Убежденность в том, что ты лучший — это палка о двух концах. С одной стороны это придает тебе уверенности в своих силах для достижения больших целей. Тебе ничего не страшно, ты выходишь на любой матч, не сомневаясь в успехе. Это большой плюс с точки зрения психологии.

С другой стороны, ты можешь перестать расти, работать над собой. Если думаешь, что тебе нет равных, зачем попусту тратить силы? Зачем работать?

Было бы обидно, если бы Рио выбрал второй вариант, если бы сделал вывод, что он уже самый великий и ему больше не к чему стремиться.

Рио не следует рассуждать так: «Через несколько лет я начну выступать за сборную Англии, а через шесть–семь лет стану одним из лучших. Карьера футболиста слишком коротка, чтобы можно было строить такие планы. Вместо этого, нужно себе говорить: «Я хочу, чтобы меня признали лучшим защитником в мире. Прямо сейчас!»

После подписания долгосрочного контракта с «Лацио» на очень выгодных финансовых условиях Неста провел лучший сезон в своей карьере. Почему? Потому что у него появилось огромное желание доказать всем, что он действительно достоин такой чести.

Я хочу, чтобы Рио прислушался ко мне, потому что я за него переживаю, потому что хочу, чтобы он стал лучшим. Я советую ему так, как мог бы советовать его старший брат. Мне бы хотелось перенестись с ним на пять лет назад на тренировочную базу «Милана», чтобы он посмотрел, как тренируется Франко Барези. В то время Барези исполнилось 35, он проводил свой последний сезон, являлся капитаном и живой легендой «Милана». Ему не надо было уже ничего доказывать. И, тем не менее, он полностью выкладывался на тренировках, придавая огромное значение каждой мелочи. Короче говоря, это был профессионал до мозга костей.

Если бы Рио увидел тренировки Барези и перенял этот опыт, ему бы цены не было.

На самом деле, Рио не нужно отправляться в прошлое, чтобы увидеть пример работы настоящего профессионала. Такой футболист находится у него под боком. Это Стюарт Пирс.

В прошлом году после тренировки я заглянул в раздевалку «Вест Хэма», чтобы посмотреть, нет ли там Стюарта Пирса. Благодаря самоотверженным тренировкам в течение многих лет, Стюарт выглядит на десять лет моложе своего возраста. Вот так и должен работать профессионал.

«Ты сумасшедший, просто зверь, — сказал я Пирсу. — Тебе 36, а ты просто в великолепной форме».

Он посмотрел на меня, слегка улыбнувшись.

«Вообще–то, старик, мне не 36, а 38».

«Ух ты! — Воскликнул я. — А мне тридцать один. По–моему, я неплохо выгляжу для своих лет, ты согласен?»

«Возможно, но тебе нужно постоянно поддерживать форму», — ответил он.

Он сделал жест в сторону Нила Раддока, который, прикрывшись одним полотенцем, брился в другом конце раздевалки.

«Если бросишь заниматься собой, станешь, как он», — добавил он, весело подмигнув.

«О, нет! — сказал я. — Не хочу выглядеть, как Раддок, даже когда мне стукнет пятьдесят!»

Я вспомнил этот эпизод не для того, чтобы высмеять Раддока. Если честно, у каждого из нас своя конституция. Даже если бы Раддок года два подряд не вылезал из тренажерного зала, вряд ли бы он стал похож на Стюарта Пирса. Я просто хотел показать, что такой парень, как Стюарт Пирс — это настоящий воин. Для меня он является воплощением английского представления о боевом духе и преданности своему делу. Но прежде всего меня в нем привлекает огромное трудолюбие. Нельзя выступать на профессиональном уровне в 38 лет, не относясь к своему телу, как к святыне.

Я хочу, чтобы Рио это понял. Чтобы до него дошло, что тяжкий труд — это все, что ему нужно, чтобы стать звездой.

Так или иначе, решать ему. Он может захотеть оставить все, как есть, и ничего не менять. Болельщики «Вест Хэма» все равно будут считать его героем, и если он закончит свою карьеру в этом клубе, его будут чтить как легенду.

Но тогда он не сможет стать по–настоящему великим игроком.

А может, в нем проснется желание выйти на новый уровень. Он начнет уделять больше внимания тренировкам, диете, анализировать каждый аспект своей игры. Это ведь не так много, правда? Если он будет тренироваться как следует, работать не покладая рук, то может стать защитником мирового класса. Решать ему.

