Он помолчал, вспоминая подробности сна. Думать о предках было приятно; куда приятней, чем вспоминать слова темного бога. Предки придавали уверенности в себе. Они совершили однажды то, что ему, скорее всего, придется повторить за ними.
-- А остальные Одаренные? -- спросил Сунгай. -- Ты видел их?
-- Нет. Они еще... не приехали, -- немного смущенно ответил Острон. -- Мне снилось, будто они собираются в крепости Бурдж-эль-Шарафи... это храм Шарры, только много лет назад там была потрясающая цитадель, и господин Анвар был прав: когда-то река Шараф текла там, и Шарра стояла на острове. Красивые мосты соединяли остров с берегом, но они, должно быть, совсем не сохранились. В общем, и мне снилось, что все Одаренные собираются в Шарре, чтобы оттуда пойти в поход в горы Талла.
-- Любопытно, -- заметил джейфар. -- Я думаю, может, тебе стоит рассказать об этом Анвару. Он наверняка заинтересуется.
-- ...Да, -- не сразу сказал Острон.
***
Он пришел на постоялый двор утром, ведя за собой верблюда; хотя под его глазами залегли глубокие тени, держался он прямо. Увидев это, Острон вздохнул. Искандер был в полной готовности отправляться в путь, даже мауд повязал так, что платок закрыл его лицо. Остальные тем временем выводили верблюдов на дорогу, вяло приветствовали маарри.
-- Как ты? -- негромко спросил его Острон. Искандер опустил взгляд.
-- Бывало и лучше. Но брат сказал мне правильную вещь... темный бог не оставил мне иного выбора. Теперь у меня есть только один путь, и я пройду по нему, чего бы мне это ни стоило. Отсутствие сомнений -- тоже хорошая вещь.
-- Да, -- протянул Острон. -- Что ж, все мы на этой дороге что-то потеряли. Пожалуй, я не был бы тем, кто я есть теперь, если бы не мой учитель, который перед смертью сказал, что все мы сражаемся и умираем для того, чтобы те, кто будут жить после нас, могли ничего не бояться.
Искандер вздохнул. Острон отвернулся; он догадывался, как тяжело маарри. Те, кто будут жить после нас... крошка Раяна уже не будет жить.
Он все еще помнил ощущение ее тонкого горячего плечика под ладонью.
Ахад Санджар довольно быстро остался позади; люди вышли провожать Одаренных, какие-то молодые девушки даже кидали цветы. При мысли о девушках Острон невольно вспомнил слова Исана и едва не покраснел.
Белоглазый между тем снова оказался в самом хвосте отряда. Рядом с ним ехал Анвар, о чем-то опять выспрашивавший его; Острон какое-то время смотрел на ученого, потом отвернулся. Если он и расскажет китабу о своих снах, то не теперь.
Ехавший рядом Искандер вполголоса сказал ему:
-- Я вчера пытался снова вызвать воду из-под земли, как сделал это тогда... но ничего не вышло. Скажи, это нормально? Я ведь совершенно точно смог сделать это в первый раз.
-- Нормально, -- Острон улыбнулся кончиком рта. -- Я тоже смог впервые использовать огонь лишь тогда, когда был в ярости и отчаянии. Потом долго не получалось. Со временем это придет к тебе, и я помогу тебе упражняться, как смогу. Думаю, наши способности похожи.
-- Да... спасибо, -- Искандер опустил голову. -- Я должен учиться. Не хочу стать бесполезной обузой вам.
-- Ты и не станешь.
Утро прошло спокойно; к Сунгаю во главе отряда присоединился Ханса, и они уверенно высматривали дорогу среди безликих барханов, дорогу на север. Сунгай, кажется, бывал в этих краях раз или два, Ханса и вовсе знал окрестности, как и Лейла: оба были здесь со своей бандой.
Когда они остановились на дневной привал, Острон и Искандер устроились чуть поодаль от остальных, и нари, сложив руки на груди, принялся объяснять.
-- Не знаю, как у тебя, а у меня с детства с огнем отношения были самые дружеские, -- сказал он. -- Может, и ты раньше замечал, что легче других находишь воду в пустыне?
