Информация действительно была удивительной и шокирующей.

— Может это Оборотное? — предположил Снейп.

— Я что, дурак? — раздраженно произнес Люциус, комкая какой–то лист бумаги. — Они были тут больше часа. Пойми же, наконец, Поттер набирает силы! Он собирает собственную армию. Власть в стране может быть захвачена еще до возвращения нашего Господина!

Снейп резко поднялся со своего места и навис над мужчиной.

— Никогда не смей сомневаться в Темном лорде! Никогда! — взревел он.

Малфой посмотрел на него с удивлением и часто заморгал.

— Я никогда не…

— Замолчи! — продолжил кричать Снейп. — Ты пытался убить Поттера! Все это проистекает из твоей веры в то, что Темный лорд не сможет сделать этого сам! Ты посмел сомневаться в его силах и возможностях. Да к тому же решил действовать, не зная мнение Господина. А сейчас ты пытаешься оправдаться, придумывая сказочки о могуществе двенадцатилетнего сопляка!

— Это не ложь! — Люциус тоже поднялся со своего места и закричал в лицо Снейпу. — Они приходили сюда, Поттер угрожал мне, командовал вампиром, и я собственными глазами вчера утром видел, как он гонял Каркарова по разным магазинам, заставляя покупать то, что нужно ему! Я следил за ними!

Внезапно скрипнула дверь, и в комнату вошел Драко, его волосы не были привычно уложены. Он выглядел так, будто бы только что выбрался из постели. Мальчик с удивлением воззрился на двух мужчин, которые стояли друг напротив друга, тяжело опершись на столешницу руками, и сверлили друг друга взглядом.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — осторожно поприветствовал он гостя. — Отец?

Люциус разогнулся, расправил плечи и раздражено махнул рукой, показывая жестом, чтобы сын убирался за дверь.

— Мистер Малфой, останьтесь, — в голосе зельевара послышались нотки какого–то азарта. — Подойдите сюда.

Драко нерешительно приблизился к столу, но остановился около него где–то на расстоянии метра, якобы сохраняя за собой возможность убежать в любой момент. Снейп извлек из одного магически расширенного кармана, коих у него было великое множество, коробочку с флаконами и, открыв ее, протянул мальчику.

— Что это? — удивленно спросил Драко.

— Вы не узнаете ни одно из этих зелий, мистер Малфой? — в голосе мужчины была плохо скрываемая насмешка, а специально используемые официальные обращения только усиливали это.

— Нет… — неуверенно произнес мальчик.

— Это яды, — улыбка зельевара стала еще шире, а глаза опасно блеснули. — У них удивительный состав и чудесное действие. Двое из них вызывают практически мгновенную смерть, сопровождаемую судорогами. А вот содержание флакона с желтой жидкостью очень мило воздействует на жертву, вызывая у нее сначала паралич, а потом постепенное омертвение тканей. Даже если удастся дать человеку противоядие, то он, например, уже может остаться без ног. Остальные яды, обладают накопительным эффектом, они постепенно разрушают какой–нибудь жизненно важный орган. Теперь ты осознаешь, какой силой обладают простые зелья?

Драко закивал, а в его глазах застыло изумление.

— Надеюсь, теперь вы будете усерднее работать на моих занятиях, мистер Малфой, а не будете кидать в котел Уизли петарды. Его результаты и так печальны, чтобы делать их еще более плачевными, — Снейп вновь сел в свое кресло. — Теперь прошу вас оставить нас наедине с вашим отцом.

Мальчик кивнул и поспешно покинул комнату.

— Что это была за демонстрация? — утомленно спросил Люциус, как только закрылась дверь за его сыном.

Снейп приподнял бровь.

— Просто было бы плохо, если бы твой сын совершенно случайно оказался отравлен. Особенно тем ядом, что вызывает отмирание тканей. Страшно остаться в столь юном возрасте калекой, не так ли?

Люциус стиснул руки в кулаки.

— Чего. Ты. Хочешь? — раздельно произнес он каждое слово.

— Я не люблю игр, Люциус, и тебе это прекрасно известно. Ты хотел подставить меня, повесив якобы на мою совесть смерть дрянного щенка, которого я имею сомнительное свойство опекать. Я не прощаю такого.

— Простой допрос под Сывороткой правды показал бы… — начало было Малфой, но был прерван каркающим смехом Снейпа.

