Я достала его чашку из шкафчика.

- Я уйду сегодня.

- Хорошо.

Он думал, что я больше не приду. И я не могла его разубедить. Я ничего не знала.

- И где же твой дядя?

- Уехал по делам.

- Надолго?

- Нет, на два дня. Сегодня он должен приехать.

Суп. Он так вкусно пах. Укроп, лавровый лист и кориандр. Голод спазмом сжимал желудок. Ужасно хотелось есть. Поставив тарелки на стол, я заварила чай. Миша с аппетитом накинулся на еду. Я тоже села за стол, но что-то не давало покоя.

Я не могла разобраться в себе. И это была главная причина, почему я осталась.

Вчера я была готова дверь вынести, лишь бы поскорее сбежать отсюда. Сегодня же... всё шло так гладко, что мне стало жаль всех тех усилий, которых я приложила к этому делу. Пускай на мне красовались синяки, но их можно вылечить довольно быстро, а вот деньги... деньги мне очень нужны. Да и Миша начал мне доверять. Именно это обстоятельство подкупало больше всего. Доверие - это половина работы. Мне хотелось как можно быстрее закончить это задание. Хотелось больше не видеть ни этот дом, ни его хозяина.

- Ты есть будешь?

М-да, задумалась немножко. Бывает.

- Да, конечно.

Какой вкусный суп! Я накинулась на еду чуть ли не с таким же энтузиазмом, как Миша. Вскоре мы покончили с завтраком. Помыла посуду. Пришло время для разговоров.

Когда я зашла в гостиную, Миша полулежал на диване и читал книгу. Бежевый цвет комнаты дополнял влажную серость за окном. Я замерла не в силах насмотреться на эту красоту.

- У тебя слишком громкие шаги,- заметил он, не отрываясь от книги.

- А у тебя слишком тихие.

- По-моему это достоинство.

- Я бы так не сказала.

Я села в ближайшее к нему кресло. Сейчас у него явно приподнятое настроение. С театральным хлопком, закрыл книгу. Вскочил.

- Я понял, что я хочу нарисовать!

Это его восклицание и живость в движениях и мимике радовали меня. Хотя сейчас он и был больше похож на Чокнутого Шляпочника. Я попыталась подыграть ему:

- Классно! И что же это будет?

- Ты.

Он требовательно посмотрел мне в глаза.... Похоже, я сделала что-то не так. Отвел взгляд.

Миша отошел к стеллажу, начал что-то искать. Ссутулился. От веселости ничего не осталось. Я постоянно забываюсь.

Чего он от меня ожидал? Настроение из игривого быстро стало скорбно-унылым. Чувство собственной ущербности было настолько осязаемым, что, казалось, даже имеет свой цвет, тошнотворно-салатовый. По-прежнему ищет что-то на полке. Как его вернуть в прежнее расположение духа, а? Сидеть стало отвратительно неудобно, и я поднялась на ноги. Подойти к нему что ли? Нет, явно не вариант, он тогда просто шарахнется в сторону и сделает вид, что так и надо.

- Миша. Что-то не так?

Ответа не последовало. Он перебирал книги, упорно делая вид, что здесь, кроме него, никого нет. Черт, рано я радовалась, что с ним будет просто.

Миша по-прежнему не обращал на меня внимания . Мне это быстро надоело. Я развернулась и пошла в спальню. Поеду-ка я домой. Хватит с меня подвигов. Тем более что они не имеют смысла. Миша то открывается мне, то обратно забирается в раковину. Вот что я сделала не так? Взглянула неправильно или мне полагалось скакать от счастья? Чего он от меня ожидал?

Ключи по-прежнему лежали на кровати рядом с телефоном. Мои вещи всё так же лежали на полу в спальне. Подхватив эти незаменимые предметы, я пошла к выходу. Я хочу домой. Чего я так расстроилась? Вставила ключ в дверь. Щелчок. Открытая дверь. Я ухожу. Уже ушла....

На улице безраздельно царила тишина. Прохлада нежно прошлась по спине. Он, наверное, сейчас сидит у окна. Возможно, он даже видит меня. Некрасиво получилось. Непрофессионально. Надеюсь, Виктор Иванович скоро вернется. И у Миши хватит ума ничего не натворить.

Ветер дохнул сыростью, ветви на растущей во дворе березе всколыхнулись. Томно и грациозно, словно прима-балерины. Откликаясь на его зов, с неба спланировали первые в этом году снежинки. Похожие на мелкие крупицы они сливались в нежном поцелуе с землей и умирали, но на их место приходили все новые и новые.

