Они подошли к нужному месту. Территория основного Люмора заканчивалась, но небольшой кусок твердой материи как остров парил в стороне, на этом куске стояла небольшая хижина. Рэвул вспомнил ее, в нормальном большом мире под светом солнца эта хижина стояла у склона горы, заброшенная и сгнившая. Здесь хижина выглядела целой и ухоженной. К островку с хижиной вела дорожка из нескольких парящих в пространстве небольших каменных плит. Колтос остался на месте, а Рэвул прыгая по плитам, парящим в пустоте, добрался до хижины.
Из печной трубы шел дым. Вокруг дома, на его крыше сидела стая уже знакомых Рэвулу ворон. Они уже не разлетались в страхе, не каркали попусту, а спокойно сидели глядя на Рэвула как на старого знакомого. Входная дверь отсутствовала. Внутри за длинным коридором большая комната, заставленная всякой разной мебелью, заваленная разным хламом, мусором, покрытая слоем пыли. Такое чувство, будто это жилище сумасшедшего нарочно тащащего в дом всякий хлам с помоек. Рэвул брел среди хлама, рядов полусгнившей мебели, спотыкаясь о какие-то сломанные игрушки и прочий мусор, валяющийся под ногами. И вот за стеной из старых шкафов пылающий камин, рядом с ним диван и кресло, а между ними стол уставленный свечами, эта мебель не сгнившая и не обвитая паутиной.
- Ты кто такой! - заставил Рэвула вздрогнуть жуткий женский голос. Хозяйка возникла у камина. Мрачной тенью она замерла грозно на него глядя. Ее руки разведены в стороны, длинные рукава странного темного платья свисли вниз, в таком виде она скорее походила на летучую мышь расправившую крылья, а не на ворону. Ее длинное темное платье было будто сшитым из вороньих перьев, из него торчали иглами или повсеместно свисали какие-то лоскуты, оно было точно не из ткани. Совершенно не вписывающееся в жуткий мрачный образ молодое лицо, таящее в себе отголоски былой красоты, сейчас застывшее в холодном злобном выражении, будто изнасилованное долгими годами беспробудной пьянки или невыносимо тяжелой жизнью. Кожа мертвецки бледная. По краям лица, вдоль лба висков и щек, обвивая шею, переплетаясь, шли линии черного тату которым, наверное, было исписано тело. Губы по-мертвецки синие, казались накрашенными синей помадой. Под глазами синяки. Длинные черные засаленные волосы были пронизаны линиями седины, что при внешне молодом возрасте говорило о пережитом ужасе. Ее лицо недовольно скривилось, на своего странного явно нежданного гостя она смотрела как на кусок фекалий, с каким-то отвращением.
- Я Рэвул, - глядя на это странное существо не без страха он замер на месте.
- Рэвул? Какого черта? - задумалась она. - Что-то такое помню. Подожди. Ах да! Мать твою. Явился. РэдВолк последний из Людей Волка. Проходи, садись, - она опустила руки и отвернулась к камину.
Рэвул осторожно сел на диван. Она взяла с камина бокал с вином.
- Ну и как ощущения Рэвул? Ты наверняка себя чувствуешь маленькой девочкой, которую плохие родители забыли одну посреди ночной улицы? - выпивая из своего бокала, говорила она.
- Скорее будто меня перетерли в мясорубке.
- Ведь ты проклятие, которое явилось в этот мир, чтобы оборвать миллионы жизней. Тысячи уже погибли от твоих рук. Умрут еще. Ты будешь убивать нести смерть и разрушения. Ну и каково это? Интересно когда твои родители смотрели на тебя маленького, мечтали о твоем будущем они и не думали о такой участи? А если бы знали, во что ты выродишься, то что бы сделали? - смотрела она со злодейской ухмылкой.
- Моя мать не имела права голоса и всегда молчала. Отец был дебилом...
- Ах да, прости. Ошиблась уровнем. Ты же из самой дыры вылез. Из чертового племени дикарей...
- Вообще-то моя страна погибла, - недовольно смотрел на нее Рэвул.
- Ладно, не принимай близко к сердцу. Думаю, ты уже понял куда попал. Для этой жизни нас нет, следовательно, всем на нас наплевать, наша боль она только наша. Значит, тебе не перепадало материнской ласки, и отец был говнюком. И ты все равно цепляешься за такой дом, как это странно согласись? Одинокий всеми забытый цепляешься за свою человеческую сущность, отчего только выглядишь нелепее всех ничтожных уродов собравшихся здесь, - настраиваясь на долгий разговор, она налила вина в бокал и подала его Рэвулу, сама села в кресло напротив него. В ответ, на свои слова, ожидая от Рэвула агрессии, она придавила его своим уставшим и одновременно таящим злобу взглядом. Рэвул застеснялся и отвернулся в сторону, он не собирался выяснять с ней отношения. Она по-другому посмотрела на него. - Ладно, не обижайся. Я просто думала ты сам говнюк. Сам понимаешь по роду своей деятельности, я имею дело с отбросами. Мои клиенты это разные маньяки, жаждущие приобщения к Тьме, злые движимые гневом и местью люди, заблудившиеся порождения Тьмы. Одни твари убогие. Думала ты один из них, а ты вроде не придурок, ну или, во всяком случае, пока себя таким не проявил. Я Морагта, глашатая ордена 'Гивалдон'. Орден включает в себя двести дьяволов Аэта. Я здесь представляю их интересы и говорю от их имени. Потому что сами они заточены в Аэтхейле - параллельном мире, к нам проникнуть они не могут. Я, можно сказать, олицетворяю их в реальности.
