— Скажите Руперт, почему вы так боитесь своих денег? Я, как и Джо, видно, никогда этого не пойму.

— Потому что у вас никогда их не было.

— Вот это правда, — рассмеялась она, обнимая Тэсс.

— Вы не знаете, какой вред от денег. — серьезно продолжал он. — Деньги убеждают человека, будто все что он делает, правильно. А это превращает богачей в толстокожих… Вот что испортило и погубило моих родителей, да я и сам постоянно боролся с гем же соблазном. И до сих пор его не преодолел.

— В это я не верю. С вашей-то силой воли?

— Нет, не преодолел, — хмуро повторил он. — Но это еще полбеды. Как я теперь вижу, хуже другое. Я был Очень маленьким и вполне заменимым работником в метеорологическом секторе. В сущности, никем. Не таким плохим, как думал Филлипс-Джонс, но все равно для меня это было всего лишь времяпрепровождением, и если такое времяпрепровождение чем-то оправдывалось, то лишь тем, что я очень старался. Но ведь точно гак же работает большинство людей. Человек получает должность, выполняет свои обязанности так, что комар носу не подточит, вот и все. Проживет свой век, глядишь, пора умирать. И никакой цели во всем этом нет, только желание хоть как-нибудь прожить.

— А разве этого мало? — удивилась Мэриан.

— Неужели для вас достаточно? Право же, вы хотите большего. Вы хотите, чтобы в вашей работе был какой-то смысл. Разве не так?

— Это правда.

— Так почему же и мне не хотеть того же?

— Наверно, вы правы, Руперт. Но потому-то Джо и уговаривает вас жить как хочется и не морочить себе голову заботой о хлебе насущном.

— Нет. Джо хочет, чтобы я взял назад свои деньги, потому что она выросла в бедности.

— А вы возьмете? — прямо спросила его Мэриан.

— Не знаю. Еще не решил.

— Кстати, что вас так привлекает в археологии? В этой вашей Греции. Или чем вы там занимаетесь? Думаете, что это выход?

Он покачал головой:

— Да нет… Просто надо же найти себе какое-то дело. Почему не порыскать по разным местам? А вдруг что-нибудь раскопаю.

— Только богатые могут себе это позволить, — снова поддела его Мэриан.

Нелегко было уговорить Джо взять детей и отправиться всей семьей в Россию только потому, что Руперта интересовали греческие поселения на Черном море.

— Ты просто хочешь лишний раз доказать, что можешь поступать, как тебе вздумается, — сказала она. — Никуда я не поеду.

— По-моему, ты не права, — старался он ее переубедить, хотя сам понимал, что в его намерении ехать немалую роль играет чувство протеста.

— Это ужасная страна, — утверждала Джо. — Зачем тебе надо тащить туда нас? Поезжай один.

— Послушай, Джо, — уговаривал он. — Говорят, на Черном море замечательные курорты. Ты с детьми поживешь где-нибудь там, а я объеду побережье.

— А что, если дети заболеют?

— Там есть доктора.

— Доктора! — воскликнула она. — Какие там могут быть доктора?

— Да ведь это же всего один день на самолете до Лондона.

— Я ненавижу летать.

Джо капризничала, но Руперт знал: немного выдержки, и он поборет ее неразумный страх, убедит ее в заманчивости этой поездки.

— Ты же не хочешь отбить у детей любознательность и интерес к приключениям? Если тебе не понравится, ты уедешь домой.

— Мне наверняка не понравится, — твердила она. — Чего я там не видела? Почему мы должны все делать по-твоему?

Но Джо понимала, что Руперту хочется ехать, что он увлечен своей новой затеей, и под конец уступила.

Он позвонил в советское посольство и, переговорив с тремя или четырьмя незнакомыми, весьма сдержанными людьми, соединился с Маевским.

— Я вам звоню по поводу поездки в Россию, — сказал Руперт.

Маевский встретил его решение с энтузиазмом и предложил сразу же приехать в посольство. Особняк на Аллее миллионеров поразил Ройса своим старомодным великолепием. Руперт почему-то не ожидал увидеть такое прекрасное здание, хотя и понимал, что это глупо.

