— Разумеется, — ответила лейтенант Турк. — Но для этого мне вовсе не обязательно объединяться с вами — или с кем бы то ни было. Мы живем в свободной стране, мой дорогой прекраснодушный либерал!

Дверь отдела службы общественной информации распахнулась от легкого толчка, и, старательно ступая, сосредоточенно прикусив кончик языка, вошла мисс Криттенден, худенькая брюнетка в алом платье. Она обеими руками держала крышку от картонки, заменявшую поднос. На крышке стояли бумажные стаканчики с кофе и лежали булочки, гигиенично обернутые в целлофан. Мисс Криттенден бережно прошествовала через пустую приемную в комнатушку за ней, где стоял письменный стол капитана Коллинза. На этом столе покоились ноги капитана Коллинза, который откинулся вместе с креслом под довольно опасным углом. В результате его красивое, чуть полноватое лицо оказалось на одном уровне со ступнями. Перед лицом он держал несколько отпечатанных на мимеографе листков и с брезгливым выражением быстро прочитывал их один за другим, свободной рукой перекидывая доконченную страницу.

— Пентагонская сволочь! — внезапно сказал он и швырнул листки в корзину у себя на столе с пометкой «в подшивку», но промахнулся. Затем сбросил ноги со стола и сказал: — Спасибо, Каролина. — Он снял очки, поднял палец и нацелил его. Когда она поставила перед ним кофе с булочкой, он неожиданно ткнул пальцем в кресло у окна.

— Оставьте пока кофе в покое, деточка, — сказал он. — Присядьте на минутку, но только прежде прикройте дверь на две трети или три четверти, так, чтобы видеть, если кто-нибудь войдет в приемную. Что-то гнетет мой так называемый ум.

— Мне взять блокнот, капитан?

— Нет. Мне просто нужно ваше мнение, ваш совет, пока я буду наслаждаться этим кипящим нектаром. — Он снял крышку со стаканчика, развернул булку, откусил половину и макнул в кофе. — Вы тоже, — сказал он. — На пустой желудок вы советовать не можете, верно? А теперь к делу. — Он умолк, задумчиво пережевывая намокшую плюшку. Проглотив, он сказал: — Мистер Буллен, наш милый друг Эл, звонит сюда ровно в восемь. Он не нежится дома в постели, он у ворот. И жаждет войти. Ему необходимо немедленно меня увидеть. Почему в восемь? Почему именно меня? Абсолютно неожиданный и очень деликатный вопрос. Касательно… э… расовых отношений. Не для телефона.

Капитан Коллинз отпил кофе.

— Уф, горячо! — сказал он. — Остерегитесь! Ну, «не для телефона» нам, бывалым газетчикам, говорит само за себя. Посылаю к воротам Преса Филлипса, который по какой-то причине пришел вовремя. Ничего другого не оставалось. Мне было рекомендовано сидеть у телефона на случай, если полковнику Моубри засвербит с утра спозаранку. Ну так как же? Как, по-вашему, проявятся под давлением характер и темперамент мистера А. Буллена из оканарской «Морнинг сан»? Не выхватит ли он без разговоров пушку и не пристрелит ли лейтенанта Филлипса, после того как вчера в письменной форме изложил свое мнение о лейтенанте Филлипсе? Не лучше ли мне было подобрать для мистера Б. другой эскорт от ворот сюда?

Мисс Криттенден смотрела на него с полнейшим недоумением.

— Я никогда не понимаю, капитан Коллинз, шутите вы или говорите серьезно! Мистер Буллен ничего подобного не сделает. Он очень добрый и мягкий человек. Я же у него работала, то есть в газете, еще до войны. Просто не представляю, что такого мог сделать лейтенант Филлипс, чтобы мистер Буллен оскорбился. Наверное, какое-то недоразумение, только и всего.

— Отлично! — сказал капитан Коллинз. — Я так и думал, что вы его знаете. А теперь, деточка, покопайтесь-ка в памяти. Не говорили ли вы вчера хоть что-нибудь кому-нибудь, кто к нашему отделу отношения не имеет, про… э… расовые отношения? Ну, вы понимаете: о нашей вчерашней заварушке? Честное-пречестное слою, Каролина.

— Что вы, капитан Коллинз! — сказала она и взволнованно поставила стаканчик с кофе на подоконник. Она была теперь едва ли не краснее своего платья. — Я, право, не знаю… Я бы никогда себе не позволила нарушить секретность! Нет, я просто не знаю, что сказать…

— И все-таки попробуйте, деточка, вспомнить. Не упоминали вы кому-нибудь про это? Так, между прочим?