-- Ну, -- немного неуверенно отозвался Искандер, -- путешествовал я мало, так что искать воду в барханах мне не доводилось... но был со мной один случай еще в глубоком детстве, когда мать пошла стирать белье на озеро, она взяла меня с собой. Мне было года три, не больше. Я играл рядом с ней на мостике, поскользнулся на досках и упал в озеро. Потом мне рассказывали, что я выбрался из воды, будто умел плавать, хотя никто меня, естественно, и не думал учить в таком возрасте.
Горькое воспоминание укололо Острона; он вспомнил, как Улла в очередной раз грохнулся с пристани Ангура в реку, а ему пришлось нырять следом, чтобы спасти недотяпу-друга.
Потряс головой.
-- Ну да, -- сказал он. -- Как я и думал. Вода вынесет тебя, и ты никогда не утонешь... ладно. Когда я вызвал огонь в первый раз, я ни о чем не мог думать. На моих глазах погибал мой друг, а я не мог спасти его. Тогда все вокруг и вспыхнуло... уже потом, когда я пытался вызвать огонь снова, я заставил себя вспомнить все, что тогда чувствовал. И у меня получилось.
Искандер опустил голову и какое-то время сидел молча.
-- ...Может, тебе не стоит начинать так сразу, -- неуверенно добавил Острон. -- У нас есть время, начнешь тренироваться через неделю-другую...
Маарри не ответил. Острон только было хотел осторожно похлопать его по плечу, поднял руку, как из песка прямо перед ними вырвалось что-то ослепительно блестящее на солнце; взмыло на касабу или около того металлической стрелой, а потом обрызгало Острона.
-- ...Ух ты, -- сказал он. Искандер тяжело дышал; Острон обнаружил, что кулаки маарри стиснуты так, что побелели костяшки пальцев.
-- Я убил его, -- прошептал Искандер. -- Зарубил скимитаром. Но если бы я мог, я бы убивал его снова и снова.
-- ...Не нужно, успокойся, -- немного встревожился Острон. -- Не стоит... так безрассудно поддаваться ненависти, Искандер. Это может быть... опасно.
Маарри набрал воздуха в легкие, потом медленно, со свистом выдохнул и открыл глаза.
-- Да, -- хрипло сказал он. -- Извини. Мне еще предстоит научиться держать себя в руках.
Солнце добралось до верхней точки и понемногу начало скатываться на запад; люди лежали в тени, завернувшись в бурнусы. Негромко переговаривались Лейла и Ханса, Басир опять читал. Искандер остался рядом с Остроном; тот не знал наверняка, но догадывался, что в такое время, лишившись самых дорогих ему людей, Искандер оказался потерянным и одиноким и легко прибился к первому, кто проявил к нему хоть каплю сочувствия. Пусть по факту маарри был старше его на добрых восемь лет, вышло так, что Острон пережил больше. Это было немного даже странно; он валялся навзничь и думал об этом, вполуха слушая голоса споривших марбудов неподалеку.
Через час или около того они поднялись с мест и начали собираться, готовые отправиться в путь; какая-то возня началась в том месте, где была Сафир. Острон против воли выглянул из-за загораживавшего девушку верблюда и обнаружил, что она пытается подтянуть седло, разболтавшееся за время пути. Ее верблюд сердито заревел и дернул ногой, когда ее руки сорвались с тугой подпруги, и Сафир устало выругалась: девушке явно не хватало силы затянуть ее. Острон сделал было шаг, не раздумывая, сказал:
-- Давай я...
-- Отойди, -- резко отозвалась Сафир и зыркнула на него из-под сбившегося хадира. Он обескураженно опустил руки. Тут с другой стороны подошел ассахан в красной тюбетейке, вопросительно глянул на Острона, потом молча взялся за подпругу и без особых усилий подтянул ее.
-- Спасибо, -- негромко сказала ему девушка. Острон сердито пожал плечами и отвернулся.
Этот случай прочно занял его мысли на следующие несколько часов; оскорбленный, Острон предпочел держаться как можно дальше от Сафир, едва не обогнал ехавшего первым Сунгая. Тот только покосился на него и ничего не сказал. У него была важная задача: вдвоем с Хансой они выискивали полузасыпанные песком валуны, которыми некогда кочевники отметили путь на север, в обход Бакхтанасара. Сафир между тем оказалась в самом конце отряда, рядом с Исаном.
Животное девушки между тем все нервничало, время от времени издавало крики, вертя головой; Сафир, склонившись, сердито пробормотала:
