Под японцев лечь?
В Индию поход еще затевали! Все мы знаем, бригада сибирская!
- Да бог с вами! Акститесь! Я японскую пулю с Хэйхэ в теле ношу! - кто-то крикнул.
- Я под Ляояном тридцатник тому как контужен!
- Что брешете, суки? Все нам известно! Берите их, голубков!
Кто перечить будет - к стенке сразу! Чтоб все видели!
Ма-а-л-ча-а-ть!!!
................................................................................................
Бойня в дому. Бегут кто куда может.
Где человек, где кто - не различить в суматохе.
Кровь из старых ран снова проливается -
Кровь живая,
Кровь горячая,
Зимой опьяненная,
Змеей по полу вьется, шипит, пасть алую скалит.
И кричит в сутолоке кто-то:
- Пейте, пейте, пейте все кровь мою!...
Кончился праздник.
Ушли гости незваные.
Тринадцать человек ушло с ними -
Трое стариков, осемь десятков старшему,
Четверо мужиков,
Парней молодых шестеро.
Большая участь их ждет -
Безупречная смерть, без следа, без памяти -
Только лагерная пыль,
Только черный ветер,
Только крест над пылью, ветром разметаемой.
Крест незримый... Долго он будет над степью стоять.
И только Параскева до конца дней повторять будет:
- И за что повязали родимых? У них ведь не то что сашек - седел даже не было!!!
А кони - были...
Осталась Параскева-заступница,
Осталась дочь ее Галина,
Племянницы две да внуки перепуганные.
Одни, одни...
Сидит бабка за столом,
На разгром в комнате смотрит.
Молчит. И дети притихшие молчат.
Словно понимают, что нету слов больше.
Тишина.
И завывание ветра.
Тишина...
...И только пес шелудивый до дворе воет -
Громко, горько, глубоко невыносимо.
Полыньи чернее и глубже вой этот,
Воды зимней студенее,
Обжигает, пронзает, бьет болью - до мозга костей!
Молчат люди.
Молчит все в мире этом -
Ранний снег на полях,
Ранняя седина на висках,
Ранняя мудрость во взглядах.
Ох, и рано нынче зима к людям пришла!...
Тяжелы они,
Поздние сумерки России -
Глухие, темные,
Неотзывчивые.
И сидит в этих сумерках бабка -
- Великая Матерь -
Одна за столом.
Пустую стопку перед собой держит.
И молчит.
Никогда не умрет, никогда... Никогда...
ЯВЛЕНИЕ 9
ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ
Совершилось.
Владыко, Отче наш небесный,
Ныне отпущаеши нас, сыновей Твоих блудных, с миром,
С болью, с кровью из глаз наших -
В закат,
В закат,
В красный закат.
Пришла пора урожай собирать.
Пришла пора головушки буйные пожинать.
Пришла пора, как грушу цветущую, Сибирь растрясти.
Трясут её слуги Твои, трясут нерадивые,
Растряхают - белый цвет по-окрест на четыре стороны света летит.
Раскулачивание...
Расказачивание...
Родиночество наше...
Велика паутина лагерей на лице Руси-матушки...
Дышать уж от паутины нечем...
И пауки в ней - больно уж жирные, по глазам прям ползают...
Душно, гадко...
А что? Разве Бог нас из глины эдемской не лагерной лопатой да кайлом выбивал?
...Страна несчастная моя!
Морозная! За белым покрывалом
Не видел человеческого лика
Взор.
С кандалами, в цепях и робах арестанских,
С унылым, темным, злым огнем в глазах
Шли люди сюда,
Люди обвиненные, оклеветанные, растоптанные и брошенные,
Забытые, да не забывшие ничего.
Шли люди -
Верными грядами, темными нитками по полям белым,
Черным горем по белоснежью тянулась нить человеческая.
И сверкал в глазах темных и обезлюдевших,
В глазах угрюмых, кровью черной пропитавшихся -
Огонек.
Злой, жгучий, тусклый, сквозь все вьюги проносящийся -
Огонек.
Жестокий, страшный, всю страну сокрушить грозящий -
Огонек.
А за людьми шли они -
Люди и ловцы людей,
С когтями волчьими,
С жалами скорпионьими,
С пулями стальными,
Люди,
Чья опаленность внутренняя безлюднее
Твоих, страна моя, глухих урманов,
Твоих, страна моя, темных дебрей,
Твоих, страна моя, вечно нетающих снегов.
...Вот и нас везут, дружков хмельных,
С Параскевиных именин -
Суд да правду вершить.
Арестованы мы -
Никодим, Панька да еще соседей пятеро -
Под руку попались.
В чем обвинят нас? Что-то нам придумают?
В том, что хотели Сибирь отделить?
Царя мёртвого вернуть?
На Индию походом пойти?
Подумашь - мелочи какие!
Всё заране небось решено.
Едем куда-то
В вагоне зарешеченном.
Тишина. Немота.
Только колёса стучат.
Колёса, колёса, винтики механизма огромного -
Колёса и колёсики...
Как мы...
Тишина. Потное дыхание зэков рядом.
Молчат все. Трясутся.
Только кто-то рядом спрашивает: -
- Ведь это не страшно, да???
Молчишь.
Шуршит дыхание потное.
Стучат колёса дальше.
А кто-то рядом -
В ужасе, в ознобе загробном -
Спрашивает:
- Хорошо, что плохо, если нет Бога?...
Молчишь.
Только тишина,
Только озноб загробный,
Только стук колёс, стук, стук, стук,
Ведущий в никуда
По дороге темной.
Миновала дорога. В лагере мы.
Допросы нас ждут, ночи на нарах,
Документы, подписи, побои,
Кары египетские.
И мыслится в мозгу Никодима -
Само собой, без воли разумной:
... И вот он -
Самый совершенный ад
Фауста. Обретенный ад. Возвращенный ад,
С сотворения времен человекам
Завещанный.
Ад света. Ад просвещения. Ад познания
Добра и зла.
Ад, людьми возделанный,
плоды свои приносящий в год троекратно.
Вершина прогресса.
Вершина человеческая.
Ад.
Здесь скитались духи Канта и Платона -
К нарам заключенных склонялись,
Их ссадины трогали,
Изучали, исследовали, проверяли реакцию живого на боль,
Пытали нравственный императив
В отсутствие звездного
Неба,
Проверяли, наскольно действен глагол добра в царстве
Теней
И где оно, это царство идей невероятное, -
Не здесь ли,
В пещере,
Где за идеи люди тенями становятся?...