Летом 1999‑го мне позвонил Джанлука Виалли. «Челси» закончил предыдущий сезон на третьем месте — лучший результат с 1970‑го года. Будущее Джиджи Казираги было под вопросом, и Виалли остро нуждался в нападающем, который мог бы дополнить дуэт форвардов Торе Андре Фло и Джанфранко Дзола (в конце концов, он подписал Криса Саттона из «Блэкберн Роверс» за десять миллионов фунтов).

«Послушай, Паоло! — начал он. — Ты бы не хотел перейти ко мне в «Челси»?

Теоретически это был прекрасный шанс. «Челси» предстояло играть в Лиге Чемпионов, и я мог показать всем в Италии, на что способен. Переход был выгоден и с финансовой точки зрения, поскольку мне наверняка подняли бы зарплату.

И все же я колебался. Виалли искал еще одну звезду. Если бы ему удалось кого–нибудь найти, тогда на две позиции в стартовом составе претендовали бы четыре форварда. Кроме того, Виалли сказал, что он ограничен в средствах, а я знал, что «Вест Хэм» даст мне уйти только за очень хорошие отступные.

«Не знаю, Лука, — ответил я. — Я не намерен сидеть в запасе. В моем возрасте хочется играть в каждом матче. Кроме того, у меня неплохо идут дела в «Вест Хэме» после перехода из «Шеффилд Уэнсдэй». Я всем доволен, и думаю, у тебя вряд ли хватит денег, чтобы меня выкупить».

Это не смутило Луку. Как обычно, он продолжил гнуть свою линию.

«А что если я предложу Реднаппу Дана Петреску как часть сделки?»

«Лука, я не уверен, что это сработает, — ответил я. — Петреску — прекрасный футболист, но думаю, Реднапп ценит меня очень высоко».

«Паоло, ты не можешь поговорить с ним ради меня и попытаться доказать, что это неплохой план? Только подумай: ты и я вместе в Лиге Чемпионов. Было бы здорово, правда?»

Я так и не поговорил с Реднаппом. Может, кто–нибудь из руководства «Челси» и связывался с ним, я не знаю. Я не стал обсуждать возможность перехода с Реднаппом, потому что в глубине души сильно сомневался, что мне стоит переезжать на «Стэмфорд Бридж».

Через несколько месяцев после нашего разговора, когда дела у «Челси» в Премьер — Лиге шли из рук вон плохо, мы с Лукой решили вместе пообедать.

«Паоло, я идиот, — сказал он. — Мы продлили контракт с Петреску. Он хороший парень, но когда я думаю, что мы могли заполучить тебя вместо него… Все бы пошло иначе, перейди ты в «Челси». Ты стабилен, выкладываешься на все сто в каждом матче. Ну почему, почему я тогда не заключил сделку с Реднаппом?»

«Послушай, Лука, может, это и к лучшему, — ответил я. — Я много об этом думал, и рад, что все осталось на своих местах. Это был не лучший вариант. Мы с тобой друзья, настоящие друзья. Не знаю, во что бы превратились наши отношения, играй я под твоим началом. Я слишком высоко ценю нашу дружбу».

Я знал, что говорил. Прежде всего, я счастлив, что выступаю за «Вест Хэм». Конечно, было бы здорово играть в Лиге Чемпионов, но на «Аптон Парк» я чувствую себя вполне комфортно.

Кроме всего прочего, мне кажется, что наша дружба с Лукой могла поставить его в неловкое положение. Она помешала бы его работе. Я все еще считаю, что тренер должен быть жестким. Мне не хотелось бы, чтобы Лука, мой друг, обращался со мной жестко, даже если бы считал, что так нужно для пользы команды. Лука нужен мне как друг, а не как начальник — человек, с которым я бы конфликтовал.

Как и можно было предположить, в сентябре 2000‑го я снова понадобился «Челси». В этот раз инициатива исходила не от Луки (думаю, он знал, какой будет моя реакция), а непосредственно от руководителей клуба. Они предложили за меня 4 миллиона фунтов, и моя зарплата, наверное, выросла бы раза в два.

Гарри ответил, что я не продаюсь, ни за какие деньги. Мне было очень приятно, что он ценит меня так высоко, особенно если принимать во внимание, что «Вест Хэм» — клуб небогатый.