Резко развернувшись, я бегом устремился обратно в актовый зал. Лена встретила меня настороженным взглядом. Подойдя к ней почти вплотную, я тихо, но жестко проговорил:

- Сегодня - твой последний день работы здесь. Завтра получишь расчет.

Несколько секунд Лена растерянно смотрела на меня, чуть приоткрыв рот. Затем глаза ее потемнели, а губы вытянулись в тонкую линию.

- Ты об этом еще пожалеешь, - по-змеиному прошипела она и, схватив свои вещи, быстро зашагала к выходу.

Начиная со следующего дня, я взял за правило присутствовать на каждой репетиции. Несмотря на позднее время (репетиции проходили вечером), девочки часто задерживались на час, а то и на два, и сами, без помощи Ирины, оттачивали отдельные элементы танцев. Результаты не замедлили сказаться. Примерно через неделю девушки чисто, без помарок, исполняли уже три танца, а спустя еще несколько дней, я наведался в ресторан и объявил о нашей готовности к выступлениям.

На последних трех репетициях, по предложению Ирины, девушки должны были танцевать в костюмах. Накануне, после репетиции, я раздал девчонкам их "спецодежду". Как истинные женщины, они в течение часа, весело щебеча, вертелись перед зеркалом, примеряя то один, то другой костюмы.

На следующий день у моего Жигуленка забарахлил карбюратор, и я на полчаса опоздал к началу репетиции. Зайдя в школу, я, к своему удивлению, увидел Дарью, одиноко вышагивающую в холле, вдоль стендов.

- А где остальные? - поинтересовался я, подходя к девушке.

- Уехали, - небрежно бросила она.

- Куда уехали? - встревожился я.

- В Грецию.

- Куда?! - я поперхнулся и закашлялся.

- В Грецию, - невозмутимо повторила Дарья, - их скупил какой-то фирмач, Ленкин любовник. Заключил с каждой из них договор, и сегодня они вместе с Ленкой улетели в Грецию. Будут там в ресторане выступать. Мне все это Светка рассказала. Она из аэропорта позвонила. (Светка была одной из девушек моей группы.)

Я почувствовал слабость в ногах и с трудом опустился на низкую скамейку, стоящую у стены. Дарья присела рядом.

- А тебя почему не взяли? - повернул я к ней голову.

Дарья махнула рукой.

- Наверное, Ленка узнала о нашем с вами последнем разговоре.

- А если бы пригласили, поехала?

- Нет. Не поехала, - Дарья упрямо дернула плечом.

- Ну да, у тебя же университет, - вспомнил я.

- Не поэтому, - мотнула головой девушка, - просто, не хочется становиться предателем.

С минуту сидели молча.

- Что вы теперь намерены предпринять?

В Дарьином вопросе явно звучал призыв к действию.

- Что намерен предпринять? - я почесал затылок, - намерен надраться до зеленых соплей.

Я медленно поднялся со скамьи.

- Борис Павлович, - на лице Дарьи блуждала грустная улыбка, - можно мне с вами тоже надраться?

Я равнодушно махнул рукой.

- Пошли.

Ночью я проснулся от ощущения пожара внутри моего тела. Язык, как мне казалось, увеличился втрое и намертво прилип к небу. Голова гудела как медный таз, по которому заехали молотком. В животе булькало и клокотало. С трудом оторвав голову от подушки, я сел на краю кровати и принялся шарить босыми ногами по полу в надежде найти тапочки. Спустя минуту, осознав тщетность этих усилий, я встал и босиком пошлепал на кухню. Два стакана холодной воды слегка притушили пламя, испепеляющее мои внутренние органы. Шум в голове поутих. Я открыл настежь окно и некоторое время с наслаждением вдыхал полной грудью свежий, ночной воздух. Почувствовав легкий озноб, я решил вернуться в кровать и продолжить сон.

Нащупав в темноте одеяло и откинув его край, я стал медленно опускаться на, еще не успевшее остыть, ложе. Неожиданно мое плечо уперлось во что-то твердое. Я протянул руку и, к своему ужасу, ощутил под ладонью человеческую голову. В одно мгновение выскочил я из кровати и оказался возле стены, шаря по ней в поисках выключателя. Свет от люстры осветил комнату, и я с замирающим сердцем бросил взгляд на свою кровать. На одной из двух подушек покоилась женская головка, повернутая ко мне затылком. Постепенно в памяти стали возникать обрывочные сцены вчерашней попойки.