Я восхищенно наблюдала за этим чудом. Для меня снег все еще был чудом, сказкой и волшебством. Увлеченная, не заметила, как открылась дверь в подъезд. Миша в тапочках и старом свитере шел ко мне медленно и настороженно. Когда я оглянулась, его уже полностью захватили в плен снежинки. Он хмуро смотрел на меня. Это выглядело, как минимум забавно. Я улыбнулась.

- Почему ты здесь стоишь?

Вопрос получился нескладный и глупый, но я все же ответила:

- Смотрю на снег. Правда, ведь красиво?

Мелкая крупа густо сыпалась с неба. Видимость при этом стала ужасной. Миша подошел на расстояние вытянутой руки. Щеки у него заалели от холода. Изо рта шел пар. Холодно. Наверное, странно вот так просидеть четыре месяца в квартире, а потом выйти на улицу и почувствовать, что пришла зима.

- Да, очень.

Радость моя не знала границ. Он вышел на улицу. М-да.... И тут моя радость немного омрачилась. Ну, вывела я его на улицу, вернее он сам вышел, что дальше? Что мне теперь с ним делать?

Неожиданно Миша сам разрешил эту проблему:

- Пойдем обратно. Уедешь потом, когда дядя вернется.

Он схватил меня за руку и повел обратно в квартиру. Ладонь его была горячей и влажной. Я попыталась высвободить руку, но он сжал ее еще крепче, впрочем, не до боли. Войдя в подъезд, я отметила насколько же мрачно здесь в сравнении с улицей.

Миша даже на лестнице не отпускал мою руку. Это было очень неудобно, но я решила потерпеть. Если это его успокаивает, то почему бы и нет. Квартира, когда мы пришли, была распахнута настежь. М-да, он даже дверь не потрудился закрыть, не то, что одеться.

Войдя, он закрыл за нами дверь. Ну, вот я вернулась и что дальше? Не имею ни малейшего представления, о чем с ним говорить. Чувствую при этом себя весьма глупо. Миша стоит возле дверей и чего-то ждет. Я должна что-то сказать, но ... я все еще чувствую ту неловкость, из-за которой решила уйти. Оставила его одного. Убежала. Вина, вот что мешает мне говорить.

- Ты не сказала, что уходишь. Я подумал, что ты меня бросила. Решил тебя догнать, а ты стояла во дворе. И снег....

Он улыбнулся.

- Ты не давала мне тех дурацких тестов и не шарахаешься от меня. Когда ты рядом они не приходят. Я не хочу идти с ними.

- С кем? - мой голос охрип.

- Папа, мама, сестра.... Они все в ожогах. Тянут ко мне руки. Говорят, что я должен уйти с ними. Я... я виноват. Должен был ехать вместе с ними, но....

Миша затих, пристально вглядываясь в мое лицо.

- Ты мне веришь?

- Да.

Я не лгала. Верила ему. Чувство вины может довести человека до чего угодно: от безумия до гибели. Авария стала толчком, в итоге Миша сделал себя виноватым, потому что выжил. Классика. Только, что мне с этой классикой делать? Я расстегнула пуховик. Вжик молнии разорвал тишину.

- Давай повешу, - Миша взял у меня пуховик и повесил на плечики в шкаф.

Он повел меня в гостиную. К моему ужасу стеллажи были опрокинуты, книги валялись разбросанные по всей комнате.

- Не обращай внимания. Я сейчас это уберу.

Говоря это, Миша выглядел ужасно смущенным. Он быстро поставил стеллажи так, как они стояли раньше и начал собирать книги. Я попыталась ему помочь, но только мешала. Впрочем, он не выказывал своего недовольства.

Каких только книг не было в его библиотеке! Я только и успевала удивляться. Старые ветхие книги довоенного периода и новинки мировой литературы. Многие книги на языке оригинала.

Наконец-то мы восстановили порядок в гостиной. Миша сел в свое излюбленное кресло. Я же села на краешек дивана. Виктора Ивановича все нет, а время близится к обеду. Больше ничего я с Миши вытянуть не смогла. Он рассказал мне только то, что хотел рассказать и ни словом больше. Хотя чего я ожидала, что он сможет поведать мне всю историю сразу? Или тотчас выдаст информацию относительно того, чем я могу ему помочь?