Однако против того, что письмо писал Лоуренс, она не возражала — очевидно, потому что очень хорошо знала, каково это, когда тебе кто-то помогает воплотить мечту в жизнь… даже если сейчас помогали Норе.

Кидая в рот ягоду за ягодой, Хоро время от времени выходила из комнаты, кидая совершенно детские фразы вроде «Тебе и впрямь нравится та тощая девчонка, да?», но он заметил, что иногда ее губы нетерпеливо подергиваются.

Наконец Хоро перешла-таки к тому, что действительно хотела узнать.

— Ну, и что ты думаешь?

Она это произнесла, когда Лоуренс посыпал лист бумаги песком, чтобы впитать лишние чернила; произнесла буднично, точно продолжая пустую беседу.

Но ее тон был откровенно искусственным.

Несомненно, она спрашивала не о том, что Лоуренс думает про Нору. Еще менее вероятно, что ее интересовало, сколько у него денег.

Хоро была достаточно умна, чтобы с одного взгляда понять, зачем Лоуренс считает свои деньги. Она ведь была с ним, когда он увидел ту лавку на продажу и полностью ушел в себя.

Лоуренс включил все свое умение собираться и действовать, отточенное годами жизни торговца, и ответил небрежно, точно его спросили о погоде:

— Мм? А, я просто подумал, что неплохо бы заиметь наконец собственную лавку.

Он решил, что сейчас ему стоило бы продолжить свои денежные выкладки, но не стал — по лицу Хоро было видно, что она о чем-то размышляет.

— Хмм.

У Лоуренса уже не однажды были стычки с Хоро из-за того, что она не говорила всего, что думала. И не однажды — из-за того, что он недостаточно внимательно относился к ее словам.

Проблема была в том, что, даже если бы он относился к ним достаточно внимательно, его собственная логика была не лишена недостатков.

До недавнего времени он постоянно сомневался в себе, спрашивал себя, что ему следует делать в той или иной ситуации.

Но сейчас было по-другому.

Он мог с гордостью сказать, что Хоро беспокоилась за него. Это было вовсе не похоже на фразы типа: «жители этой деревни доверяют мне», «люди в этой лавке — бесценное сокровище» и тому подобное. Это были не слова о прибылях и убытках.

В голове его все как будто занемело.

— Если бы я решил купить лавку, где было бы лучше всего?

Он стряхнул песок с бумаги. Ему казалось, что на листе было слишком мало слов и слишком много пустоты, однако он был уверен, что Хоро разгневалась бы, напиши он хоть что-нибудь, кроме деловых сведений.

Едва Лоуренс так подумал, как Хоро повернула к нему явно надувшееся лицо.

— Ты думал, я предложила бы тебе какое-то другое место, после того как увидела, какое лицо ты сделал перед той лавкой?

Да, именно это она и сказала.

Но Лоуренс ответил безразличным тоном:

— Думаю, не предложила бы. Ты для этого слишком добра.

Хоро скривила лицо, точно прикусила язык во время еды.

Ее хвост колыхнулся из стороны в сторону.

— …Должна признать, по крайней мере тут ты неплох.

— Я ведь торговец.

— Пфф, — фыркнула Хоро и спрыгнула со стола. — Ну, если компания Как-ее-там сделает что-то не по мне… — она хрустнула шеей, будто разминаясь перед битвой, — я скромно удалюсь, как подобает робкой деве.

Слова «робкая дева» звучали абсурдно, однако Хоро была достаточно хитра, чтобы прятать свою действительно ранимую натуру под тонким слоем зловредного характера.

Лоуренс кивнул и ответил:

— Городов много. Я вовсе не считаю, что «этот и никакой другой». Но… — и Лоуренс добавил, чтобы защититься от Хоро, которая могла бы что-нибудь вставить; даже он уже более-менее понимал, как с нею управляться. — Ты не будешь против, если мы хотя бы разузнаем здесь все?

Хоро сама зачастую вела себя невероятно себялюбиво, но обожала при любой возможности обвинять в себялюбии других. При этом ей нравилось, когда на нее полагаются; если ей протягивали руку, зовя на помощь, она с радостью эту руку сжимала.

