Майор Сирс сел за столик рядом с полковником. В руках у него тоже был номер «Сан».

— Ага, вижу, вы уже прочли, — сказал он.

— Только начал, — ответил полковник Росс, — уж больно длинная статья.

— Дошли до места, где он поливает военную полицию?

— Еще нет.

— Скажите, когда дойдете, я вам насчет этого кое-что расскажу. На этот раз ему нельзя спускать. Я еще вчера хотел с вами поговорить, да вы куда-то летали с генералом. Да, и еще: знаете, что приказы насчет этой именинной чепухи шли под грифом «секретно»? Чушь, конечно, как и все остальное, но факт остается фактом. Поняли, к чему я клоню?

— Отлично понял. Я и сам об этом подумал. Что ж, может сработать. Информацию о бэ-семнадцатых из Хендрикса можно подать как сведения о передвижении войск. Это на случай, если спросят, зачем понадобилось ставить гриф «секретно». Тогда уж ему не отвертеться. Но прежде надо все хорошенько обдумать. В конце концов, мы здесь не для того поставлены, чтобы скандалы устраивать.

— Ясно, что все эти секреты гроша ломаного не стоят, — сказал майор Сирс, — но тот, кто читал приказы, имеет доступ и к действительно важным документам. Думаю, судья, пора его прищучить.

— Ее, — рассеянно сказал полковник. — Могу поспорить, что это девушка.

Он стал мысленно составлять план на утро. Первым делом нужно, пожалуй, зайти к Нюду насчет вчерашней истории с Бенни — приятного мало, да ничего не попишешь. Вчера вечером Бил под горячую руку посадил Бенни под домашний арест и пообещал, что отдаст под суд, но сегодня он наверняка был бы не прочь замять это дело. Цветной летчик сейчас в госпитале, травма у него не очень серьезная — во всяком случае, так ему вчера передали. Впрочем, лучше еще раз проверить.

— С утра я, скорее всего, буду занят у генерала, — сказал он. — Но если увидите Ходена, подходите с ним ко мне часам к десяти. Нужно будет проверить, кто из вольнонаемных девушек родом из Оканары. Может, кто-нибудь из них раньше работал в «Морнинг сан» или родители дружат с Булленом. Пусть люди Ходена этим займутся. Только не надо пороть горячку. Я сам решу, кого из девушек допросить, и сам с ними поговорю. Не хватало только нам слез и истерик. — Он внимательно посмотрел на майора Сирса. — Ну, вы понимаете…

— Ходен грубоват, это верно, — сказал майор Сирс. — Что вы хотите — контрразведка шутить не любит.

— Муху легче поймать на мед, чем на уксус, — сказал полковник Росс. — Но погодите, дайте мне сперва закончить. — И он снова углубился в чтение.

Если генерал и впредь будет позволять подобным типам отдавать от его имени приказы, ответственность за которые по существующим в армии порядкам ложится на него самого, то рано или поздно он неизбежно попадет в неловкое положение. Ведь уже случалось — и не раз, — что другие принимали за генерала решения, которые никак не назовешь разумными. Я уже писал, как плачевно закончилась попытка наладить регулярное движение автобусов между городом и авиабазой. Солдаты, уволенные в краткосрочный отпуск, иногда по нескольку часов ждут автобуса в город, что едва ли способствует повышению боевого духа армии. История эта достаточно широко известна. Один из жителей нашего города решился взять на себя нелегкие хлопоты по организации автобусной линии с единственной целью — помочь нашей армии (пусть даже в ущерб собственному карману) — и, основываясь на многолетнем опыте, предложил разумный реалистичный проект. И вот, в награду за хлопоты его грубо оскорбляют и, по сути дела, обвиняют в мошенничестве. Второе: все чаще приходится слышать о произволе военной полиции, которая беззастенчиво вмешивается в работу Местных полицейских и не дает им исполнять возложенные на них обязанности. Но если прежде речь шла о неправомерных действиях рядовых военных стражей порядка, то во вчерашнем инциденте принимал участие сам начальник военной полиции, попытавшийся запугать и унизить местного полицейского, чья многолетняя безупречная служба на благо нашего округа дает ему право рассчитывать на большее доверие к его показаниям по поводу случившегося прошлой ночью.

