Мальчик остановился и задумчиво поднял глаза к небу, не заметив, что в него летит камень. Он сильно ударил Гарри по губам, из них потекла кровь и, кажется, начали шататься передние зубы. Было больно. Хотелось заплакать или закричать, но он стерпел. Поттер вытер кровь старым платком, больше похожим на тряпку и поспешил к себе в чулан, в ненавистный дом номер четыре по Тисовой улице.
Снейп вынырнул из этого воспоминания, дыхание стало тяжелее, и где–то в груди непроизвольно кольнула жалость. Он всегда считал, что мальчишка несколько заносчив и избалован и непоколебимо верит, что весь мир должен его любить. Оттуда все его истерики с требованием дать ему немного душевного тепла. А не получая требуемого, Поттер бросался то пить яд, то резать себе руки… Но теперь приходится многое пересмотреть. Даже не верится, что мальчик подвергался такому попустительскому отношению со стороны родственников.
— Я очень часто думал о том, как было бы хорошо, чтобы я вообще не рождался. Я мечтал о собственном нерождении. Однажды, я даже просил Рождественских духов исполнить мое желание: стереть меня из этого мира. Но когда ничего не произошло, я окончательно перестал верить в чудеса и смирился. Теперь, когда у меня есть информация, даже не знаю, что конкретно привело к тому, что моя жизнь превратилась в полосу с испытаниями. Возможно, все началось с моего отца, который по своей глупости собственной жестокостью взрастил себе врага, ставшего косвенной причиной его смерти. Возможно, виновата моя мать, которая не смогла простить ошибки человеку, для которого она была всем. Возможно, виноват Снейп, который так и не смог вовремя разобраться в себе и понять, что такое хорошо, а что такое плохо. Возможно, виноват Волдеморт, который решил, что он в состоянии стать самым сильным и великим, и что в его силах удержать деспотией тысячи людей. А возможно виновато общество, которое взрастило всех нас на предрассудках, лжи, жестокости, попустительстве, игнорировании и двойных стандартах.
Следующее облако тумана представляло собой несколько картин, которые быстро сменялись.
Маленький Гарри сидел в кабинете социального работника.
— Вы говорите, что вас сильно бьют дома, морят голодом и всячески издеваются?
— Да, — кивнул мальчик.
— Хорошо, мы с этим разберемся. Но как–то не верится, что в такой образцовой семье есть место чему–то подобному.
Картина изменилась.
Мальчик стоит около двери кухни, а внутри комнаты его тетя разговаривает с социальным работником.
— Ну что ты, Мегги! Разве ты не знаешь, какой лгун этот мальчишка? Так еще и зачинщик всех драк в школе. Постоянно провоцирует детей, особенно моего Дадли, хочет выставить его в неприглядном свете в глазах других. Хорошо, что в нашем городке люди умные и все понимают.
— Да, конечно. Когда твой племянник пожаловался мне, я очень удивилась, как у такого прекрасного человека, хорошей матери, искусного кулинара и гениального садовода могут быть такие проблемы с ребенком! Я сразу поняла, что мальчик просто фантазирует, желая привлечь к себе внимание. У сирот иногда бывает такое. Кстати, я слышала, что ты приобрела сорт роз Бременские Музыканты!
— Ты же не была на последних собраниях нашего клуба садоводов! Да, я очень выгодно приобрела эти розы. Теперь буду выхаживать их. Они так прекрасно пахнут. Конечно же, я могу поделиться ими с тобой.
— Это было бы прекрасно!
Дальше мальчик не стал дослушивать, а скрылся в своем чулане. Позже вечером дядя Вернон буквально выволок его оттуда и очень сильно отстегал ремнем, выкрикивая при этом различные оскорбления. Тогда Гарри впервые близко познакомился с чувством безысходности.
Картинка резко сменилась, и Снейп оказался в маленькой серой комнате, где, сжавшись в углу, сидел окровавленный мальчик, который явно не походил на Гарри. Он баюкал свою руку, по всей видимости, сломанную и тихо шептал.