Она была не из тех, кто считает, что жить в одиночестве, не принимая ни от кого помощи, — правильно и естественно.

По капризу судьбы ей самой пришлось жить в одиночестве в полях деревни Пасро.

С того самого дня, как она оставила Йойтсу, Хоро не встречалась с себе подобными.

Вот почему, хоть она сейчас и глядела на Лоуренса, уперши руки в боки и прищурив глаза, хвост ее радостно качался.

— …Ты что, стал мудрее, пока я спала?

Похоже, Хоро тоже понимала, что они здесь мало что могут сделать, кроме как разнюхать планы компании Дива. Ее янтарные глаза говорили: «Дурень, но нахальный».

— Да, я не прочь тут разобраться. Все равно я сейчас с тобой.

Конечно, Хоро знала, что хвост ее выдает, однако все равно играла свою роль до конца. Возможно, она хотела сказать что-нибудь вроде «или просто ты меня любишь, мм?», но не сказала, и жаловаться тоже не стала.

— Спасибо за помощь, — и Лоуренс улыбнулся немного натянуто. Хоро в ответ лишь тихонько фыркнула.

***

По правде сказать, предварительные расспросы Лоуренса, связанные с его желанием купить лавку в этом городе, и те, что преследовали цель вызнать планы компании Дива, мало чем различались.

Компания Дива, по сути, правила городом. А любой, кто хочет открыть в том или ином городе лавку, естественно, в первую очередь стремится узнать, каков здешний правитель.

Самый простой способ добиться желаемого — расспросить местных. Перво-наперво Лоуренс и Хоро отправились на конюшню. Давешний мальчик как раз кормил лошадь Лоуренса; едва заметив вошедших, он принялся выказывать такую вежливость, что даже неловко стало.

— Этот город, говорите?

Мальчик был покладист, как Коул, однако совершенно не стремился как-либо показать себя.

Поэтому работа по встрече гостей ему очень подходила.

— Если бы ты смог ответить, было бы прекрасно, но…

— Я думаю, для торговли это замечательный город, но вы, уверен, уже и сами это заметили. И общее настроение тут мне тоже нравится.

— Общее настроение?

Мальчик словно призадумался, но руки его продолжали двигаться.

Он сложил оставшийся корм, перевязал веревкой, потом смел мусор в угол.

Любопытно, подумал Лоуренс, этого мальчика обучили так работать, или же он сам до всего дошел?

Вероятно, последнее.

— Вообще-то я не здесь родился…

Мальчик запнулся, однако почти сразу продолжил:

— Мы плыли сюда на лодке с юга. Плыли много недель, а потом случился мор, и все мои друзья умерли. Но… — тут мальчик, смотревший в землю, поднял свои синие глаза на Лоуренса. — Если бы я решил написать письмо, я написал бы в свой родной город. Сказал бы, чтобы все переезжали сюда.

Чем старше город, тем меньше в нем места для молодых.

Амати, ухаживавший когда-то за Хоро, тоже оставил свой родной город и отправился на север.

— А почему этот город такой хороший? Потому что здесь так оживленно? Или есть что-то еще?

Мальчик тем временем поднял бадью с кормом на вид тяжелее его самого и, шатаясь, понес. Со стуком поставил и, улыбнувшись совершенно по-детски, ответил:

— Здесь есть свобода.

Это слово Лоуренс видел в ремесленном квартале. Это слово он слышал от Мойзи. Этому слову он после множества неудач не доверял. Однако это слово так пьянило, что Лоуренса, впитавшего его в себя, едва не зашатало.

Однако город Леско принадлежал компании Дива, о которой ходило множество слухов, что она намеревается покорять северные земли, вырубать леса и срывать вершины гор, чтобы добраться до ценных руд.

Конечно, Лоуренс не думал, что слова Мойзи целиком ошибочны. Он вовсе не противился тому, чтобы принять его суждение.

Тем не менее он не имел права принимать мнение окружающих за абсолютную истину. Он вспомнил, как впервые услышал про компанию Дива — впечатление, которое у него тогда возникло, просто не могло быть дальше от слова «свобода». И осторожность никогда не бывает излишней.

Поблагодарив мальчика, Лоуренс вышел на улицу.