Кларисса прошла на свое место. Несколько секунд мистер Морден пристально вглядывался в нее и в Роберта, а затем повернулся к своему новому свидетелю – хрупкой, тоненькой девушке с длинными черными волосами.

За три месяца до происшествия Полли Хортон была на последнем месяце беременности. Кларисса тогда отходила после третьей неудачной попытки ЭКО. Если бы она случайно столкнулась с Полли и увидела ее живот, ее безмятежное и умиротворенное лицо, то лишь раздраженно отвернулась бы.

На фермерском рынке к Полли подошел Томас Годфри.

– Когда я его увидела, я ужасно испугалась, – рассказывала она. – Элиас, мой парень, задолжал им много денег. Годфри сказал: «Ты едешь со мной в Лондон».

– Вы хотели поехать в Лондон с этим человеком?

– Нет! Он зацепил меня рукой, как крючком. Чтобы я не ушла. Вот так. – Она изобразила рукой дугу.

Годфри угрожающе замотал головой, словно хотел напугать ее силой мысли, – прямо сквозь синий экран. Мистер Харкер обернулся, сдвинув брови.

– Я закричала. Какой-то мужчина подошел и спросил, все ли со мной в порядке. Годфри сказал: «Какое твое на хрен дело!» – и убежал. Если бы не тот мужчина… он бы заставил меня с ним поехать! – Она вытерла слезы.

Кларисса отметила тот факт, что Полли ходила в полицию. И что Годфри даже не вызвали на допрос – не говоря уже о том, чтобы выдвинуть против него обвинение. Теперь придется учесть, что попытку похищения доказать невозможно, – даже когда есть свидетели. Непонятно, что больше дает ей процесс – помогает или парализует? Вероятно, и то и другое вместе.

Мистер Харкер поднялся для защиты своего клиента.

– Я прошу вас объяснить суду, почему вы были признаны виновной в хранении героина и крэк-кокаина и приговорены к одному году условно.

– Это были не мои наркотики, – прошептала Полли. – Я не хотела, чтобы Элиаса посадили…

– Значит, вы пошли на это ради своего партнера. Вы на все готовы, чтобы защитить его и отвлечь внимание полиции от его преступной деятельности. Вы готовы даже оклеветать невиновного! Подумайте сами – ну зачем мистеру Годфри понадобилось вас похищать? Особенно среди бела дня и в таком людном месте? Согласитесь, что все это звучит не очень убедительно.

– Ненавижу таких одержимых, – процедила Энни.

Сегодня она накрасилась и выглядела непривычно: голубая юбка-карандаш и черная блузка с низким вырезом. От обвиняемых она прятала вырез под кофтой, которую теперь сняла и яростно запихивала в сумку.

Они знали, что, кроме них, в уборной больше никого нет.

– Ты выглядишь потрясающе! – сказала Кларисса.

Пожав плечами, Энни скорчила гримасу и покачала головой, отказываясь от сделанного комплимента.

– Я выгляжу как типичная скучная тридцатипятилетняя бухгалтерша, Кларисса.

– Бухгалтерши не скучные. Они знают чужие тайны. И выглядят они все совершенно по-разному, так же как и представительницы любой другой профессии. Ты красивая женщина. А типичной бухгалтерши не существует!

– Подружка моего мужа работает инструктором по фитнесу Ей двадцать пять, и выглядит она именно как типичная двадцатипятилетняя инструкторша по фитнесу. – Энни издала нечто среднее между смехом и фырканьем. – Она так задурила ему голову, что он ничего вокруг себя не видит. С тех пор как он ушел, наша дочка только и делает, что ковыряет в носу и отправляет его содержимое себе в рот. И каждые пять секунд чешет попу. А на голове устраивает какой-то ирокез.

– Я тоже в детстве так делала. Но я это переросла. Вроде бы.

Энни выдавила слабую улыбку, и Кларисса решила продолжить:

– Ты поможешь ей через это пройти. Ты справишься, я знаю. Ты сделаешь все, что нужно. На серьезное психическое отклонение не похоже; временное явление, и возникло оно по вполне понятной причине.

Энни кивнула.

– Давай уже мыть руки, – сказала она, подталкивая Клариссу к раковине. – Здесь не самое подходящее место для беседы.

