– Значит, эта женщина легкого поведения предъявила вам ложное обвинение в изнасиловании. Что же вы предприняли?

– Ничего. Не хотел опускаться до ее уровня. С бабами я не дерусь. Я их не обижаю. К черту, подумал я, надо сваливать. А на другой день приезжает полиция, дерется, задерживает, все такое… Но мне так ничего и не предъявили.

– Так вы осуждаете насилие в отношении женщин? – спросил мистер Морден, глядя на Лемана как на что-то среднее между отвратительным насекомым и приятным сюрпризом, который неожиданно преподнес ему мистер Турвиль.

– Иногда, – ответил Леман, подавшись вперед и устремив на мистера Мордена вызывающий взгляд.

– Вы по-прежнему состоите в связи с Мэри Барнс. В прошлом месяце она попала в больницу с разрывом барабанной перепонки. Судя по всему, насилие в отношении женщин стало для вас привычным занятием.

– Это все не доказано. Одни голословные утверждения. Го-ло-слов-ны-е, – повторил он с расстановкой. – Враки, короче.

В конце дня они спускались друг за другом по лестнице в обычном порядке.

– Такие преступления совершают около шести процентов населения, – произнес Грант, прищурив свои маленькие карие глазки. – Истребить их, как клопов, и проблема решена!

В этот вечер они шли от станции пешком. Могила матери с двумя младенцами была усыпана подснежниками. Несмотря на присутствие Роберта, она привычно совершила свой секретный ритуал и помолилась за них.

Подснежники напомнили ей, что зима вот-вот сменится весной, а судебный процесс завершится через несколько дней. Она не хотела, чтобы он заканчивался; ей так нравилось видеть Роберта каждый день. Поднимаясь на холм, она уловила запах дикого чеснока. Не прошло и пяти минут, как они уже были в ее квартире. Кларисса вдруг заметила, что Роберт почти упирается головой в потолок.

– Хочешь кофе, Роберт? – спросила она, стоя перед ним и удивляясь собственной застенчивости.

– Э-э-э… – задумчиво протянул он, а затем коротко бросил, слегка наморщив нос: – Нет.

– А чаю?

Роберт с улыбкой мотнул головой.

– Нет, – ответил он после паузы, весело и в то же время твердо.

«Ну вот, опять он так делает», – подумала Кларисса, поднимаясь на цыпочки и целуя его. Роберт схватил ее в объятья.

– Что тебе предложить? – спросила она.

Его руки заскользили по ее спине.

– Предложи мне себя, – ответил он, расстегивая молнию на ее платье.

Платье упало с одного плеча. Не дожидаясь, пока Роберт ее разденет, она повела его в гостиную и усадила на диван. Она расстегнула ему брюки, стянула с себя трусы, забралась к нему на колени и обхватила руками и ногами. Он прижался губами к ее рту, и она почувствовала, как он прошептал ее имя.

– А ты мне – себя… Роберт, – прошептала она в ответ.

Она повернула голову и, коснувшись плеча подбородком, понюхала волосы. Утром она не мыла голову; ей хотелось сохранить на себе запах его тела, смешанный с ароматом геля для душа. Она спала, положив голову ему на грудь, впитывая этот запах всю ночь.

Мистер Харкер вызвал своего единственного свидетеля в пользу Годфри. Вдохнув в последний раз, Кларисса выпрямилась и устремила взгляд вперед.

К свидетельскому месту, неуклюже ступая в своих красных туфлях на высоких каблуках, подходила низенькая и плотная Джоанна Синклер. Мелированные черно-белые волосы делали ее похожей на зебру. Удостоив ее холодного кивка, Годфри чуть подвинулся вперед на стуле.

Мистер Харкер начал свой допрос. Энни то и дело раздраженно фыркала; Кларисса разглядывала плечи Роберта и вспоминала, как гладила его накачанное тело.

Мистер Морден поднялся для перекрестного допроса. Сделав над собой нечеловеческое усилие, Кларисса оторвалась от сладких грез.

– Ваше имя – Джоанна, – произнес мистер Морден. – Мистер Годфри когда-нибудь называл вас «Джо»?

– Нет. Меня никто так не называет.

