2
Могучий мужчина с тряпкой в руке смотрит на кажущийся с этой перспективы огромным дом. Все окна закрыты — непонятно, откуда могла выпасть тряпка. Мужчина брезгливо, двумя пальцами, несет ее в подвальное помещение рядом с подъездом. Дверь открыта, внутри дворник подметает пол. Поздоровавшись с дворником, мужчина бросает тряпку в мусорный бак. По профессии он — таксист, так мы и будем его называть.
Дворник. Тряпки выбрасываете, пан Марьян? Могут еще пригодиться…
Таксист. Кто-то в меня кинул.
Дворник. Попал?
Таксист. Нет… Вы никого с тряпкой не видели?
Дворник качает головой: не видел.
Дворник. Может, у кого выпала…
Таксист. Может быть. Глядите.
На одном из мусорных баков сидит кот.
Таксист. Кыш, кыш!
Кот опрометью удирает, таксист топает ногами, смеется, провожая взглядом исчезающего в подвальном оконце кота.
Таксист. Не люблю кошек. Фальшивые, как люди.
Дворник. Зато мышей ловят, пан Марьян.
Таксист. И пускай ловят, черт бы их драл.
Возвращается к своим ведрам, подходит к припаркованному на стоянке автомобилю. Распутав веревки, снимает чехол, складывает его своим особым способом. Из-под чехла появляется синий «полонез» с эмблемой «Такси» на крыше. Нельзя сказать, что машина грязная, но владелец проводит пальцем по полированной поверхности. Нехорошо. Открывает дверцу, включает радио. Автомобиль оснащен множеством ненужных вещей: дополнительные фары спереди и сзади, наклейки («Му Toyota is fantastic», «Мое масло…»), красная антенна возле дверного зеркальца, фигурка инопланетянина и т. п. Таксист принимается мыть машину.
3
К Яцеку на рынке Нового Мяста подходит малый, крикнувший: «Кореш!» Здоровенный, квадратный, с таким никому не захочется иметь дело. Яцеку малый тоже не нравится. Он пододвигает к себе старую дорожную сумку. На Яцеке (мы только сейчас это видим) куртка из польской джинсовой ткани, утыканная дешевыми металлическими заклепками, и мешковатые штаны. Руки большие, красные, замерзшие. Малый критически оглядывает Яцека; сам он в потрепанной меховой куртке.
Малый. Дай взаймы сотню.
Яцек. У меня нет.
Малый. Тогда полста.
Яцек окидывает его неприязненным взглядом светлых глаз.
Яцек. Нету.
Малый. Мне нужно отсюда убраться.
Яцек. У меня ничего нет.
Малый улыбается, словно наконец-то ему поверил.
Малый. Тогда отваливай.
Яцек не двигается с места. Малый делает быстрое движение головой вперед, чуть не касаясь его лица. Яцек даже не вздрогнул. Малый удивлен.
Малый. Ну…
И, сохраняя достоинство, уходит. Яцек идет в противоположную сторону. Рассматривает фотографии в витрине кинотеатра «Варе» и заходит внутрь.
4
Билетерше, наверное, лет тридцать. Она что-то делает с волосами, глядя, как в зеркало, в стеклянную дверь вестибюля.
Яцек. Скажите… фильм хороший?
Билетерша. Нет, скучный.
Яцек. Скучный?.. А о чем?
Билетерша. О любви… но скучный. Да и сейчас нет сеанса. У нас собрание.
Яцек. Что вы делаете?
Билетерша. Седые волосы вырываю.
Яцек. Не знаете, где тут стоянка такси?
Билетерша. На Замковой площади.
Обнаружив очередной седой волос, вырывает его, слегка поморщившись. На улице холодина — поэтому, возможно, Яцек и завел этот долгий разговор. Он съеживается от ветра и идет в указанном направлении.
5
За массивным столом в обставленном солидной мебелью кабинете шестеро немолодых мужчин. Все хорошо одеты, интеллигентные и т. п. Напротив них — Петр. Вопрос, видно, уже задан, так как Петр молчит, задумавшись. Кто-то из сидящих за столом ободряюще улыбается, кто-то пододвигает стакан с чаем — вероятно, чай полагается каждому, кто предстает перед этим почтенным собранием.
Петр. Я задумался… не потому, что не знаю, как отвечать. Мне уже дважды задавали этот вопрос. При поступлении в университет никаких сомнений не было. А четыре года спустя ответить так же уверенно я не смог. Почему я решил стать адвокатом? Хороший вопрос… Хотите, чтоб я ответил честно или как положено?
Сидящий в центре стола мужчина, по-видимому, самый главный, с сигаретой в длинном мундштуке, улыбается.
Председатель. Мы хотим с вами познакомиться…
Петр. Самый честный ответ: не знаю. Интуитивно чувствую, предполагаю и так далее… За эти четыре года я много чего насмотрелся. Думаю, адвокат может исправлять ошибки огромной машины, которая называется аппаратом правосудия. Пытаться исправлять. Это — можно, пожалуй, употребить такой термин — общественная функция…
Мужчина 1. Вы хотите сказать…
Петр. Простите. Мне кажется, со временем все труднее найти ответ на этот вопрос. Всякий человек спрашивает себя: есть ли смысл в том, чем он занимается? Сомнений становится все больше. Простите, я вас перебил…
Мужчина 1. Нет. Именно это я и хотел спросить.
Председатель. У кого еще есть вопросы? Прошу…
Петр вытирает платком уголки рта. Руки его дрожат. Этот экзамен для него очень важен.
6
Таксист драит щеткой крышу, отгибает дворники; из подъезда выходит девушка в светлой куртке. Ее нельзя назвать ни красивой, ни некрасивой — мы бы не обратили на нее внимания, если б ее не окликнули из окна второго этажа. — Беата! Беата!
Беата оборачивается, сразу начинает злиться.
Беата. Чего?!
Женщина. Купи вермишель. Две пачки!
Беата хочет уйти, но женщина кричит еще громче.
Женщина. Деньги!
Приходится вернуться. Беата ловит сверток, завернутый в газету. Наш таксист с улыбкой наблюдает за этой сценой. Провожает Беату оценивающим взглядом; результат осмотра вполне удовлетворительный. Чувствуя на себе взгляд, Беата изящно — так ей, по крайней мере, кажется — покачивает бедрами. Вертит задом, как говорили в наши времена, — неизвестно, означает ли это еще что-нибудь сейчас.
7
Яцек не торопится. Останавливается перед картинами, прислоненными к стене винного кабачка «Фукье». Художникам холодно; картины они укрыли от дождя полиэтиленовыми пленками. Покупателей немного. Японец в светлом плаще с огромной скоростью щелкает маленьким фотоаппаратом. Непонятно, что он снимает, — по-видимому, все подряд. Яцеку нравятся реалистические, как на фото, виды Старого Мяста.