— Значит, вы решили посетить нашу страну? — спросил его Маевский.

— Да, — ответил Руперт. — Если это возможно.

— Конечно, возможно.

— Только я не знаю, можно ли осуществить то, что я наметил.

Руперт изложил довольно сложную программу Он хочет поехать на Черное море. («Пожалуйста!») Он хочет выбрать какое-нибудь тихое место, где сможет жить его семья, маленькую дачу или что-нибудь в это роде. («Пожалуйста!») Кого-нибудь, кто бы помог им по хозяйству («Понятно!»), пока он будет ездить по побережью и осматривать места древнегреческих поселений. («А, так вы интересуетесь археологией? Мы можем договориться с нашими специалистами, чтобы зам все это показали».)

— Нет, нет! Спасибо, никаких специалистов мне не надо. Разве что переводчика. Я не очень хорошо говорю по-русски.

Маевский сказал, что все это легко устроить, хотя, конечно, Руперту надо предварительно заехать в Москву, чтобы его могли там принять и вручить Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Но Руперт упорствовал:

— К чему все это? Уверяю вас, мне ничего не нужно. Я хотел бы, чтобы все было как можно проще…

— А нет у вас желания посмотреть наши северные метеостанции или наши новые исследовательские институты? А вашей жене разве не интересно было бы познакомиться с нашими школами?

— Нет, спасибо, — сказал Руперт. — Нам хотелось бы провести день-другой в Москве, а потом месяц на Черном море. Меня особенно интересует островок в устье Дуная, который называется Змеиным.

— Да, но это уже Румыния, — сказал Маевский.

— Нет. Остров принадлежит России.

— Тогда вы сможете его посмотреть, мистер Ройс. Все будет устроено.

█

Руперт продолжал заниматься историей Ахиллеса и его острова и не получал никаких вестей ни от Маевского, ни из посольства; такое молчание казалось ему несколько странным, но для русских, по-видимому, это дело обычное. Приятель Руперта Поль Пул жил некоторое время в Москве. Будучи способным лингвистом, он, уже владея четырьмя языками, изучил еще и русский. Дело в том, что он обучал офицеров морской разведки трем языкам, вернее, учил их современным психологическим методам ведения допроса по-гречески, по-чешски и по-польски, ибо у каждого языка свой психологический строй. Теперь он изучал социальную психологию русских, чтобы расширить свой курс, и для этого год назад совершил туристскую поездку по России.

У Руперта не было такой жажды приключений, как у Поля Пула, но, наслушавшись его рассказов, он стал представлять себе Россию гораздо отчетливее, чем раньше.

На Джо рассказы Поля произвели обратное действие: она раздумала ехать.

Однако у Руперта нашелся союзник — Роланд, который уже раззвонил о поездке в школе. Ему неловко было бы перед товарищами, если бы она расстроилась.

— Ну как, едете вы на Черное море? — спросил однажды Поль.

Руперт утвердительно кивнул.

— Да, хочу все-таки посмотреть, что осталось от греческих поселений на побережье.

— Там есть немало других вещей, заслуживающих внимания, — загадочно произнес Поль. — Тебе до отъезда следует кое-кого повидать.

Руперт понимал, что под этим подразумевает работник разведки, но воспринял его слова не слишком серьезно.

За день до отъезда в Москву к Руперту зашел Поль и, пройдя с ним в сад, стал объяснять ему с жаром:

— Понимаешь, какая у меня замечательная идея? Послушай! Если ты совсем распростился с метеослужбой, почему бы тебе не пойти к нам? Ты ведь для нас идеальный человек! Во всех отношениях. Не смейся! Я знаю, что говорю. Начнем с того, что в Англии у тебя репутация неблагонадежного. — Поль был от этого просто в восторге. — Вот умора! — воскликнул он и стал дразнить спаниеля Фиджа, с которым они сразу стали закадычными друзьями. — Это всех собьет с толку. Лучше не придумаешь. А при твоем интересе к археологии, поверь, это идеально.