Поздравляя принятых, парторг Лысый с удовлетворением заметил, что следующее собрание придется проводить в кубрике — на очереди еще пять заявлений и в кают–компании всем не поместиться.

День Военно–Морского Флота СССР мы в том году праздновали 6 августа. Девять наших кораблей выстроились на рейде Скапа. На разных удалениях от них виднелись авианосцы, линкоры и другие британские корабли. Английские моряки с интересом наблюдали за торжественным подъемом флага на советских эсминцах, а некоторые побывали у нас в гостях.

Командование Отрядом много внимания уделяло отработке задач в составе маневренного соединения. Для этого в морс выходили линейный корабль «Архангельск» и весь дивизион эсминцев. К началу августа линкор успешно выполнил ряд стрельб главным калибром, провел несколько стрельб по воздушным целям, отработал аварийные задачи.

О мастерстве и высокой морской культуре командира линкора контр–адмирала Вадима Ивановича Иванова ходили легенды. Своим искусством управления кораблем он блеснул еще в 1937 году во время первого посещения Британских островов балтийским линкором «Марат», которым Иванов тогда командовал. Это было 17 мая. На Спитхэдском рейде (Плимут) «Марат» стал фертоинг[36] на точно заданное место в течение 53 минут. За выполнением этого сложного маневра наблюдали моряки многих иностранных кораблей, прибывших на коронацию Георга VI. Из 200 кораблей, собравшихся там со всего света, ни один не смог продемонстрировать такой виртуозности. Газеты писали тогда, что аргентинскому линкору «Морено» потребовалось для постановки фертоинг 13 часов, другие корабли на это затратили также по нескольку часов[37].

И в этот раз Иванов остался верен себе, несмотря на то, что принял корабль всего два месяца назад. Английские моряки были восхищены четким маневром, который проделал «Архангельск», покинув Розайт и пройдя под мостом в проливе Ферт–оф–Форт. Чтобы не задеть мост своими высокими мачтами, линкор должен был пройти точно под средним пролетом. Направить такую махину в эту узость да еще без буксиров решались не многие англичане, а Вадим Иванович с первого же захода провел корабль под мостом с ювелирной точностью.

Контр–адмирал Иванов не только умело управлял маневрами, но и в совершенстве знал устройство механизмов и систем линейного корабля. Этого же требовал и от своих подчиненных.

Успехи в выполнении задач боевой подготовки становились все более заметными. Особенно отличились зенитчики.

При очередном выходе дивизиона на зенитную стрельбу на одном из кораблей находился командующий Отрядом. Эсминцы выполнили задачу успешно — буксируемый самолетом конус был весь изрешечен. А напоследок зенитчики «Жесткого» угодили прямо в буксирный конец. Конус с обрывком стального троса на глазах наших и английских моряков упал в воду.

Восхищенные англичане даже зааплодировали нашим артиллеристам.

Это была последняя учебная стрельба. Очередные залпы «эрликонов» теперь будут направлены только на врага.

На следующий день меня и Журавлева командир послал на берег за боезапасом для зенитной батареи. Вместе с нами на катере отправился Лидикольт (все снабжение шло через английского представителя). В бухте я заметил одиноко торчащую из воды мачту какого-то крупного корабля.

— Это линкор «Ройял Оук», потопленный немецкой подводной лодкой в 1939 году, — пояснил Лидикольт.

О трагедии, происшедшей в Скапа–Флоу в свое время сообщалось в печати, но это было так далеко от нас...

— Ворочайте вправо, подойдем поближе, — передал я рулевому.

Через несколько минут катер уже был над палубой и башнями «Королевского дуба»[38]. Воображение рисовало печальную картину. А произошло тогда вот что.

