сдержали.
Вечером 20 января «Живучий», «Доблестный», «Дерзкий» и «Достойный» производили поиск вражеских подводных лодок на участке Иоканга—Большой Олений. Гидроакустики «Дерзкого» обнаружили пирата и сбросили на него глубинные бомбы. Гитлеровцы отвернули резко в сторону и попали в зону обнаружения «Живучего». И снова подводные взрывы разорвали тишину. Враг был опытен — ушел на глубину. Но там его настигли минеры «Дерзкого». Из глубины моря послышались глухие взрывы, на поверхности появились воздушные пузыри, много соляра. Успешность атаки сомнений не вызывала.
Спустя четыре дня те же четыре эсминца вели поиск врага по маршруту Иоканга—Кольский залив. Шли правильным зигзагом строем фронта. «Живучий» был третьим. Справа от него в 20 кабельтовых находился «Дерзкий», слева — «Доблестный». На «Достойном», правофланговом, шел командир 2–го дивизиона эсминцев капитан 2–го ранга Е. А. Козлов. В полночь на кораблях произвели смену вахт, а вскоре прозвучал сигнал боевой тревоги. Он поступил с флагманского корабля...
Первым в свете луны подводную лодку заметил вахтенный офицер «Достойного» Виктор Бабий. Не дремали и сигнальщики — они тоже обнаружили прямо по курсу темный силуэт.
По боевой тревоге на мостик поднялся командир корабля капитан 3–го ранга Н. И. Никольский. Последовала команда: «Полный вперед!»
Остальные корабли тоже увеличили ход. Когда расстояние до цели сократилось, сомнений в том, что это немецкая лодка, не оставалось. Ближе всех к ней был «Достойный», и его командир решил идти на таран. Но лодка увеличила ход, оставляя за собой шлейф дыма. Никольский приказал открыть по гитлеровцам артиллерийский огонь. Лейтенант Бабий быстро произвел необходимые расчеты и дал команду носовому орудию. Старшина 2–й статьи Подденежный и краснофлотцы Шаляпин и Григорьев посылали в немцев снаряд за снарядом. Фашистская лодка удирала на полном ходу, ведя с кормовой пушки огонь.
Трассирующие снаряды, словно огненные стрелы, прокалывали сумеречное небо в обоих направлениях. Шесть снарядов, выпущенных с «Достойного», вспенили воду у бортов лодки. Длинная очередь, выпущенная краснофлотцем Панькиным из «эрликона», пришлась точно по цели. Лодка стала срочно погружаться. Вслед ей «Достойный» сбросил большую серию бомб. Минеры группы Фирсова действовали четко. Одновременно было усилено наблюдение в секторах. И не напрасно — вскоре сигнальщик Кондрыкин обнаружил едва заметный бурун.
— Торпеда, право 50!
Последовал резкий отворот вправо, и торпеда врага проскользнула вдоль борта. Уклоняясь от нее, эсминец оказался рядом с позицией стрелявшей лодки. Гитлеровцы решили воспользоваться этим и атаковать с малой дистанции. Подняв перископ, враг был уверен, что в такой темени кусочек трубы останется незамеченным. Но просчитался.