— Ну вот, дошли и до вас, — сказал полковник Росс майору Сирсу. — Что вы натворили, Джонни?

— Да меня там и в помине не было — я узнал об этом уже после. Лейтенант Дей все делал правильно. Отличный парень. Надо будет похлопотать, чтобы его повысили. Городской полицейский, Тайлер, был пьян. Это могут подтвердить пять человек, включая бармена Джимми — тот уже перестал ему наливать. Не знаю, что он там наговорил в участке, но все знают, что он уже много лет не просыхает.

— Понятно, — сказал полковник.

— Ну так вот, этот Тайлер как раз патрулировал в среду вечером. И задержал нашего офицера, лейтенанта, — тот, правда, пропустил пару рюмок, но не был пьян, — задержал лишь за то, что тот забежал за кустик во Флорар-Парке: дело было где-то в половине десятого, когда уже совсем темно; он ждал автобуса, чтобы вернуться на базу, боялся отходить далеко от остановки и зашел в кусты отлить. Тайлер — уже по одному этому видно, в каком он был состоянии, — надел на него наручники и потащил в участок, но мимо как раз проезжали на джипе двое моих ребят. Остановились посмотреть, что происходит. Видят, стоит полицейский, еле держится, ребята говорят, он был пьян в стельку, они с трудом его понимали, оказалось, что он собирается арестовать нашего лейтенанта «за непристойное поведение в общественном месте».

Майор Сирс откинулся на стуле и презрительно фыркнул.

— Сперва они решили, что он шутит. Даже если бы мои ребята просто забрали лейтенанта у Тайлера и посоветовали ему освежиться в озере, чтобы немного протрезветь, я бы и тогда им слова не сказал. Но они этого не сделали. Они пытались по-хорошему уговорить Тайлера, чтобы тот отдал им лейтенанта. Но Тайлер уперся, как осел. Тогда один из них вернулся в джип и вызвал по рации лейтенанта Дея. Дею удалось припугнуть Тайлера — он сказал, что, если тот немедленно не снимет с арестованного наручники и не передаст им лейтенанта, как это предусмотрено соглашением, он, Дей, лично отправится в участок и предъявит Тайлеру обвинение в пьянстве при исполнении служебных обязанностей. Как бы то ни было, Тайлер все же снял наручники, и Дей подвез его до дому. Мы не собирались поднимать шум — главное, что мы отобрали нашего офицера у этого пьяного шизика. Но если им хочется скандала — они его получат.

Полковник Росс кивнул. Он прекрасно знал психологию конфликтов — ему ведь столько раз случалось наблюдать в суде, как каждая из сторон старается свести точку зрения противника лишь к голой схеме — было или не было, бил он жену или не бил? — и в то же время настаивает, чтобы ее точка зрения была изложена со всеми нюансами и подробностями. В результате все считают себя правыми и кипят от справедливого негодования. Полковник Росс снова заглянул в газету.

— Ну хорошо, а почему Буллен пишет: «В инциденте принимал участие начальник полиции»?

— А вот это наглая ложь, — сказал майор Сирс. — Разве что Дей сказал, что выполняет мой приказ. Кстати, так бы оно и было, если бы он со мной связался. Этого он, конечно, делать не стал, потому что знает, что я всецело ему доверяю и разрешаю действовать по собственной инициативе и самому принимать решения. И в этот раз я полностью одобрил его действия.

— А Буллен просто об этом догадался?

— Да чихать я хотел на этого Буллена! Да и с чего он, собственно, так разоряется? Думаю, все дело в том, что он в приятельских отношениях с Ловуэллом, начальником полиции. У них там чуть ли не каждый вечер собирается целая компания позади полицейского участка — метать подковы. Я слышал, там большинство городских дел и обделывается. Наверное, там ему Ловуэлл и наплел с три короба.

— Очень может быть, — сказал полковник Росс. — Ну а сам Ловуэлл откуда эти три короба набрал? От Тайлера?

— Ну разумеется. Тайлер, видимо, к утру немного проспался — говорят, полностью он никогда не протрезвляется — и расписал ему, как мы якобы силой отбили у него задержанного лейтенанта. Тогда Ловуэлл мне и позвонил.