День на сборы - ездовые тщательно осматривали карету и фургоны на предмет ремонта, а гвардейцы занимались лошадьми - мыли, скребли и чистили да некоторых перековывали.
Настал день прощания. Мальчишкам Ахерон подарил по тренировочному мечу, выточенному из мореного дуба. Вдобавок вручил Артурху книжицу по магии, а Искре - ожерелье из черного жемчуга от сглаза.
Старый маг приобнял Чижова:
- Мой подарок - твое возвращение домой, но это впереди.
- Спасибо, Учитель, - землянин запрыгнул в карету, и обоз тронулся, а Ахерон долго еще стоял на крыльце, глядя на опустевшую дорогу.
Смахнув две нежданные слезинки со щек, разозлился сам на себя и, недовольно ворча, ушел в дом. Ученик его не подвел, оправдал надежды, а за то, что привез сыновей, ваще... За короткое время Ахерон успел привязаться и полюбить ребятишек, у него появилась цель в жизни на ближайший десяток лет. Учить мальцов с чистого листа - мечта любого порядочного мага. Затем, видя успехи учеников, гордиться ими, зная, что они - твое творение. Ахерон примерно знал дату своего ухода из бренной жизни и потому с радостью ухватился за шанс оставить после себя след и добрую память...
........................................................................................
По приезде в Нандер Веня на другой день с утра наладился во дворец. Беспрепятственно пройдя к королю (только он имел свободный доступ), застал Бремора в кабинете, тупо разглядывающего большую карту континента.
- Наконец-то появился, у нас тут война, между прочим, - сварливо заметил Бремор. - Вечно тебя где-то носит.
Около часа Бремор с Главным магом перетирали возникший форс-мажор. И если король представлял собой вселенский пессимизм, то его визави - наоборот. Глядя на улыбающуюся физиономию герцога, Бремор недоумевал:
- Собственно, чему ты радуешься, отечество в опасности, супротив нас выступили два государства. По прогнозам Военного министерства, объединенная армия Берара и Тарума насчитывает около четырехсот тысяч солдат, а у нас всего сотня тысяч. Оккупанты пройдут по нашему королевству, словно буйвол по муравейнику. Сколько невинных жертв? - тут царственная особа в запале неумело постучала кулаком по столу и сорванным голосом просипела: - Весело ему, видите ли, плакать надо, а-а... - Король обессиленно откинулся на спинку малого трона.
Веня наконец вышел из блаженного состояния (ночью Искра превзошла себя):
- Ваше Величество, не сгущайте краски, взгляните на проблему с другой стороны.
Бремор встрепенулся и навострил уши. Зная, что Венх обладает острым умом, он приготовился услышать рецепт выхода из безвыходного положения, в котором оказалось королевство Фраорт.
- Бремор, хочешь стать императором? - с солдатской прямотой спросил Венх. Король участливо глянул на ближайшего советника и друга. "Вот жаль-то какая, в самый неподходящий момент герцог умом тронулся", - пронеслось у него в голове.
- Да что мы о делах да о делах, поезжай домой, мой верный соратник, отоспишься, отдохнешь, - слегка фальшивя, посоветовал монарх. Даже нементалисту видно, о чем шла речь.
- Стоп, стоп, - поднял руку Веня. - Я в здравом уме и твердой памяти, с чего вы, Ваше Величество, решили, что герцог Чижанх сошел с ума? Следите за моей мыслью. Если мы одолеем супостата, разгромим вражескую армию, кто помешает тебе захватить королевства и объединить их в империю? Следуя логике, ее главой становится монарх, носящий титул императора. Я доступно объяснил? - заботливо поинтересовался землянин.
Бремор впал в ступор. Пришлось Чижову брызгать на короля холодной водой. Король вышел из столбняка лишь после ментального вмешательства и напустился на герцога пуще прежнего:
- Смерти моей хочешь? Прежде думай, что говоришь.
Дальше беседа приняла более конструктивный характер, и на Большой совет министров (присутствовали заместители и начальник штаба) король шел в приподнятом настроении. На совете история повторилась - паника министров разбивалась о железобетонное спокойствие герцога Чижанха и короля Бремора I. Пришлось землянину вновь предоставить план победы над оккупантами. Повеселев, члены правительства принялись обсуждать болевые точки военного положения.
