- Рэвул прекращай. Хватит там сидеть одному в темноте. Иди к костру, - позвал его Чарльз. Рэвул не желая изображать из себя обиженного, молча подошел к костру. После пережитого у костра Коборов, сейчас все молча смотрели в огонь, этой ночью спать не хотелось никому, нервы у всех были на пределе.
Они уже покидали холмистую долину. Было ранее утро. Эта долина наконец-то доказала свое название. Все заволокло непроглядным белым как молоко туманом. Как обычно на протяжении нескольких последних дней Рэвул шел следом за Кэйблом. Вокруг стояла тишина, все было нормально, пока он не почувствовал на себе чей-то недобрый взгляд. Обернувшись сквозь клубы тумана, Рэвул увидел кого-то похожего на человека стоящего метрах в десяти на высоком камне. Толком было не разглядеть. Этот кто-то тут же исчез, едва Рэвул поймал его взглядом.
- Кэйбл там в тумане...
- Я знаю. За нами кто-то наблюдает. Не знаю только один он или их несколько, - не останавливаясь, ответил Кэйбл.
- Радгары?
- Мы уже уходим из их земель. Нет. Кто-то другой, в таком тумане нам лучше двигаться дальше. Дойдем до леса, вы двинетесь дальше, а я постараюсь узнать, кто за нами наблюдает...
Едва Кэйбл успел договорить, как между ним и Рэвулом в землю врезалась стрела. 'Ложись!' - крикнул Кэйбл. Закрепленный на кончике стрелы какой-то волшебный камень раскалился докрасна и спустя мгновения взорвался. От взрыва буквально под носом Рэвула отбросило на пару метров, оглушенный, он беспомощно свалился на землю. Попытавшись подняться, он увидел Кэйбла, тот лежа на земле что-то кричал ему, по всей видимости, велел уползать. Еще одна такая же стрела врезалась в землю рядом с Кэйблом, раздался второй взрыв. Затем еще несколько взрывных стрел перепахали землю вокруг. Не чувствуя тела, ничего не слыша из-за чудовищного гула в ушах, Рэвул беспомощно лежал пока его присыпала земля разбрасываемая раздающимися вокруг взрывами. Все вокруг заволокло белым дымом. Рэвул вновь почувствовав свое тело начал подниматься с земли. Из его ушей шла кровь, каждый удар сердца отдавался болью в голове. Ничего не слыша и не ощущая, будто в тяжелом сне сумев подняться, он растерянно смотрел по сторонам. Затем окружающий туман будто стал гуще - дымовая завеса от специальной артэонской гранаты заволокла все вокруг Рэвула, рядом лежавший Чарльз исчез из вида. Едва он сделал шаг в сторону Чарльза, как ему в шею что-то воткнулось. Какой-то дротик, не успел Рэвул вытащить его из себя, как его ноги подкосились, и он упал на землю. Дротик был или отравлен или содержал в себе снотворное. Рэвул почувствовал как что-то пьянящее и сладкое, распространяясь по телу, утягивает его в сон. В последние секунды, нахождения в сознании, он увидел, как из тумана вышел человек. Он был одет в серебристые доспехи, идеально скрывающие тело и идеально сидящие - это был бронекостюм, его лицо под шлемом скрывала черная маска, оставляющая открытыми только глаза. Эти глаза были необычного для человека светло-желтого цвета часто встречаемые у артэонов. Неизвестный солдат склонился над теряющим сознание Рэвулом. Последнее что успел увидеть Рэвул, прежде чем полностью отключиться, это как Кэйбл с мечом набросился на атаковавшего их неизвестного артэонского желтоглазого солдата. Завязалась схватка, которую Рэвул уже не увидел, он провалился в сон.
Рэвул пришел в себя в каком-то продуваемом, наверное, всеми ветрами на свете месте. Вершина какого-то холма. На окружающие просторы опускается вечер. В небе вьются черные грозные тучи. Где-то рядом трещит костер. Рэвул аккуратно поднялся и пошел к костру. Он снова жутко обрадовался, увидев Кэйбла сидящим у огня. А то он уже испугался, не похитили ли его.
- Где Чарльз? - сев у костра первым делом спросил Рэвул. Кэйбл впервые был так неразговорчив. Посмотрев на него Рэвул увидел, что его броня ниже груди измазана кровью. В его броне осталось несколько серьезных пробоин, кровь была его. Сам он выглядел бледно и изможденно.
- От воздействия лошадиной дозы транквилизаторов, каких-то волшебных, ты проспал трое суток. Я тащил тебя на себе, сколько мог. За нами увязалась стая местных одноглазых волков. В лесу они нас просто достали. Мы поднялись сюда на высоту, чтобы хотя бы одну ночь немного отдохнуть. Я как ты видишь, немного потрепан, - устало и обессиленно говорил раненный Кэйбл.
