- Зачем?

- Синяки очень болят,- я сказала это как можно спокойнее.

Он вскочил, ища тюбик с мазью, который вскоре был вручен мне. Не став благодарить, я направилась обратно в ванную. Я старалась втереть мазь как можно аккуратнее, но всё равно шипела от боли. Так, с этим покончено. Нужно проверить телефон, может батарея не полностью села.

Зашла в спальню. Миша воюет с одеялом, пытаясь сделать эдакий кокон. Телефон я вроде бы положила на тумбочку....

- Миша, ты мой телефон не видел?

- Нет. Потуши свет.

Он с головой нырнул под одеяло. Ну да, я тоже терпеть не могу спать при свете.

С тех пор, как я вышла из спальни, меня не покидало смутное чувство тревоги. Где может быть мой телефон? Нужно проверить на кухне, заодно и ключи поищу. Мне абсолютно не верилось, что где-нибудь не запрятаны запасные ключи от квартиры. Миша либо ничего не знает, либо врет. Хотя какой в этом смысл? Да и не особо он радуется моему обществу. А если я не найду способа уйти отсюда? Еда-то походу в сильно ограниченном количестве. Зря я об этом вспомнила. У меня с утра маковой росинки во рту не было.

Не радостная картинка вырисовывается....

Шкафчик за шкафчиком я осмотрела всю кухню. Ничего. В гостиной то же самое. Впрочем, я не удивлена. Я решила отдохнуть. Нужно еще коридор осмотреть. Да и в глубине души я ожидала, что вот-вот придет Виктор Иванович, и этот кошмар закончится. Легла на диван. Довольно мягкий он радостно принял меня в свои объятья.

Сон всё не шел и не шел. Я уже совсем отчаялась, когда услышала истошный нечеловеческий вопль. Подскочила. Кажется из спальни. Миша. В крике было столько боли.... Вдруг он оборвался. Тишина. Зловещая. Может сходить проверить как он? Как бы в насмешку, у меня закружилась голова. Нужно перевести дух. Я села на диван. Спокойнее. Я тянула время..., и, да, мне попросту было страшно. Уж слишком много боли принес мне мой новый клиент. Прошло уже пять минут, а я всё никак не могла заставить себя сходить в спальню.

Хватит. Я медленно и спокойно поднялась. Вот так. Шаг за шагом я подошла к дверям в спальню. Тихо. Я приоткрыла дверь. Внутри было жарко, душно и темно. Ничего не видно. Я вошла внутрь. Подошла к кровати. Там никого не было. В противоположном углу комнаты послышалась непонятная возня. Я развернулась. Пошла в ту сторону. Напрягая зрение, я смогла различить его силуэт. Забившись в угол, он сидел, опустив голову на колени.

Я неуверенно позвала его:

- Миша....

Он дернулся. Поднял голову. Я присела рядом с ним:

- Что случилось?

Молчание. Я не решалась сказать что-либо еще. Тишина окрашивалось во все более и более темные тона. Несмело коснулась его плеча. Миша повернулся ко мне. Стало неуютно. Казалось, даже сквозь мрак комнаты, он видел мое лицо.

- Ты пришла, - его голос стал тихим и хриплым.

Тело словно льдом сковало:

- Они тоже приходили. Звали меня. Тянули за собой. Знаешь, их лица стали углями. И руки. Всё тело. Почему ты оставила меня? Мне страшно....

Миша порывисто прижал меня к себе. Я не стала сопротивляться. Себе дороже. Надеюсь, Виктор Иванович скоро придет.

Нужно разговорить Мишу. Похоже, он уже начал доверять мне. Прекрасно. Дело за малым, нужно только подтолкнуть его к рассказу. Но не сейчас.

Вскоре я почувствовала, что он уснул. Его сердце медленно и спокойно отсчитывало мгновенья его жизни. Этот звук был лучше всяких колыбельных. Мне было вполне комфортно. Я провалилась в сон.

Кто бы сомневался, но мне приснился кошмар. Я стою у обрыва. Внизу, разбиваясь о скалы, бушуют волны. Где-то там, за спиной, высокие сосны подпирают небосвод. Ветер с силой бьет в лицо. Старое выцветшее платье развевается в разные стороны. Я набираю разгон и прыгаю вниз. Падение длится вечность. Но вот уже надомной сомкнулись стена воды. Тело оцепенело. Я пытаюсь барахтаться, но что толку? Я иду ко дну. В легких не осталось воздуха....

