Самым страшным для них был факт, который уцелевшие из них осознали лишь спустя годы. Пережив Катастрофу, Россия не просто лишилась иллюзий, ибо иллюзии в ней поддерживало, в основном, довоенное добро-теплое, архаичное мироустройство. Она перешла во внешней своей политике, получившей стараниями врагов новые экстраординарные задачи, от человеческого тепла к холодной рациональности компутатора. Кроме необходимости рациональной защиты российских подданных, русского Императора и русские войска ничто больше не сдерживало. Захватили порт - молодцы. Можем удержать - хорошо, не можем - предупредим население, то, которое пожелает уйти и не перейдет к врагу, и через двенадцать часов порт разрушим. Одной бомбой - и 300 лет жить на этой земле нельзя. Ни могилы ничьих предков, ни святые храмы, ни историческая память - ничто не остановит. Более того - в России неожиданно для творцов "Нового мирового порядка" оказалось много сбежавших от такого "порядка" своих, собственных немцев, французов, голландцев, шотландцев, да и других, вплоть до шведов, имеющих полное русское подданство и право издавать свою литературу - любую, разрешенную УРСО, даже по воспитанию детей - на родном языке. Поэтому жесткие ссылки и депортации, а порой и полицейские зачистки британских сторонников с привлечением авиации и артиллерии на захваченных русскими варварами землях Европы (как говорили потерпевшие), или, соответственно, в освобождаемом русской армией от морских разбойников Европейском мире (как говорили победители), не получалось представить как тотальный геноцид греков османами. Где вы были, господа коллаборационеры, когда русское подданство получали Эйлеры, Лефорты, Буонапарте, Огинские? И верно, "варвары" могли за несколько недель наладить жизнь в замиренном городе уже с другими людьми, говорящими на том же языке, что и прежнее население. Вот только эти люди действительно были бы другими, и местному населению с ними могло получиться ой как несладко. Поэтому "пламенные борцы за свободу" сидели тихо, и всеевропейское сопротивление "русским варварам", они же "гунны", "монголы" и "казаки", не клеилось.

На пути "Нового мирового порядка" выжившая Россия стала не просто Удерживающим из древней легенды, но хищником, поставившим цель скушать на обед зарвавшихся охотников, и твердо и бестрепетно шедшим к ее достижению. Конечно, не все это Катя смогла бы в свои 8 лет так же четко описать на бумаге, как только что прочел уважаемый читатель (а некоторых фактов она просто еще не знала), но о многом догадывалась. Не могла не догадываться. Да и как не догадаешься, если у преподавателя физики в кабинете самый первый портрет Петра Великого - в костюме наладчика корабельных машин пошива одежной фабрики братьев Ван Стирмен и Бранта, из двух лучших русских математиков один - Эйлер, в любимом cinema про русскую армию один из главных героев - корсиканец, а титры с режиссурой по костюмам вообще напоминают про родной Прованс ...

Катя Чичагова отодвинула размышления в сторону, как умели это большинство из тех, чьи семьи пережили Катастрофу. Она подумает об этом завтра. Вместо размышлений по теме, которая не давалась ей сейчас, она достала из потертого тактического подсумка с характерными вмятинами от пистолета Кандаурова хааарошую книгу довоенного еще издания. А именно, Рихман А.Г., "Физика и дискретные взаимодействия элементарных частиц с электромагнитным полем" во французском переводе с немецкого оригинала. И, впридачу к ней, статью рихмановского аспиранта, атомщика Бартельса, "Возможность измерения зацепленных состояний дискретных микрообъектов и особенности оценки состояния социальных систем с неизвестной предысторией", из-за которой у старших курсантов разгорелся такой сыр-бор во время сдачи сессии. Жуть, конечно, но отличница второго курса ЮВУ-2 решительно собиралась эту жуть одолеть. Мощная интуиция, перепавшая ей в наследство от немаленькой побочной ветви партизанского рода тулузианцев, доставивших немало хлопот сначала арабским оккупантам, потом франкским крестоносцам, а позже и пришедшим им на смену матерым островным разбойникам, говорила: это вполне возможно. Более того, скоро может стать необходимо. Катя отключила коммуникатор, вытянула из бездонного подсумка учебный консоль, подключила его к сети кампуса и погрузилась в чтение, вцепившись в карандаш и бумагу.