— Они еще свое получат… Я их уничтожу… Сомну… Заставлю подчиняться… Они испытают всю туже боль что и я… Ненавижу… Ненавижу… Я лучше их… Они еще запомнят Тома Риддла…
Очертания комнаты размылись. Теперь он находился в помещении чуть большем, на полу от боли корчился какой–то парень лет четырнадцати, а рядом с ним, с перекошенным от ненависти лицом стоял Том. Это было первое беспалочковое Круцио юного Риддла. Первое ощущение власти и гордости за свою инакость.
Зельевар испуганно вздрогнул. Неужели мысли мальчишки так тесно переплелись с мыслями Темного Лорда?
— Мы с Томом очень похожи. Оба сироты, оба познали жестокость окружающих, нас обоих ломало общество. Но насколько мы похожи, настолько мы и различны. Для него лучшее наказание — это смерть, для меня — жизнь. Он искал способ жить вечно, а я — как быстрее умереть.
Туман снова окутал Снейпа, и он чуть не упал, когда сквозь него промчались два бульдога, загоняя щупленького черноволосого мальчишку на дерево. Внизу, звонко смеясь, стояли Дурсли и какая–то очень полная мужеподобная женщина.
Вечером этого же дня собаки умерли, они отравились просроченной колбасой, но виновным в их смерти признали Поттера, и его заперли на трое суток в чулане без еды и воды. На четвертые ему кинули в чулан баклажку с какой–то жидкостью и он жадно ее пил, потом его тошнило желчью. Впервые он действительно сильно позавидовал тем собакам и очень сильно захотел смерти.
— Самое удивительное, что я никогда не мечтал кого–то убить кроме самого себя. Я не хотел кому–либо доказать что–то через боль или ответное насилие. Со всей силы своей детской души я желал им раскаяния…
До мальчишки оставались еще несколько пролетов. По состоянию Поттера было видно, что мальчик очень устал, и он уже не сдерживал криков при ударах.
Одна ступенька, вторая, третья, четвертая и снова туман…
Дадли толкает Гарри спиной об окно, мальчик разбивает собой стекло и падает вниз. В какой–то момент падение замедляется, и он почти парит над землей. Поттер даже не сразу замечает это: в спину впились несколько осколков. За эту его «ненормальность» его еще дополнительно наказали вечером дома.
Следующее воспоминание об учительнице, у которой внезапно изменился цвет волос, и после этого его снова наказывают, на этот раз куда более жестче.
— Любое проявление стихийной магии в моей жизни всегда сопровождалось болью. Я свыкся с этим. Я переболел свое желание верить в чудеса, как обычную простуду. Магия — это всего лишь инструмент в руках простых волшебников.
Хлесткий удар и мальчишка вновь выгибается в своих кандалах.
Через семь ступенек новое облако.
Гарри нежно гладит фотографию матери, а потом она сгорает у него на глазах. Он кричит, а потом впервые чувствует сильную ненависть и необузданный гнев. Поттер дает вырваться своей силе, позволяет ей сломить и уничтожить его временных врагов.
После становится страшно. Не за последствия, а за то, кем он стал.
Неожиданная поддержка в лице полувампира.
— Мы друзья?
— Мы монстры…
И от этого невероятный покой. Он не один.
Альбом с фотографиями матери и невероятная сильная благодарность к такому жестокому по отношению к нему человеку, тому, что дважды даровал ему самые важные для него жизненные сокровища.
Потом все окрашивается в мрачные тона, и зельевар не сразу понимает, что так видел мир Поттер, когда он накладывал на него Круцио. Гарри безразлично. Он привык к боли и наказаниям. Ему даже становится спокойно от того, что он узнал, как именно это происходит. В своих фантазиях Гарри представлял нечто более страшное. Несколько минут сильной боли дают возможность не думать ни о чем, кроме скорейшего завершения происходящего. Снейп такой, как и Дурсли, просто жить с ним чуть комфортней: можно есть, читать и иметь собственную комнату.
Все меняется. Гарри сидит в библиотеке. Дом стал для него тюрьмой. Хотелось немного пройтись, вдохнуть морозный воздух и насладиться окружающим. Но он не может этого сделать. Все, что ему остается, — просто сидеть на подоконнике и наслаждаться пейзажами. Мысль о самоубийстве пришла как–то сама собой. Как нечто совершенно обычное, вроде планов на воскресный день. И он сварил зелье, выпил его и, как ему казалось, ушел туда, где ему самое место: на небо к родителям.
