Кшиштоф. Не буду с тобой разговаривать.

Павел. Я только…

Кшиштоф. Очки!

Павел идет к себе в комнату, отыскивает на столе, среди тетрадей и игрушек, очки, надевает их и, насупившись, садится на кровать. Прислушивается.

Кшиштоф. Павел!

Мальчик встает только после того, как отец вторично его позвал, неторопливо идет, останавливается на пороге.

Кшиштоф. Сколько у тебя получилось?

Павел. Не помню.

Кшиштоф. Не обижайся. Мы ведь договорились, что ты будешь носить очки. Да или нет?

Павел. Да.

Кшиштоф. Сколько получилось?

Павел(все еще обиженным тоном). 164,356 километра.

Кшиштоф, закрыв глаза, сосредоточенно что-то подсчитывает в уме.

Кшиштоф. Кажется, правильно. (Улыбается сыну.) Иди сюда.

Протягивает руки. Павел с минуту колеблется, потом быстро прижимается к груди отца. Кшиштоф гладит его по голове.

Кшиштоф. Прости, но я не могу за тобой не следить. Ты ведь понимаешь, правда?

Павел. Да. Сигаретами пахнешь. До скольких сидел?

Кшиштоф. До трех.

Павел. Ну и что?

Кшиштоф. Кажется, закончил. У него должна быть огромная память. Больше, чем у всех, которые я сделал.

Павел. Покажешь?

Кшиштоф. Вечером. Одевайся. Ну что, все в порядке?

Павел, не отрываясь от груди отца, кивает.

Павел. Да, уже все в порядке.

3

Павел выбегает из дома. Подходит к киоску и покупает газету, затем бежит в глубь квартала. Останавливается перед детским садом. Поглядев по сторонам, прижимается к ограде. Девочка его ведет в детский сад закутанного малыша. Скрывается за дверью. Павел, немного подождав, выходит на тротуар. У ворот сталкивается с возвращающейся девочкой. Не выказывает ни удивления, ни радости; как и она, впрочем. «Привет». «Привет». Расходятся, но тут же оборачиваются и оба делают вид, что обернулись совершенно случайно. Павел ускоряет шаг. Пройдя метров пятнадцать, останавливается. На проезжей части лежит сбитая машиной собака. Глаза у нее открыты — желтые, остекленевшие.

Мальчик осторожно протягивает руку, пытается погладить холодного неподвижного пса. Жесткая вздыбленная шерсть не поддается. Павел распрямляется и медленно идет к своему дому.

4

Кшиштоф готовит завтрак. Возвращается Павел с газетой.

Павел: Пятый день мороз.

Отдает отцу газету. Уши у него красные. Протирает запотевшие очки, снимает куртку.

Кшиштоф. Видел ее?

Павел улыбается.

Павел. Ммм…

Кшиштоф. Ну и как? Сказал что-нибудь?

Павел. Сказал. Привет…

Кшиштоф. А она что?

Павел. Привет.

Кшиштоф. Посмотрела на тебя?

Павел. Оглянулась.

Кшиштоф. Ну видишь.

Павел. Знаешь что, папа?

Кшиштоф смотрит на сына.

Павел. У неё был красный нос.

Кшиштоф. Бывает. Даже у девочек.

Берет газету и садится завтракать. Павел наливает себе молока, встает, ищет что-то на холодильнике, на плите. Находит пепельницу с окурком сигареты.

Павел. Курил.

Кшиштоф. Это вчерашняя.

Павел. Мы договорились, что до завтрака ты не куришь.

Кшиштоф. Вчерашняя, честное слово.

Кончают завтракать. Кшиштоф, уже с сигаретой, допивает кофе, просматривая газету. Павел пытается что-то прочитать на странице с некрологами.

Павел. А когда человек… умирает за границей, объявление тоже печатают?

Кшиштоф. Если за него кто-нибудь заплатит…

Павел. Папа…

Что-то в голосе Павла заставляет Кшиштофа отложить газету.

Павел. Почему люди умирают?

Кшиштоф. По разным причинам… От разрыва сердца, из-за несчастного случая, от старости…

Павел. Нет… Почему вообще есть смерть?

Кшиштоф. Смерть?.. Посмотри в энциклопедии.

Павел встает, берет с полки нужный том. Листает — видно, что он умеет пользоваться справочниками. Читает вслух.

Павел. «…необратимое прекращение жизнедеятельности организма, работы сердца, центральной нервной системы…» Что такое центральная нервная система?

Кшиштоф. Посмотри, там есть такое понятие.

Павел берет другой том и читает сложные объяснения. С шумом захлопывает книгу и возвращается к столу.

Кшиштоф. Теперь знаешь?

Павел. Ничего там нет.

Кшиштоф. Там все есть. Все что можно описать и понять. Человек — это машина. Сердце — насос, мозг — компьютер, они изнашиваются, перестают работать, вот и всё. Что? Что-нибудь не так?

Павел. Так-то так, но…

Указывает на газету.

Павел. Тут пишут: «Молебен за упокой души». В энциклопедии о душе ничего не сказано.

Кшиштоф. Это такое выражение. Души нет.

Павел. Тетя говорит, есть.

Кшиштоф. Людям, которые так считают, легче жить.

Павел. А тебе?

Кшиштоф. Мне? Нет. Что-то случилось?

Павел. Нет, ничего.

Кшиштоф. А все-таки…

Павел. Я видел убитого пса. Когда возвращался с газетой. Такой, с желтыми глазами. Всегда был голодный и замерзший, рылся в помойке. Знаешь, какой?

Кшиштоф. Знаю.

Павел. Видишь. Утром я так обрадовался, что получился расчет, а потом… он лежал, и глаза у него были совершенно стеклянные.

5

В школе на перемене группа телевизионщиков снимает какой-то сюжет. Директор и учительница отвечают на вопросы репортера — кажется, речь идет о молоке для учащихся. Рядом буфетчица в белом халате половником разливает молоко из большой кастрюли; дети поочередно берут свои стаканы. Павел то и дело поглядывает в сторону — происходящее его не интересует. Оля — девочка, которую мы видели возле детского сада, — в одиночестве стоит у окна с небольшой картонной коробкой в руках. Павел, поколебавшись, подходит к ней.

Павел. Чего там у тебя?

Оля открывает коробку. Внутри удивленно озирается маленький хомячок.

Павел. Зачем он тебе?

Оля. На биологию. Но учительница его боится, не разрешила вынимать.

Павел осторожно гладит хомячка по голове.

Оля. Посмотри, какие у него зубы.

Раскрывает зверьку рот. Зубы неожиданно оказываются длинные, желтые и совершенно меняют выражение мордочки — теперь хомяк похож на хищного дикого зверя.