— Бывший Пожиратель Смерти, который искренне ненавидел Джеймса Поттера… — он продолжил зло смеяться. — Конечно же, меня допросили бы с Сывороткой Правды, — мужчина внезапно стал серьезен, а его взгляд колюч. — Не мели чепухи. Меня бы без суда и следствия бросили бы в Азкабан. Им был бы нужен козел отпущения. А если бы даже Дамблдор настоял на допросе, то меня оставили бы в тюрьме, посчитав, что я каким–то образом научился сопротивляться действию зелья. Твоя партия была практически идеальна, да только имеются изъяны, которые разрушили на корню все твои начинания.

— В Аврорат ты подать заявление не сможешь, тебе потребуется подтверждение Поттера, а мы уже договорились о цене его молчания.

Снейп чуть наклонил голову на бок. Мальчишка опередил его в подобных переговорах. Что ж, у него всегда было несколько козырей в рукаве для того, чтобы точно быть уверенным в своей победе.

— По–моему ты меня не услышал, — покачал головой мужчина. — Я говорил уже ранее, что я всеми силами постараюсь сохранить мальчишку для нашего Господина. Так же ты чуть не подставил меня, разрушив все мои старания. Ты считаешь, что я оставлю это просто так? Очень удобно, что Драко учиться на Слизерине, где я являюсь деканом, не правда ли?

Малфой выглядел загнанным в угол.

— Что. Ты. От. Меня. Хочешь?

— Клятвы. Все что мне нужно, это чтобы ты дал мне Непреложный обет о том, что не тронешь Поттера и пальцем, пока наш Лорд не возродиться.

Глаза мужчины забегали туда–сюда, будто бы он искал какой–то вариант, но ему никак не удавалось найти выход из сложившейся ситуации. Его взгляд остановился на коробочке с зельями, он тяжело вздохнул, а потом кивнул.

— Кто заверит клятву? — в голосе сквозила обреченность.

— Один из твоих домовиков. Думаю, посвящать в подобные дела твою семью слишком рискованно.

Люциус обошел стол и остановился напротив Снейпа.

— Бирли!

В тот же миг перед мужчинами возникла старая эльфийка, которая мгновенно склонилась в поклоне.

— Заверишь нашу клятву.

— Приступай, — небрежно бросил Малфою Снейп, который так и не поднялся со своего места.

Люциусу пришлось сесть перед ним на колени. Зельевар схватил его за правую руку.

— Согласен ли ты не причинять умышленного вреда Поттеру вплоть до возвращения нашего Лорда?

— Да, — произнес Малфой скривившись.

Эльфийка что–то прошептала, и над их руками вспыхнул красный огонек.

— Согласен ли ты с тем, что не будешь вплоть до возрождения Темного лорда пытаться кого–то подстрекать к причинению вреда Поттеру?

— Да, клянусь.

Еще одна вспышка озарила комнату, огненная змея оплела их руки и через несколько мгновений разлетелась, рассыпавшись на множество золотых искр.

Снейп покидал Малфой–менор удовлетворенным и довольным, думая о том, стоит ли рассказывать Дамблдору о том, что проворачивал мальчишка за их спинами. Люциус же был уверен, что Поттер просчитал все это, чтобы в итоге получить гораздо больше, чем можно было бы требовать изначально. Поразительное стратегическое мышление, которое, к сожалению, сыграло против него.

Глава 30. Реверсия

Гарри ловил себя на мысли, что очень хотел бы жить в таком месте, как дом Каркарова. Здесь было легко и непринужденно. Никто не запирал в одной из комнат, не запрещал куда–либо лезть, не ограничивал его передвижения и не заставлял постоянно работать.

Сириус же старался компенсировать упущенное время, проведенное в собачьей форме, и пытался как можно больше общаться со своим крестником. Пожалуй, Гарри знал теперь о различных зельях и проклятьях для розыгрышей куда больше, чем близнецы Вуичи. Так же он услышал совершенно новую характеристику своего отца. Исходя из редких реплик Снейпа, Джеймс Поттер получался ужасным монстром, который находил удовольствие в садистских издевательствах. По мнению же Люпина, отец Гарри был юношей с обостренным чувством справедливости и слишком сильным самомнением для признания собственных ошибок, которых у него было не мало. Сириус же буквально боготворил Джеймса и считал, что он обладал исключительно положительными качествами: преданностью друзьям, хорошим чувством юмора, харизматичностью, внутренним светом и верой в идеи добра. Из всей этой совокупности услышанного, Гарри наконец–то смог нарисовать собственный, законченный образ отца в своей голове.