- Я уже представлялся да?
- О тебе я знаю все. Это тяжело я знаю. Поначалу это кажется каким-то кошмаром и в отличие от остальных 'счастливчиков' ты даже с собой покончить не можешь. О сладости сумасшествия мы можем только мечтать. Кажется что этот кошмар не пережить что он будет тянуться вечно. Только холод, боль и ужас. Но это не так. Человек ко всему привыкает, и ты тоже привыкнешь и то, что ты жуткий оборотень, который превращается непонятно во что и убивает людей тысячами, станет для тебя нормальным. Наоборот, научись радоваться своей новой жизни. Я это серьезно.
Открою тебе одну мудрость. Все в этой жизни несчастны. Посмотри на это стадо вокруг и почувствуй свое над ним преимущество. Кто вокруг может назвать себя счастливым? Люди погружены в потоки своих проблем, вся их жизнь кошмар в бесконечной надежде на лучшее. Прибавь к этому еще и чувства. Это просто дурдом какой-то, издевательство. Человек - самая эгоистичная тварь на свете, наше 'я' для нас превыше всего, и при этом все хотят любви, все хотят, чтобы рядом был кто-то, но при этом никто не хочет, прежде всего, думать о ближнем. Все хотят, чтобы их просто любили. Когда два эгоиста лишь окрыленные временным очарованием сходятся друг с другом, то какие вопросы потом могут возникать к постоянным ссорам и домашнему насилию которое начинается когда выветриваются чувства? Их мир это большое стадо, которое тонет под тяжестью собственной грязи и не желает этого признать - что самое страшное. И во всем этом зверинце все стараются выгрызть для себя кусок получше. Они как проклятые заперты в вечном круге мучений вынужденные выживать. Бедняки голодают, богатые сходят с ума от безделья, понимая бессмысленность жизни, про рабов и речи не идет. Ты теперь выбит из всего этого стада, ты перестал быть их частью. Можешь расслабиться и вздохнуть с облегчением. Проблемы выживания тебя больше не волнуют. Ты полностью свободен. Это тотальная свобода от всего, замри и просто почувствуй ее. Ты теперь проклят, как и я, смотри на этот мир спокойно со стороны и радуйся тому, что можешь себе это позволить.
Просто расслабься. Все отпусти. Наша задача разгромить этот мир, а для этого, когда ты человек, ничего делать ненужно. Просто расслабься ничего не делай и смотри, как все утекает сквозь пальцы и разрушается. Мы прокляты, этому миру наплевать на нас, так отвечай ему тем же. Счастье, любовь, это для живых. Мы для живого мира прах. Нас нет среди живых. Ты стоишь на краю и смотришь в пропасть, так наплюй на все, утащи этот мир за собой. Сделай свою боль общей. Сам просто все отпусти и с легкостью дай потоку безумия нести себя. Я так думаю, ты и сам уже понял, что смерть для нас есть высшая привилегия, просто недосягаемая мечта. Нас больше ничего не заботит. Солнце светит не для нас, - договорив, она осушила свой бокал.
Она о чем-то задумалась, зависла, уставившись в одну точку, Рэвул в ее присутствии чувствующий себя смущенно старался лишний раз на нее не смотреть и больше прилагаться к вину, чтобы хотя бы немного расслабиться, снять напряжение. Она будто сама осознала смысл того что наговорила. Глазами полными печали и ужаса глядя перед собой позабыв про гостя, уйдя в себя, она привычно закинула ногу на спинку кресла, уселась удобней, юбка ее платья сползла. У нее были стройные ноги, безупречные бедра обтянутые черными колготками. Она стала первой женщиной, которую на своем пути за последнее время встретил Рэвул. Несмотря на отдельные отпугивающие черты внешнего вида, она пробуждала внутри Рэвула какое-то непонятное ему желание. До него только сейчас дошло. Он только сейчас понял, почему ему так неуютно. Она первая посторонняя девушка, с которой он беседует один на один за всю двадцатилетнюю жизнь. И насколько же его жизнь уродлива, если первая представительница противоположного пола, с которой он беседует наедине, выглядит как завалявшийся в канаве труп девушки, которая может когда-то и была прекрасна, но сейчас смотрится жутко?