3.
Рамир.
Рощей оказался чахлый осинник, растущий на плоской макушке невысокого холма.
Перк всю дорогу угрюмо молчал, да и у Рохома пропало желание вести беседы.
Рябые здесь, в предгорьях Быхар. Вчера такое и представить себе было немыслимо. Рохому
прежде никогда не доводилось видеть пятнистых степных собак, и с каждым шагом в
направлении мельнице, желание не видеть их и впредь только усиливалось.
- Перк, - шёпотом окликнул он гризли, - может, Бальдир напутал чего? Может то и не
ликаоны были?
- Ничего он не напутал. - проворчал медведь, - Весной в крепости говорили, что с плато
Орфа, в сторону предгорий откочевало стадо лиргов, голов так в семьсот. Не удивлюсь, что
ликаоны по их следам к нам и пожаловали. Им ведь тоже мяса хочется вволю пожрать. Хоть
к крепости не лезут, выбирают места глухие, вроде этого. Но посмотреть на них всё же надо.
Не-е надо было сюда с децом явиться...
Рохом подумал то же самое, но промолчал.
Роща заметно поредела. Вскоре, впереди и слева, среди деревьев, наметилась редкая
поросшая низким кустарником опушка. Заросшая ивой сырая ложбина вывела их к ручью,
что шумно клокотал и пенился в размытой плотине. На противоположном его берегу,
посреди вплотную подобравшегося к воде молодого ельника, стояла бревенчатая избушка с
простой двускатной крышей. Обросшее водорослями, почерневшее мельничное колесо,
сорванное лежало в воде.
Постояв немного в ложбине и проследив за ветром, они решили подойти к мельнице,
перейдя через ручей за плотиной.
Подобрались к двери.
Рохом потянул из ножен меч. Сколько раз он проделывал это, оставаясь один в собственной
пещере, но в этот раз восторга от мягкого шелеста, покидающего ножны клинка, не испытал.
Барс покосился на медведя.
- Давай Перк, ты...
- Что, я?
- Заходишь...
- Куда?
- В дупло к могильным зайцам! - потерял терпение Рохом, - На мельницу заходишь, а я за
тобой...
- Ага... - медведь отступил на шаг, - Я что, мельник?
- Ты же децар!
- Децар децом командует а не по мельницам шастает! - убеждённо прошептал гризли, - Так,
что вперёд, я прикрою в случае чего.
Скрипнув от злости зубами, барс приник ухом к влажным холодным доскам. Тихо.
Рохом осторожно налёг на дверь плечом.
- Заперто...
- Уф... - с облегчением выдохнул гризли, - Ушли, значит? И нам пора...
- Куда! - барс крепко, до треска ухватил Перка за ворот салакаша, - Никто никуда не уходил!
Смотри!
У порога, на влажной глине чётко отпечатались следы обутых в чукаши ног.
- Видишь?! Туда зашли, а обратно - никто! - Барс на несколько шагов отступил от двери, -
Там они...
- Рохом, вон то ли дыра, то ли отдушина какая? - медведь таки отважился заглянуть за угол.
В самом основании мельничного сруба, почти скрытое зарослями крапивы, угадывалось
чёрное прямоугольное окно.
- Вижу. - прошептал Рохом, - Точно отдушина. Последи за дверью, я сейчас...
Раздвинув крапиву, Рохом склонился над проёмом, стараясь держаться поближе к стене, и
принюхался.
Сырое дерево, плесень и...
- Давно мельницу бросили. Сгнило всё. Вот в Трольме, уж на что мельница ветхая...
- Перк, заткнись!
Барсу был знаком этот запах с детства.
Ему не раз случалось свежевать добытых к зиме лиргов, выпуская на ослепительно белый
ледник, дымящиеся сизые петли кишок, грифам и воронам на радость.
В затхлом подполе брошенной мельницы, разумеется, лежал не лирг.
- Я сейчас туда не полезу, Перк! Подождём, пока рассветёт.
Гризли заметно повеселел.
- Конечно! Утро вечера... того... сам знаешь.
Ракитник у плотины оказался надёжным укрытием от чужих глаз, но не от мошкары.
- Гнездо у них тут что ли? - ворчал медведь, закрывая рукавом нос.
- Перк, а ты ликаонов раньше видел? - спросил медведя барс.
- Отчего ж? В соседнем деце есть один. Урсагом звать.