Страна становилась на тропу войны - вышло несколько суровых указов. В столице и крупных городах вводился комендантский час. За мародерства, грабеж, убийства, дезертирства и уклонения от рекрутского набора - петля. Также к высшей мере наказания приговаривались: шпионы, вражеские пособники, изменники, фальшивомонетчики, контрабандисты и коррумпированные чиновники. На воинскую службу призвали всех немногочисленных магов, трем из которых отрубили головы за саботаж. Веня, проведя два дня дома, попрощался с родными и выехал в действующую армию. Король и Искра очень не хотели его отпускать, но дело прежде всего. Отъезд герцога на войну (по настоянию Искры) обставили пышно и торжественно. Сначала обедня в часовне усадьбы и здравицы в честь отъезжающего хозяина. От мощного баса диакона Килокса тухли свечи, и паства вышла из храма полуоглохшей. Потом был пир - за столами сидели все обитатели дворца-усадьбы. Сыновья, зная о предстоящей разлуке с отцом, ходили за ним по пятам, льнули и требовали внимания. Мальчишки боготворили папу - он для них высшая инстанция, кстати, в семье говорили только по-русски.
Ранним утром, расцеловав жену и Артура с Антоном, Чижов в карете в сопровождении десятка гвардейцев выехал со двора. Следом за каретой катились три фургона, битком набитые продуктами длительного хранения, палатками, сменным бельем, запасной обувью, оружием и походной кузней. Словом, всем тем, что необходимо для автономного путешествия. В сиденье кареты, в потайном отделении, лежали полотняные мешочки с сотней золотых и тремястами серебряными монетами.
Веня вообще хотел ехать в одиночку, но Искра настояла на своем. Любимый муж не должен терпеть лишения и трудности, словно простой солдат. Герцог он или нет? Спорить с женщиной себе дороже (делай молча по-своему) - эту истину Веня понял давно. Потому и ехал на запад с обозом, недовольно хмуря брови. Однако после двухнедельного пути признал свою неправоту, тем более до конечной точки путешествия два с половиной месяца.
Останавливаясь на постоялых дворах, расположенных вдоль тракта, всегда сутки отдыхали. Мылись, стирались и отсыпались в комфортных условиях на чистых простынях. Через два месяца на тракте стали появляться первые признаки войны - беженцы. Сначала редкие семьи, затем толпы на телегах, фургонах и прочем транспорте. Многие шли пешком. По приказу герцога раздали бедолагам половину провианта. Тайник в карете опустел на двести серебрушек. Беженцы рассказывали такие ужасы и страсти, то если правды хотя бы четверть, тогда неприятельскую армию вторжения следует посадить на кол поголовно. От командующего до последнего тылового обозника. Картина, описываемая несчастными, удручала. Вражеские солдаты, подобно саранче, сжигали все, оставляя после себя пожарища и трупы.
Здесь Веня офигевал, полное отсутствие логики у завоевателей. Если ты захватываешь чужое королевство, то его территории и население становятся твоими. Возникает, естественно, вопрос, а на хрена портить и уничтожать свою собственность? У правителей Берара и Тарума точно не все в порядке с головой, сделал заключение Главный маг. Буквально за день до приезда в армию Фраорта обоз решили взять на гоп-стоп чумазые дезертиры толпой не менее двухсот немытых харь. Веня засаду почуял загодя, а потому приказал всем остановиться, а сам прогулочным шагом пошел вперед. Десятник Саглах вякнул было о безопасности, но тут же заткнулся под грозным взглядом герцога. Пройдя метров триста, землянин оказался на месте, где к тракту лес подходил вплотную. Для путника вроде обычная обстановка - тишь да гладь, только не слышно повседневных звуков леса. Не щебечут птицы, не цвиркают белки, мелкая живность попряталась по норам - для опытного уха тревожный сигнал. Веня, заранее почуяв угрозу, сейчас явственно различал ауры нехороших, злых людей, прятавшихся в листве деревьев. "Долго телятся разбойнички", - лениво подумал Чижов и словно сглазил: в него полетели стрелы и арбалетные болты. Когда первый и второй залп сгорели в магической защите, он ударил ментально. С деревьев горохом посыпались стрелки, числом не менее трех десятков. Остальные дезертиры колодами попадали в высокую траву. По его знаку подъехали гвардейцы с обозом.