Линейный корабль «Ройял Оук», однотипный с «Ройял Соверин» (который теперь назывался «Архангельск»), стоял на якоре в северо–восточной части Ска–па Флоу у крутого скалистого берега. 14 октября 1939 года глубокой ночью экипаж линкора проснулся от грохота и сильных сотрясений корпуса. Это взорвались торпеды, выпущенные немецкой подводной лодкой «U-47». Корабль начал крениться и через полчаса затонул. Многие члены экипажа оказались за бортом, однако выбраться на крутой берег в темноте было почти невозможно. Той ночью погибло около восьмисот английских моряков. Мир был потрясен этой трагедией. Как могло произойти такое в первоклассной военно–морской базе, многим казалось загадкой. В печати на этот счет высказывались различные версии.

Спустя много лет англичане вынуждены были признать, что немецкая подводная лодка беспрепятственно проникла в Скапа–Флоу и вышла из нее через слабозащищенный вход из пролива Холм. Шумиха, поднятая тогда вокруг имени командира лодки Прина, мастерство и героизм которого превозносили до небес, была раздута не без участия англичан.

А еще позже, осенью 1967 года Ассоциация королевского военно–морского флота устроила в Портсмуте необычную встречу: за общим столом, как старые друзья, собрались моряки, спасшиеся с потопленного линкора и члены экипажа немецкой подводной лодки «U-47». К банкету приступили после возложения венка у памятника морякам линкора, погибшим от рук нынешних гостей. Участники встречи обменялись дружескими тостами и поделились воспоминаниями о событиях в Скапа–Флоу.

Словом, все шло так, будто собрались старые добрые друзья. Немцам дали понять, что с прежними «недоразумениями» покончено и теперь надо теснее сотрудничать в НАТО, проводя совместную борьбу против стран социалистического лагеря[39]. Иначе как глумлением над памятью погибших моряков линкора «Ройял Оук» эту акцию не назовешь.

За два дня до выхода Отряда кораблей ВМФ из Скапа–Флоу нас, пятерых офицеров «Живучего», пригласили на английский крейсер «Тайн», стоявший на якоре неподалеку от эсминцев. Как только мы ступили на трап, послышался продолжительный свист боцманских дудок. Так в английском флоте вахта приветствует офицеров, прибывших на корабль.

Хозяева показали нам крейсер, ознакомили с его вооружением и механизмами. При осмотре некоторые устройства оказались зачехленными: не все подлежало показу.

После обеда нас усадили в правом углу кают–компании у электрического камина — непременного атрибута меблировки английских кораблей. На низком столике были расставлены бутылки с легким вином. Красные блики, отсвечивавшиеся на лицах и бокалах, создавали эффект горящих углей. Камины были «кусочком» домашнего уюта, здесь отдыхали, сюда заходили погреться сменившиеся с вахты офицеры.

Наша беседа с англичанами касалась профессиональных и бытовых вопросов. Разговор шел прямой, откровенный, в доброжелательном тоне. По многим вопросам у нас оказались расхождения, и это было естественно. Но некоторые мысли о морской службе и быте были схожи.

Наше пребывание в Скапа–Флоу подходило к концу. Мы отсчитывали уже не сутки, а часы, оставшиеся до выхода. Газеты и письма, доставленные накануне, переходили из рук в руки. На душе у всех было радостно, а мыслями мы уже были там, на далекой Родине. Каждому хотелось послать ответную весточку. Но возможности такой уже не было, и тогда двое наших краснофлотцев придумали направить через океан символический привет «голубиной почтой». Но за неимением голубей решили использовать для этого чаек. Нужно сказать, что эти птицы были приучены брать еду прямо с рук, поэтому поймать их не составляло особого труда. Что наши матросы и сделали. Они нарисовали нескольким чайкам суриком красные звезды и отпустили: пусть летят на Родину с нашим приветом. А чайки никуда не полетели — расправив крылья, кружились над рейдом Скапа–Флоу. С английских кораблей моряки хорошо видели краснозвездных птиц. Офицеры подняли шум — русские используют чаек для большевистской пропаганды! Пришлось объясниться с англичанами. Инцидент был улажен.

Перед самым выходом корабли провели еще одну тренировку: необходимо было отработать маневры по приемке топлива на ходу. С этой целью каждый эсминец осуществил несколько маневров с танкером на внутреннем рейде Скапа–Флоу.