- И?
- Чего "и"? Рябой, как рябой! Две руки, две ноги, два уха, нос и хвост! В том месяце ящериц
в Тарне наловил, чеснока накопал, на вертеле зажарил...
У Рохома кто-то пронзительно заскулил в животе, и барс легко ткнул себя пальцами в
подреберье, как он часто делал в долгих охотничьих засадах.
- Перк, заткнись...
- Ты же сам просил про ликаонов...
- Про ликаонов, а не про ящериц!
- А-а. Э... - гризли надолго умолк, - Знаешь, мне нечего больше тебе рассказать про рябых.
Может, конечно я не понимаю чего, но по-моему ликаоны лишь тогда зло, когда их в одном
месте больше трёх собирается.
Рохом фыркнул.
- Такое и про комаров сказать можно! - барс яростно хлопнул себя по носу.
Остаток ночи прошёл в комарином писке и мучительном ожидании неприятностей.
Наконец, небо над рощей начало медленно розоветь.
Перк молча толкнул Рохома в плечо. Барс поднялся на ноги и стараясь как можно меньше
шуметь, направился к мельнице. Замеченная Перком ещё ночью подозрительная дыра и
вправду оказалась отдушиной, причём довольно узкой. Не дойдя пяти шагов, барс
распластался в мокрой траве и с опаской заглянул в неё.
- Темно...
- Вижу. Давай так, - шёпотом предложил гризли, - я шарахну бердышом в дверь и подождём,
что будет!
Крепкая с виду дверь всхлипнула от удара и повисла на одной петле. Перк толкнул её
бердышом, а затем, пнул ногой, доломав окончательно.
За порогом обозначились деревянные ступени.
Гризли с опаской сунул нос за порог, пошевелил ноздрями, отступил за угол и шёпотом
окликнул барса.
- Рохом.
Ему не ответили.
- Рох!
Тишина.
- Чтоб ты сопрел и свалялся! - пожелал Перк барсу и заглянул за угол. Рохома там не было.
Перку стало страшно.
Впрочем, не ему одному. Рохом, само собой не решился ломиться через дверь. Он помнил,
что Бальдир говорил о лучнике. Поэтому, дождавшись пока грохот поверженной двери,
отвлечёт возможных врагов, Рохом бесшумно проскользнул в лаз.
Мягко спрыгнув на хорошо утоптанный земляной пол мельничного погреба, Рохом вновь
достал меч. Серые сумерки, проникавшие в погреб через отдушину, освещали лишь часть
деревянной лестницы без перил, ведущей наверх.
Барс поводил мечом, затем прислушался, различил шаги Перка за стеной. Что-то капнуло
ему на ухо. Рохом передёрнул плечами, брезгливо утёрся рукавом и прокрался к лестнице.
Запах, встревоживший его недавно, стал заметнее. Особенно рядом с лестницей.
Коснувшись ладонью ступеньки, Рохом отдёрнул руку. Тёплая влага мгновенно склеила ему
пальцы. Рохом вытер руку о стену, перешагнул мокрую ступеньку и принялся осторожно
подниматься по лестнице.
Здесь он и наткнулся на первое тело. Вернее, сначала барс обратил внимание на обильно
забрызганные жирными чёрными кляксами серые жернова, а лишь затем увидел его.
Крупный, молодой с виду ликаон лежал в углу, за мельничными жерновами в центре
зловещей чёрной лужи. Брезгливо поморщившись Рохом приподнял его за липкий от крови
салакаш и перевернул навзничь. Живот ликаона был косо вспорот от левого подвздоха до
правого подреберья. Удар был такой силы, что толстый кожаный пояс украшенный медными
бляхами оказался разрублен и валялся рядом. Рохом поднял его из лужи крови и отцепил
длинный боевой нож в коричневых замшевых ножнах.
Спрятав нож под хурку, нагнулся за валявшемся в углу мешком, и тотчас отступил в тёмный
угол. Шаги.
Рохом конечно узнал поступь гризли, но окликать медведя не стал. Не хватало чтобы тот с
перепуга угостил его бердышом.
- Рохом?
- Я. - отозвался барс, - Надо же, учуял!
- У тебя из пасти несёт.
- Свою понюхай. - огрызнулся барс, - тут мертвец.
- Наверху, ещё два тела. Один тот, со шрамом, про которого Бальдир говорил. Другой