...

Итак, государственная машина России, восстановившаяся после страшных дней Катастрофы, перешла во внешней своей политике, получившей стараниями врагов новые экстраординарные задачи, от человеческого тепла к холодной рациональности компутатора. Эта мысль казалась настолько простой, очевидной и логичной для русского офицера, что не требовала ни оценок, ни пояснений.

Пока лифт, предназначенный, на непосвященный взгляд, только для мобильных инвалидных экипажей, спускался мимо платформы станции метро Левобережная к его цели - аж 48 секунд, между прочим, - подполковник Чичагов мог предаваться воспоминаниям ...

... Над Москвой выли сирены воздушной тревоги. И заводские гудки - длинный, два коротких. По третьей рокаде на Ново-Очаково и Ново-Хорошево неслись огромные машины 4-го Звенигородского гвардейского ЗРД с черными диафрагмами на прожекторах переднего света, перечеркнутыми белой полосой на манер Андреевского флага - фасонным тактическим знаком соединения. Пытаясь догадаться, успел ли отец в резервный штаб в Монино, Михаил бежал следом за матерью и сестрой мимо казарм к спуску на станцию Хамовническая. Впереди два расчета разворачивали своих монстров на Хамовнический вал, нарушая все правила разворота и ломая цветочные клумбы у Новодевичьего. Через десяток метров пусковые резко встали, выбросив антенные штанги на уровень фонарных столбов, и их ТПМ, напоминающие спаренные зелено-пятнистые водокачки, диаметром в полтора человеческих роста каждая, рванули вверх, поднявшись аж до пятого этажа офицерского дома. На их верхних срезах с мерзким писком зажглись оранжевые твердотельные лампы.

- Пригнись !!!

С верха противотаранной стены метроспуска обрушился вихрь пыли. Сверкнула выпышка, и тут же вторая, шарахнуло по ушам. Уже ступив на шильд верхних гермоворот станции, он успел увидеть на фоне неба две ослепительные звезды противоракет, подпертые снизу дымными столбами. Мать с сестрой вскочили на эскалатор, когда гермоворота резво поехали влево из торца стены, запирая проход. Он устремился за своими.

И в этот момент жахнуло. По голове как боксерской грушей двинули... Пол под ногами ушел вниз, и Михаил только успел отметить, что ближайший входной таксомат не упадет прямо на него. Свет погас, он полетел куда-то вниз, а потом вспыхнуло пламя. Затем в ушах загудело, как от удара барабаном по голове, и в неровных отблесках огня, среди застывших на перекошенных плитах пола фигур людей, он увидел, как потолок эскалаторного тоннеля оторвался от оголовка и медленно, словно сила тяжести ослабла, а потом - все быстрее и быстрее начал прогибаться вниз, ломая и срывая тюбинги силовой обшивки.

- Нееет !!!

Эскалаторный тоннель вместе с матерью и сестрой рухнул в бездну, ломая аппарель. В тот же момент закрылись гермоворота, толкаемые приводом, доживавшим последние секунды. И тогда жахнуло еще раз ...

Чтобы эти видения не посещали его, он поначалу готов был прыгнуть под эшелон, вывезший его в Екатеринбург. Потом он сжился с ними. Последние мгновения Хамовнической стали его частью. Он имел на это право. И право на то, чтобы у других такого не было - тоже. Он сделает для этого всё, что угодно. В буквальном смысле. И сейчас он направляется прямо туда, где куются нужные ему возможности.

Подполковник Чичагов М.В., сын морского офицера, соавтор и участник операции "Лазурь", тайный советник СКР, кавалер Креста св.Анны с мечами трех степеней, высшего офицерского Георгия, медали Ломоносова, командир отдельного разведбата Южного фронта и зам.начальника лаборатории специальной техники Нижегородского Императорского естественного и технического университета им. М.И.Воротынского, упрятал летние офицерские перчатки в карман плаща и приложил ладонь к распознавателю, закамуфлированному под панель замка стенного шкафа электроснабжения. Последовал щелчок внутри массива металла, и дверь, а вернее, дверюга весом почти полтонны, раскрылась гидравлическим приводом. За ней располагались помещения внутреннего противодиверсионного барьера штаба, выдолбленные на глубине 45 метров в объеме сплошной скалы под Хортицким районом города Александровска.