Г лава 3

Я проснулась с громким вздохом. Воздуха не хватало. Я вырвалась из, ослабевшей за время сна, Мишиной хватки. Встав на ноги, кинулась к окну. В комнате было жарко, как в аду. Шерстяной свитер прилип к спине. Распахнув шторы, я поняла, что день уже в самом разгаре. Открыла окно. Ах, так-то гораздо лучше. Сквозняк ласково коснулся лица.

Миша шагал тихо и легко. Застыв рядом со мной, он с наслаждением вдыхал вкусный морозный воздух. Мне всё еще было жарко, и я отодвинулась от него. Прохлада была так приятна, что на миг я забыла обо всем.

- Так хорошо,- я улыбнулась.

Я не ждала от него какого-либо ответа, поэтому сильно удивилась, когда он вдруг заговорил:

- Да. Прохладно. Ты замерзла.

- Нет, тебе кажется.

Я покривила душой. Распаренное тело вмиг остыло, и меня уже слабо потряхивало от холода.

- Я хочу на улицу. Погулять в парке.

Он молчал.

- Скорее бы выпал снег. Люблю, когда он мягкий и пушистый устилает землю. Там, где я выросла, зимой почти каждый день шел снег. В поле свирепствовала метель. Иногда из-за сильных морозов, нам в школе устраивали каникулы. Тогда мы всей гурьбой играли в снежки.

- Наверное, было весело.

- Да, наверное.

- Я тоже любил играть в снежки.

- А сейчас?

- Сейчас всё равно.

В его голосе слышится тоска. Меня это угнетает.

- Ты не хочешь погулять на улице?

- Нет.

Я повернулась к нему. Миша стоял и хмурился. Он опирался руками о подоконник и рассматривал облака. Большие и тяжелые. Время как будто застыло. Мы ждали зиму с её первым снегом.

Так не пойдет, нужно внести максимум пользы с его сегодняшней разговорчивости.

- Ты умеешь рисовать?

Он усмехнулся на мой вопрос. Его лицо стало беззаботным. Это что-то новенькое. Я улыбнулась в ответ. Он заметил мою улыбку:

- Да, но я давно ничего не рисую.

- Почему?

- Так получилось. Сейчас хочется что-то нарисовать, но не знаю что.

Заметив мой заинтересованный взгляд, он на миг вышел из комнаты, а затем вернулся с папкой. Добротная толстая папка на завязках-верёвочках. Раскрыв её, Миша извлек на свет стопку рисунков.

- Смотри.

И я смотрела. Рисунок за рисунком я рассматривала, как законченные работы, так и наброски. В них чувствовалась небрежность и что-то особенное, его стиль. Но, несмотря на всю их красоту, удовольствия я не получила. Я заперта в этой квартире. Ключей нет. Я не знаю, что мне делать. Но я улыбаюсь.

Он смотрел на меня. Внимательный изучающий взгляд. Наблюдая за мной, за моей реакцией, он долго не отводил взгляд. Я смотрела и улыбалась, изображая бурный восторг. Каждая черточка, каждая мелкая линия - всё имело значение. От этой точности и чувственности я не могла оторваться, но от этого становилось тошно. Множество пейзажей, натюрмортов. Он рисовал и растения, и животных. Несколько портретов.... Я увлеклась этим дурацким позированием. Слишком.

Я не заметила, как Миша вышел из комнаты. Таким же незамеченным вернулся. Когда я подняла на него взор, он протянул ко мне руку. Ключи и телефон.

Непонимание, радость, злость - всё смешалось.

- Уходи. Ты так хотела уйти. Иди.

Меня замутило. Что за спектакль? И какого черта он так на меня пялится? Под этим его взглядом хочется удавиться.

- Почему?

- Я причинил тебе боль. Не хотел отпускать тебя ночью. Опасался. А ты... ты пришла. Я видел те синяки. Да, лучше уйди. Я не могу так.

Я могла покончить со всем этим одним движением руки... и не могла. Наверное мной двигала жалость. Протянула руку. Взяла ключ и телефон. Бросила их на кровать. У меня есть еще этот день. Завтра нужно будет идти на работу. В голове взвыл мой недоразвитый профессионализм: "Я что слабачка?". К черту всё.

- Давай позавтракаем.

Я вышла из спальни. Направилась в кухню. Он поспешил за мной. Еще один день.

Поставив разогреваться завтрак, я открыла шкафчик с чашками. С краю стояла фиолетовая чашка.

- Сделаешь мне чай?

- Да.