Гордые человеческие короли склонялись перед грозным вождём, сильным и свирепым. Орочьи племена, поколениями скитавшиеся по просторам Великих степей, обретали новую жизнь в богатых краях, доселе закрытых от любого зеленокожего. Орки, гоблины, тролли повыползали из нор, оставляли самые далёкие шатры и объединялись под знаменем новой Орды. В одиночку не один из народов не смог бы зайти так далеко в земли людей, но вместе они завоевали всё.

Вереницы белокожих рабов тянулись по серпантинам дорог к большим рынкам. Обеспеченные рабочей силой, орки посвящали всё своё время оттачиванию боевых навыков и излюбленным игрищам, по меркам других рас казавшихся дикими.

Но недолго народы Орды отсиживались в новых землях. Вновь зазвенели молоты кузнецов, без счёта даря миру топоры и кольчуги, вновь забили барабаны и загремели боевые рога. Орда собиралась в новый поход. Глупые людские короли бесконечно грызлись между собой, что и погубило их. Они пали, и теперь ничто не вернёт людям былого величия. Но победить людей - слишком мало. Ещё множество земель и народов скрываются в тумане войны, и всех их Орда возьмёт под свою длань.

Впереди так много битв! Набитые золотом города ждут завоевателей! И неплохо было бы увидеть в гладиаторских боях не только людей, но и гномов, и кобольдов, и даже эльфов, и дроу. Все покорятся мощи Орды, и не останется в этом мире места, не познавшего на себе тяжёлой поступи ордынских сапог.

От переполнявшего боевого восторга Рондор подскочил как ужаленный. Грудь ходила ходуном, а широкие ноздри с силой втягивали застоявшийся в шатре воздух. «Сны о походах и победах никогда не снятся просто так». Это всегда повторяют шаманы, и от того, сон так сильно взволновал орка. Попахивает пророческим духом. Хотя с чего бы пророчеству являться к простому воину, тем более изгнанному из родного племени и отвергнутому во многих других?

 Однако отказываться от мысли о божественной воле, вложенной в сон, Рондор не торопился. Да, его изгнали и изгнали давно. Но как раз именно сейчас, как никогда раньше, Орда, покрывшаяся мхом мирных лет, нуждается в полировке. Подобно залежавшемуся в земле мечу. И он, Рондор, убийца-изгнанник, преданный старым принципам воинственности, мог бы стать тем великим вождём, что в сновидении вёл Орду на завоевание новых земель. Никто из нынешних вождей или шаманов не отважится на такое, ведь мало повести за собой племена, их сначала надо сплотить, что в сложившихся условиях сделать значительно трудней. Вожди грызут друг друга, ищут возможность захватить чужое племя, бесконечно мстят и убивают. Перестав искать внешних врагов, Орда пожирает сама себя, и Рондор не сомневался, что здесь замешаны люди и их мерзкое золото. Все, кто сейчас составлял круг великих вождей – куплены. Круг шаманов – куплен, и каждый в этих кругах повязан друг с другом собственными грехами. Упадёт один – потащит остальных. И тогда случится так ожидаемый многими переворот. Но вот когда – большой вопрос. Возможно, пройдут годы до того, как кто-то из гнилой верхушки оступится, а возможно и десятки лет. Сколько орков впустую погибнет за это время в бессмысленной грызне?

Нет, нельзя списывать сон со счетов! Он может быть настоящим знаком к переменам. Нужен совет шамана, толкование. И немедленно! Один из шаманов племени Острого Лезвия ещё поддерживает связь с Рондором, несмотря на незавидный статус изгнанника. Главное во время визита не попадаться на глаза охотникам и вождю.

С твёрдым намерением выехать к вечеру, Рондор собрался встать и собрать походный мешок, но не успел он сползти с кучи шкур, служивших ему кроватью, как заметил лежащую у ног секиру. Тяжёлый взгляд поднялся на сучок, за который совсем недавно было прицеплено оружие - сучок никуда не делся. Орк наклонился и поднял разорванную верёвку. Подёргал. Крепкая, хоть бурра привязывай. Затем поднял секиру. Мертвецкий холод, исходивший от металла, проникал даже сквозь тесьму рукояти.

- Изголодался по горячей крови, дружок? – прохрипел в полголоса Рондор и зловещая усмешка оголила острые клыки.

Интересное совпадение. Сначала сон, а ведь сны не снились ему уже несколько лет, затем секира, странным падением будто подталкивает к действию. Сколько прошло времени с того дня, когда последний раз доводилось держать её в руках? Пять лет? Семь? И вправду настало время перемен, но перед тем, как сделать первый шаг, надо бы спросить совета у мудрого шамана.