- Дарья! - осенило меня.

Я решительно подошел к кровати, сдернул одеяло, и ... тут моему взору предстало женское тело изумительных форм. Трусики-паутинки делали вид, что прикрывают его и интимные места. Я с трудом сглотнул слюну, протянул руку и потряс девушку за плечо.

- Гхэ-э-эй! - сумел извлечь я из легких хрипящий звук.

Далее последовала сцена из кинофильма "С легким паром", которую главная героиня фильма описала словами: "ты умрешь со смеху..., я поливала его из чайника". Правда, из жалости к постельному белью, Дарью я из чайника не поливал. Однако мне изрядно пришлось потрудиться, прежде чем она смогла, более или менее, осознанно произнести:

- Где я?

- Третья улица строителей, дом двадцать пять, квартира двенадцать, - вновь припомнил я фразу из популярного фильма.

- Ну, правильно. Это мой домашний адрес, - включилась в игру девушка, и я понял, что она окончательно пришла в себя.

Завернувшись в одеяло, Дарья села на кровати и потрясла головой.

- Ты как оказалась в моей постели? - я постарался придать строгость своему голосу.

- Не помню, - пожала Дарья плечами.

Я открыл было рот, чтобы продолжить допрос, но девушка обратила на меня взгляд, полный страдания.

- Борис Павлович, принесите, пожалуйста, воды. Я умираю от жажды.

Я сходил на кухню и принес стакан холодной воды. В несколько глотков Дарья опорожнила посуду. Я взглянул на часы и обнаружил, что часовая стрелка приближается к цифре 3.

- Вот что, - проворчал я, - разговор отложим до утра. А сейчас давай спать. Мне завтра нужно быть в форме. (Действительно, на утро у меня была назначена деловая встреча, поскольку тогда я еще окончательно не оставил надежду раздобыть где-нибудь денег.)

Так как из всей мебели, пригодной для ночлега, у меня имелась лишь одна кровать, нам пришлось устраиваться на ней вдвоем. Примостившись на самом краю кровати, я повернулся к девушке спиной. Дарья протянула мне край одеяла.

- Укройтесь, Борис Павлович, иначе замерзните.

Я потянул на себя одеяло.

- Ой, - раздался за моей спиной жалобный писк, - вы меня совсем открыли.

Одеяло поползло назад, оголяя мое тело.

- Как же нам раньше хватало этого одеяла? - выразил я вслух свое недоумение.

- Наверное, мы лежали ближе друг к другу, - предположила Дарья.

- Мда- а? Что же, попробуем, - согласился я и почти вплотную подполз к девушке.

Дарья оказалась права. Теперь одеяло полностью покрывало наши тела. Я закрыл глаза и попытался расслабиться, как всегда поступал, при необходимости быстрее уснуть. Однако тут я обнаружил, что лежу на левом боку, на котором никогда не сплю, ибо ощущаю неприятное давление на сердце.

- Ты не возражаешь, если я повернусь на другой бок? - обратился я к своей соседке.

- Нисколько, - живо откликнулась она.

Я перевернулся и вновь предпринял попытку расслабиться. Но не тут-то было. Я почувствовал, как тепло, исходящее от тела девушки пронизывает меня, подобно электромагнитным волнам, будоража плоть, туманя разум и заставляя учащенно биться сердце. Огромным усилием воли я сдерживал желание протянуть руки и прижать к себе лежащую рядом женщину. Но, если мне до поры, до времени, еще удавалось управлять своими руками, то существовал некий орган моего тела, который наотрез отказывался подчиняться разуму. Подобно подсолнуху в рассветные часы, он медленно, но уверенно поворачивал свою голову к источнику тепла, стремясь к нему с неукротимой мощью. Настал момент, когда, несмотря на сопротивление стягивающей его материи нижнего белья, неутомимый строптивец достиг своей цели. Дарья вздрогнула и в следующую секунду прижалась ко мне всем телом...

Утром, на кухне, я старался не встречаться взглядом со своей гостьей. Мы молча перекусили, и я стал убирать со стола грязную посуду. Дарья продолжала сидеть на стуле, исподлобья бросая взгляды в мою сторону.