- Все нормально? - В ответ Кэйбл только кивнул. - Что произошло?
- Это был убийца. Одиночка. Профессионал. Чуть не достал меня, - Кэйбл указал на дыру в боку. - Убийца был артэоном. Этот ликвидатор, солдат такой же, как и я, служил враждебным нам артэонам-глобалистам. Посланный своим командованием он хотел остановить нас. Но оказался молод, я прикончил его.
- Значит он хороший. Ведь мы же получается плохие? Ты ведешь меня туда, где мое жуткое чудовище получит развитие. Мы все злодеи. Неудивительно, что нам снова повезло.
- Мир артэонов он не един по своей природе, - Кэйбл отрывал Рэвула от ненужных мыслей. - Мир артэонов тоже разбит на лагеря, порой противостоящие друг другу. Различные политические течения, различные идеологии пульсируют в разных артэонских обществах. Есть два самых крупных политических течения, фактически разделяющие мир артэонов пополам, обрекающие нас на постоянное внутренне противостояние. Это глобалисты и изоляционисты. Идеи изоляционистов просты и логичны. Мир артэонов способен существовать независимо от окружающего мира. Мы можем закрыться за высокими стенами и позабыть о диком мире вокруг. Так мы в основном и делаем. Но идея изоляционизма она намного шире. Ведь от этого мира не закрыться полностью. Можно выстроить какие угодно стены, но они не спасут. Спрятавшись за стенами, ты просто загоняешь себя в угол, потому что в нашем диком мире враги неизбежно когда-нибудь придут к твоим стенам. Пока ты будешь прятаться, и зарываться, кто-то другой будет развиваться, и этот другой потом просто уничтожит, сотрет, вытеснит тебя. Так устроен наш мир. Идея артэонского изоляционизма гласит: ради мира и покоя среди артэонов весь окружающий мир должен быть погружен в хаос. Недостаточно просто спрятаться за высокими стенами, нужно еще контролировать все, что за ними происходит и следить, чтобы никто не развился и не окреп достаточно, чтобы уничтожить тебя. Все благополучие должно распространяться только на мир артэонов, остальной мир должен прозябать в руинах и хаосе. В общем, изоляционистам наплевать на окружающий мир, понимая, что всех не спасти, мы думаем лишь о благе для артэонов. Мы те, кто не боится смотреть правде в глаза.
Идея глобализма... полная чушь. Это как бы попытка найти компромисс. Они думают, как сделать так чтобы и артэонам было хорошо, и в мире царил порядок. Ищут равновесие устраивающее всех. Говорят о единстве людей и артэонов. Но это невозможно. Всем хорошо быть не может.
- Ты этот... изоляционист? - с трудом выговорил Рэвул.
- Да. В древности первые артэоны пытались жить мирно. Они никого не трогали и ни на что не претендовали, пытались убежать, скрыться. Первые из нас пытались строить свои идеальные общества в пустынях и в других богом забытых местах. Но куда бы, мы не спрятались, нас все равно находили и убивали. Нас истребляли, хотя мы желали только мира. Нас вынудили позабыть идеи о мире без насилия и вечной гармонии. Нас извратили, заставили стать чудовищами подобными всему вокруг. Нам не дали быть идеальными в итоге мы стали тем, чем стали. Мы стали сильными развитыми прогрессивными, обогнали всех, вырвались в глобальные лидеры, теперь мы можем позволить себе творить с этим миром что захотим. Раньше они убивали и терроризировали нас, теперь наоборот мы убиваем и терроризируем их. Теперь пусть мучаются. Они сами нас такими сделали. Это они заставили нас познать, что такое Малдурум, ввергли нас в безумие.
- Как же все сложно, - Рэвул пытался выразить свое разочарование этим миром. - Я никогда не должен был покидать Страны Волка. Я только сейчас понимаю, как был счастлив, когда ничего не знал.
- Оглянись вокруг, посмотри на Преферию. Ты сам видишь, что происходит. Преферия это рассвет идеи изоляционизма. На севере все тихо и спокойно, зато на юге все погружено в хаос. Весь бардак, который здесь на юге ты видишь вокруг все это следствие нашего влияния. Действия разведки, диверсионных служб, следствие слабости склонных к саморазрушению людей в ходе эволюции оказавшихся беззащитными перед идеальными достигшими прогресса артэонами. То есть перед нами, - Кэйбл сторонящийся мира артэонов глядя на него со стороны говорил о нем как посторонний.
