Потом возникли радужные глаза и Снейп буквально застыл перед ними, этот взгляд вселял суверенный ужас, заставлял метаться, словно загнанному в клетке, и пытаться о чем–то молить. А Гарри спокойно выслушал монолог о печальной судьбе самоубийц и решил вернуться. Не из–за себя, из–за других. Чтобы раньше времени не пришел Том.

Зельевар почувствовал, что это воспоминание обрывочно и там было что–то еще, но он не мог узнать ничего.

— Есть вещи, в которых и признаться неудобно кому–либо. Потому что чувствуешь себя совершенно не нужным, занимающим место куда ниже обычного червя.

Зеркало Еиналеж показывало мальчишке родителей, друзей, его родственников и зельевара. Снейп замер, он никогда не мог даже предположить, что для Поттера настолько важно его признание. Да, он его опекун, они живут вместе под одной крышей полтора года, Снейп никогда не давал надежды на то, что хоть на йоту поменяет свое отношение к этому навязанному ему паршивцу. Но, наблюдая эту вереницу чужих воспоминаний, стало совестно. Зельевар не мог заставить себя полюбить кого–то, тем более, он считал, что это могло бы стать его слабостью, которая в итоге погубит все: и великую цель, и его, и того, кого будет любить. Испытывать чувства опасно, ими могут манипулировать и использовать против тебя. Он постиг эту простую истину уже давно, ещё будучи студентом Хогвартса. За все надо платить. Снейп ещё не до конца разделался с долгами за свою прошлую, неуместную любовь, которая заставила его потерять собственное я и начать играть на несколько фронтов. Он слуга двух господ, хотя не повинуется по–настоящему ни одному из них. Он признает Поттера только тогда, когда мальчишка станет равным ему, а для этого Гарри как минимум стоит вырасти и стать очень сильным, а как максимум суметь выжить и не сломаться в предстоящей мясорубке.

— Умирать не страшно, страшно не жить, — долетели до Снейпа обрывки мыслей.

Он был согласен с ними. А есть ли у мальчика нормальная жизнь? Маловероятно, скорее это правильно обставленный полигон с препятствиями. И чем быстрее он поймет, что не стоит искать того, на кого можно опереться, а необходимо со всем справляться самому, тем лучше. Изнеженные барышни на войне не жильцы. Нужно быть в меру жестким, сильным, выносливым и волевым. Часть этих качеств воспитает и укрепит в нем Дурмстранг, это было одной из причин, почему его все–таки туда отпустили. До Поттера остался последний пролет. Мальчик повис на цепях и притих, видимо, потеряв сознание. Его палач осторожно приблизился к своему пленнику, который резко взвился и откинул капюшон с головы черного человека. Перед Гарри стоял он сам. Мальчик истерически рассмеялся.

— Меня избивали мои собственные страхи, это могло произойти только со мной…

Снейп замер, неужели этот ребенок больше всего боится самого себя? Или он опасается того потенциала, что есть в нем? Ничего не понятно.

Гарри улыбнулся.

— Я признаю тебя, мое второе я. Принимаю свое унизительное прошлое. Без этого всего не было бы меня.

Снейп поспешно вбежал в последнее облако и чуть не отшатнулся, этого он видеть не хотел.

— Лили, хватай Гарри и беги. Я задержу его.

Вспышка зеленого света и звук падающего тела. Джеймс Поттер был мертв. Героическая смерть, наверное, другая к нему бы и не пришла. Он всегда был таким, играющим до последнего.

Что будет дальше, он видеть не хотел.

Волдеморт скользнул в детскую.

— Ты мне не нужна, оставь его и уходи, — произнес он.

— Нет, убейте меня! Только не Гарри, пощадите его!

Тёмный лорд поднял палочку, и произнес смертельное проклятие. Лили упала около детской кроватки, где ее сын удивленно смотрел на происходящее.

— Авада Кедавра, — и зеленая вспышка заслоняет собой весь мир.

Снейп, задыхаясь, рванул вперед. Сердце, казалось, распухло в груди. Вынырнув из облака, он увидел, что вокруг все рушится. Мощной волной магии зельевара выкинуло назад. Он ударился обо что–то. Открыв глаза, зельевар обнаружил себя в своей гостиной и одновременно не в ней. Поттер выпустил свою магию, позволив паркету в комнате превратиться в маковое поле.