Но чтобы не сказал шаман, одно Рондор уже чётко для себя решил: сон – отличный знак для расплаты с тем, кто не пожелал приютить у себя изгнанника. Вождь Острого лезвия слишком высокомерен, чтобы быть вождём, и сегодня он потеряет своё племя. И жизнь в придачу. А если же выйдет наоборот, то плата не велика. Нет больше сил жить отшельником, чувствовать себя тухлым овощем, забывшем, что такое жар сражения и радость победы.

«Всё или ничего, Рондор! Сегодня великий день! Так или иначе, но в этот шатёр я уже не вернусь» - и с этой мыслью, орк могучим ударом перерубил одну из опорных балок. Раздался жуткий треск, сверху посыпалась труха старого тряпья, но шатёр устоял. За тонкой, дырявой стеной недовольно хрюкнул бурр.

Рондор метнулся к «кровати», подхватил седло для быка, служившее по совместительству подушкой, и по пути к выходу твёрдо отметил про себя, что секиру не помешало бы заточить.

Над степью занимался рассвет. Солнце на треть показалось за далёким горизонтом, и последние следы ночной прохлады таяли вместе с росой. Высокие степные травы раскинулись куда хватало глаз, а прямо позади шатра мрачной стеной возвышался лес. Здесь, на краю степи, Рондор уже с десяток лет влачил жалкое существование, перебивался случайной охотой и безмерно много спал. Он знал, что попал сюда заслуженно и потому не стремился назад, предпочитая медленно увядать. Но сегодня новая жизнь влилась в тело и разожгла в сердце нешуточный огонь. Хватит спать и бездельничать! Судьба не двусмысленно намекает, что пора кому-то сильному и решительному взять Орду за волосы. И Рондор не сомневался, что таких, как он, в новом режиме можно сосчитать по пальцам одной руки.

Старый Ордлок медленно пережёвывал остатки сухой травы. Седина во многих местах окрасила рыжую шерсть, но он по-прежнему оставался сильным, как дюжина медведей и свирепым как… как две дюжины медведей. Только иногда забывал об этом, ведь сражаться приходилось крайне редко.

Рондор накинул седло на могучую спину верного скакуна, прочно закрепил ремни под брюхом и на шее. Проверил надёжность креплений. Затем почесал шерсть на затылке верного друга, вспоминая сколько лет не седлал бура, и всё перепроверил. Осталось собрать мешок с необходимыми вещами. Орк, было, метнулся к шатру, но понял, что мешка у него нет, как и «необходимых вещей». Всё что есть – верная секира, добрый скакун и новая цель.

Рондор всмотрелся в бескрайний степной простор, он был лишён его слишком долго, он соскучился и хочет вернуться. Вновь ощутить встречный ветер на коже и в развивающихся волосах. Этого так не хватало, но он забыл об этом. А теперь вновь вспомнил.

Узловатые пальцы выудили из-за пояса тесёмку и заученным движением собрали нечёсаные патлы в хвост. Жаль, конечно, но при удачном раскладе, если удастся вернуть себе место в племени, придётся их сбрить, потому что ни один гребень не в силах расчесать те узлы, что напутались в неухоженных волосах за десять лет отлучки.

 Рондор подошёл к привязи Ордлока. Хотелось проверить на что ещё способны руки, когда-то гнувшие ломы и сминавшие в шар котлы. Ухватившись за верёвку, орк поднатужился. Вены на бицепсах моментально вздулись, предплечья превратились в камень, и совершенно неожиданно верёвка лопнула. На кураже, орк обхватил бревно-привязь и попытался выдернуть из земли.

Многопудовый Ордлок утаптывал землю вокруг этого бревна много лет и теперь даже сам бык в приступе неконтролируемой ярости вряд ли вырвал бы бревно, скорее оборвал бы верёвку и разметал всё вокруг.

От приложенного усилия мышцы затрещали, а лицо перекосила жуткая гримаса. И без того неохватная спина раздулась в ширь так, что и двое орков помоложе не смогли бы обхватить. Плечи округлились, на шее проступили вены. Ноги дрожали словно от долгого бега. Рывок. Ничего не произошло. Ещё рывок. Что-то кольнуло в пояснице, но озверевший от собственной слабости Рондор уже не мог остановиться. Будто гигантский винт, он крутнул бревно, и то поползло вверх. Утоптанная земля не ломалась и не крошилась, лишь нехотя, будто теряя силы, выпускала деревянную массу наружу.