Пунцовое лицо мисс Криттенден начало бледнеть. Под румянами, покрывавшими щеки целиком, по моде южных захолустных городков, оно стало совсем белым. Она сказала:

— Капитан Коллинз! Я ни разу, ни разу даже словом не нарушила секретности. Нет, нет! Ну, может быть, иногда за ужином я рассказываю папочке о каких-нибудь пустячных происшествиях. Но только о таких, которые никакого отношения к засекреченным материалам не имеют. Ну, может, я и сказала, что у нас вышли неприятности из-за этого цветного. Но мне в голову не пришло, что это важно.

— А какое отношение папочка имеет к мистеру Буллену? Он же у него работает, так?

— Он старший печатник, — сказала она слабым голосом. — Но, капитан Коллинз, это же нелепо! Зачем он будет повторять всякие глупые пустяки…

— Каролина, а вы ему ничего не говорили про празднование дня рождения генерала? Несколько дней назад?

— Не знаю, капитан Коллинз. Просто не знаю. Наверное, могла сказать, если к слову пришлось…

— Каролина, Каролина! — сказал капитан Коллинз. — Эти дурацкие пустячки по неведомым причинам были сверху донизу проштампованы «Совершенно секретно». В результате некий полковник Люк Ходен, контрразведка, носом землю роет, чтобы узнать, кто вылил виски в колодец. Мы можем сильно вляпаться, и вы, и я.

Мисс Криттенден начала всхлипывать.

— Капитан Коллинз! Я ни разу, ни разу…

Капитан Коллинз смотрел на нее с жалостью. Он глубоко вздохнул и выпустил воздух сквозь зубы.

— Я тоже так думаю, — сказал он. — О Господи! Быстрей! — сказал он. — Бегите умойтесь. Они сейчас явятся. Я посмотрю, что можно будет сделать. Попробую уладить. Никому ничего не говорите!

— Капитан Коллинз! Я просто лягу и умру, если…

Он встал, подхватил ее под локоть, поднял на ноги и мягко подтолкнул к двери приемной.

— Бегом умываться, — сказал он. — Положитесь на меня. — Он закрыл за ней дверь и взял телефонную трубку у себя на столе.

Голос в ней произнес:

— Отдел инспектора авиации. Сержант Брукс слушает.

— Говорит капитан Коллинз, служба общественной информации. Полковник Росс у себя?

— Нет, сэр.

— Будьте так добры. Когда он вернется, узнайте, не сможет ли он уделить мне пять минут. У меня есть важная информация, имеющая отношение к расследованию, которое, если не ошибаюсь, он распорядился провести. Я должен изложить ее устно и лично ему. Может быть, вы это устроите до того, как он снова уедет или займется с кем-нибудь?

— Я передам ему, капитан.

Капитан Коллинз положил трубку. Как он и ожидал, почти сразу же раздался стук в дверь. Он открыл ее и увидел перед собой лейтенанта Филлипса и мистера Буллена.

— Весьма обязан, мистер Буллен, что вы приехали, — сказал он. — Входите же. Может быть, кофе? Его принесли пять минут назад. По-моему, он еще горячий.

Мистер Буллен вежливо наклонил голову.

— Благодарю вас, нет. Я завтракал. — Полуобернувшись, он взял лейтенанта Филлипса за локоть и сказал многозначительно: — Рад сказать, что мы с лейтенантом во всем разобрались. Просто маленькое недоразумение. Оба наговорили лишнего. Причем я больше, чем он, должен признаться. Мне кажется, я его убедил, что понимаю: он только исполнял свой долг; а он, по его словам, убежден, что я не имел ни малейшего намерения распространять сведения, которые могут подорвать наш боевой дух. Благодарю вас, лейтенант, что вы привезли меня сюда, и прошу прощения за доставленные вам хлопоты.

Капитан Коллинз сказал:

— Что поделать, мистер Буллен, нас иногда заставляют вводить правила, которые лично я считаю совершенно ненужными. Откровенно говоря, иной раз мне кажется, что мы ведем себя как сумасшедшие. Конечно же, мы постараемся сотрудничать с вами, насколько нам вообще разрешат. Садитесь, сэр. Прес, побудьте пока там, хорошо? Возможно, для вас отыщется дело. Боб Брек еще не пришел, но, когда явится, скажите ему, чтобы он тоже пока не уходил.