– Мистер Годфри заявил, что мобильный телефон, который полиция изъяла у него при аресте, ему не принадлежит. Этим телефоном пользовались в машине, которая привезла мисс Локер в Лондон, а также в квартире, где ее держали. Ваш номер сохранен в этом телефоне под именем «Джо».

– И что?

– За день до ареста мистер Годфри отправил со своего телефона два сообщения. Оба были адресованы Джо. И оба были найдены в телефоне, который изъяли у вас. Первое: «Я еду. Хочу, чтобы ты встретила меня голой».

– Не припомню, чтобы я его получала, – ответила мисс Синклер, покраснев как рак под внушительным слоем макияжа. – Он мог послать это кому угодно. Любой девчонке по имени Джо.

– А вот второе: «Встретимся в парке. Этот телефон больше не жилец». Почему мистер Годфри хотел избавиться от телефона, как вы думаете?

Они снова стояли в туалете.

– Они все твердят одно и то же, – сказала Энни, понизив голос. – Это не я. Это кто-то другой. Меня там не было.

Кларисса подумала, что именно так отвечал бы Рэйф, если бы она оказалась убита и его арестовали.

– Не очень-то они похожи на Ромео и Джульетту, правда? – продолжала Энни на одном дыхании. – Впрочем, будущее у них не менее яркое, – вздохнула она.

– У них ведь маленький сын, Энни! Надеюсь, ты ошибаешься!

Энни протянула руку и осторожно сняла с ее глаза волосок.

– Бедная деточка, – нежно произнесла она, с удивлением качая головой. – Я тоже на это надеюсь.

Этим вечером Кларисса ехала в поезде одна. Утренний путь на станцию она тоже проделала в одиночестве: Роберт ушел от нее очень рано, поцеловав ее сонную на прощание и прошептав, что перед судом ему нужно забежать домой.

Она прошла по платформе и спустилась по лестнице. Выйдя из здания станции, в десяти шагах от себя она увидела Роберта. Ее первым порывом было позвать его, но она сдержалась: она терпеть не могла навязываться. Роберт торопливо перешел дорогу и зашагал дальше, не глядя по сторонам и не оборачиваясь. Расстояние между ними быстро увеличивалось; вскоре она совсем потеряла его из виду.

В понедельник они все утро прождали парня с фиолетовыми волосами.

За покерным столом быстро завязалась напряженная борьба. Прислушиваясь к болтовне игроков, Кларисса дошивала маме на день рождения сумку – точную копию классической стеганой сумки от Шанель. Темно-синий шелк ассоциировался у нее с полночной грозой.

– Я тоже такую хочу, – сказала Энни. – Ты заказы принимаешь?

– И я! – присоединилась Венди.

Кларисса улыбнулась.

– Вы обе слишком добры, – ответила она, на секунду отрывая глаза от шитья.

– Приставу следует забрать у тебя иголки и ножницы, – заявила Софи, с недовольным видом раскладывая по порядку свои карты. – А охрана на входе вообще не должна была тебя пускать.

– Ну конечно, а то вдруг она своими инструментами Спаркла покалечит? – съязвила Энни. – Собираешься донести на нее?

– Пристав знает, чем она тут занимается! – вмешалась Венди. – Он не возражает. И потом, он был в курсе с самого начала: он видел, как Кларисса зашивала мне юбку.

Роберт сидел очень прямо и внимательно смотрел в свои карты. Он не мог не слышать этот обмен репликами: ведь Кларисса сидела у него за спиной. Мужчины смеялись его шуткам и одобрительно кивали на любое его замечание. «Может, пожарные всегда пользуются такой популярностью?» – подумала она.

Кларисса пыталась убедить себя, что она ошибается: ей показалось, что он все утро избегает ее взгляда; показалось, что он не смотрит в ее сторону и не заговаривает с ней с тех пор, как ушел от нее рано утром в пятницу. Но она не могла игнорировать тот факт, что за все это время ей ни на секунду не удалось заглянуть в его бездонные голубые глаза.

Роберт говорил об актере из какого-то шпионского детектива. «Реальный чувак!» – донеслось до нее. В ответ на очередную шутку раздался особенно громкий взрыв смеха. Кларисса не улыбнулась. Она не видела в этом ничего смешного.