Гарри все еще лежал на полу и был без сознания. На его бледном лице проступила испарина. Зельевар осторожно убрал волосы у него со лба. За что же он так его ненавидел? За ошибки отца? Нет, уже нет, он отыгрался за них. За то, что Гарри не его сын? Это ближе к истине. За то, что, если бы не этот мальчишка, Лили бы жила дальше? Но в этом порочном круге Поттер не единственное звено. За то, что на него зелеными глазами смотрело его прошлое с его ошибками? Да, это так. Его существование было немым укором за все и теперь, ближе узнав прошлое Гарри, груз вины стал тяжелее. Ведь, по сути, он являлся виновным в этом, даже если Поттер и дал ему право на ошибку и не предъявляет никаких претензий. Снейп себя никогда не простит. И мальчик был невероятно сильным духом. Он даже хотел покончить с собой не потому, что сломался, а потому, что его тут ничего не держало. Поттер выходил из любых ситуаций с гордо поднятой головой, хотя порой еле волочил ноги. Он не смирялся, а отвоевывал и ждал. Даже у Дурслей, подчиняясь их правилам, Поттер не прогнулся под них, не отрекся от себя и не стал заискивать перед ними. Он скорее свыкся с ситуацией, в которой оказался, чем с людьми, которые окружали его. Это был еще один повод для ненависти и зависти. Сам Снейп так не смог. Зельевар сломался и прогнулся, бросил все и не пошел наперекор правилам, судьбе, давлению сокурсников… Снейп признавал себя глупцом, которому потребовалась смерть любимой женщины, чтобы собрать себя из праха и перелепить, научиться быть сильным и смело идти вперед.

И для Поттера будет куда лучше, если он продолжит его ненавидеть, потому что любить он толком не умеет. Снейп задавит своими желаниями, ожиданиями, соответствиями и эго. Он будет ждать определенных поступков, а, не дождавшись, уходить в себя, никогда не озвучивая причин обид, потому что чересчур гордый. Лучше не приближаться, лучше жить нелюбовью, холодным презрением и игнорированием. Лучше для всех. Чтобы не сгореть, чтобы не сжечь.

— Глупый мальчишка, ты понимаешь, чтобы было бы, если бы ты умер?

Гарри открыл глаза.

— Да, похороны… — еле слышно прошептал он.

— Что? — опешил зельевар.

— Если бы я умер, — мальчик закашлялся. — Были бы похороны.

Снейп закатил глаза к потолку.

— Лучше бы дальше молчал. Шутка была неудачной. Ты опять магически истощен. Сейчас я отнесу тебя в комнату, и ты поспишь. Обо всем поговорим завтра.

— Хорошо, — еле кивнул мальчик, положив голову на грудь Снейпа и закрыв глаза.

Эдвин спал и его не потревожил даже небольшой шум, который был связан с их приходом. Все–таки Снейп был отличным зельеваром, и он мог правильно все организовать. Уложив мальчика в постель, Северус быстро ушел в свою спальню, закрывшись там вместе с бутылкой виски. Он сел на свою постель, накрылся одеялом и залпом опорожнил половину бутылки. Алкоголь неприятно жег горло и желудок. Воздуха не хватало, из глаз выступили слезы.

Зельевар опустил бутылку на пол и откинул голову назад, на спинку кровати и даже не сразу понял, что такое ползет по его щекам вниз. Он провел рукой по лицу и с удивлением понял, что плачет. Впервые после смерти Лили. Снейп тяжело вздохнул, он совершенно не понимал, чем вызваны его слезы, но ему стало как–то легче. Сон мягко накрыл его, забирая его беспокойство. Последней мыслью в мутном сознании было то, что он ни за что не расскажет Дамблдору, что видел в голове юного Поттера, ведь это, наверное, будет правильно…

Глава 36. Пианино, директор и новый сосед

Утро Северуса Снейпа началось с сильной головной боли. Кожу на лице неприятно стянуло. А от сна в сидячем положении ныло все тело. Зельевар поспешно поднялся с постели и чуть не упал, задев ногой полупустую бутылку. Не стесняясь в выражениях и поминаниях Мерлина, он, накинув свою черную мантию, побрел в ванную.