Не удостаивая вниманием вечно сломанные сушилки, они отряхнули мокрые руки и направились к выходу. Пройдя через комнату отдыха, спустились вниз по лестнице. Роберта нигде не было видно. Кларисса гадала, почему он так быстро ушел.

Они вышли из здания и остановились. Кларисса торопливо оглядела улицу. Она боялась увидеть Рэйфа и в то же время искала глазами Роберта; но не увидела ни того ни другого, и чувство разочарования от несостоявшейся встречи с Робертом перевешивало чувство облегчения оттого, что поблизости не было Рэйфа.

– Мне нужно бежать на встречу с мужем, – сказала Энни. – Или как мне его теперь называть? Я забираю у него Люси. Они ждут меня в бургерной за углом. Будем изображать счастливую семью.

Кларисса заметила на ее темных волосах маленькое перышко.

– Он поймет, что он потерял, – ответила она, снимая его.

Глаза Энни наполнились слезами.

– Спасибо… добрая принцесса. – Она сжала Клариссе руку и, повернувшись, быстро пошла прочь.

Кларисса смотрела ей вслед. Она не двинулась с места, пока Энни не скрылась из виду.

18 февраля, среда, 5:45

Когда я возвращаюсь домой, на полке меня ждет конверт. Хорошо уже и то, что ты не явился лично. Конверт вместе с полкой отражается в висящем на той же стене зеркале в золоченой раме. Внутри конверта – маленькая кремовая карточка. На ней твоим почерком выведено: «Я по-прежнему вижу тебя во сне».

Пытаюсь не думать о том, что ты делаешь со мной в этих твоих снах. Я не понимаю, почему я вообще в них попала. Может, если я найду причину, то смогу оттуда выбраться? Может, это ключ к спасению? Жаль, что у меня нет волшебной палочки. Очень хочется повернуть время вспять и отмотать его ровно до того момента, когда все пошло не так. А потом опять пустить его вперед, но теперь уже по правильному сценарию. Вот только где находится поворотный момент?

Впрочем, оглядываясь назад, я понимаю, что была обречена. Я могла только беспомощно наблюдать за твоим приближением. Что бы я ни делала, как бы ни старалась, я бы все равно не сумела тебя остановить.

19 февраля, четверг, 8:13

Я смотрю на распахнутые темно-зеленые двери. Ты выбрал удачную позицию: стоишь ровно посередине. Чтобы попасть на станцию, мне нужно пройти в футе от тебя. Бросаюсь проверять остальные два входа. Закрыто.

Возвращаюсь обратно через несколько секунд. Прохожу через двери, стараясь держаться от тебя как можно дальше. Ты с довольной ухмылкой наблюдаешь за моими действиями. Не рассчитав расстояние, я сильно ударяюсь локтем о дверной косяк. Из глаз летят искры. Направляюсь в хвост очереди; ты идешь прямо за мной. Очень сложно делать вид, что тебя не существует, и одновременно растирать онемевший от боли локоть. Подавляю порыв замахать руками, как взбесившаяся курица: есть опасность, что я тебя задену.

Ты молчишь до тех пор, пока не подходит моя очередь. Торопливо засунув билет в валидатор, я считаю микросекунды до того момента, когда откроются дверки. Тут ты наконец выходишь на сцену.

– Ты такая красивая, когда спишь, Кларисса, – шепчешь ты.

Пока что ты в образе доброго Рэйфа. У злого Рэйфа выходной. Билет выскакивает, и дверки открываются. Иду вперед.

В переходе у меня подгибаются колени. Я падаю, но, к счастью, ты этого уже не видишь. Быстро встаю, заставляю себя подняться по лестнице, зайти в вагон и сесть на свободное место. Мое тело словно расклеивается и распадается на кусочки. Это ты меня расклеиваешь. Разбираешь на части, кусок за куском.

Сидящий рядом мужчина участливо спрашивает, все ли со мной в порядке. Не уверена, что смогу говорить. Делаю над собой усилие, сглатываю и киваю. Немного помедлив, он возвращается к своей газете.

Я сбила колено, порванный чулок липнет к ране; хорошо, что это всего лишь небольшая ссадина. Кончики пальцев онемели. Я чувствую покалывание, словно я их отморозила. Но я знаю, что холод здесь ни при чем. Ушибленный локоть – тем более.