Попавший в нас снаряд из малого калибра был бронебойным, его тонкая кумулятивная струя под почти прямым углом прорезала всю обшивку насквозь и отколола маленький кусочек от шпангоута. Течи из пробоины не было: сработали соты со специальным веществом, которое само затягивает небольшие дыры, а затем затвердевает и становится очень прочным. Щербину на шпангоуте можно было игнорировать - она смотрелась как несущественная. Я немедленно доложил об обнаруженных повреждениях. Такетэн-Хар тоже смог протиснуться к выщербленному шпангоуту, и мы вместе установили напротив пробоины дистанционную камеру, чтобы из рубки могли следить за её состоянием. Такетэн делал всё это уже молча: он так и не признал свою ошибку, хотя его начальственный пыл угас. Как только мы приладили камеру, я почувствовал, как "Киклоп" пошёл вниз: капитаны всё-таки решили продолжить погружение. И очень вовремя.
Сказано в Учении, что истину не найти в пламенных речах, они лишь заглушают её робкий шёпот.Я хоть и знаю всю Книгу Истины наизусть и часто повторяю написанное в ней, но порой слишком поздно прозреваю связь Учения и жизни. Впрочем, у меня теперь есть Честное имя, а у Такетэна его нет: из пяти наших офицеров только он его не удостоился. И, надеюсь, не удостоится до тех пор, пока не обзаведётся вначале собственной честью.
В общем, хорошо, что в этот раз всё обошлось, и для Скванака это выглядело так, будто мы рьяно взялись и успешно решили важнейшую задачу. Когда мы вернулись, он с почти безучастным видом выслушал наш доклад. Докладывал вообще-то электромеханик, коль скоро его назначили старшим, я же молча стоял рядом и только лихорадочно вспоминал, в какой руке следует держать противогаз, когда стоишь вытянувшись перед капитаном. А потом кэп отправил нас отдыхать. От него я и не ожидал ничего другого, а вот Дважды Рождённый, как я очень надеюсь, обратит внимание, что я уже в четвёртый раз за эту боевую вахту успешно справился с порученным мне заданием.
Отдохнуть нам явно бы не помешало, но сначала нужно было промыть защитные комплекты и помыться самим. Раз уж я взялся описывать устройство нашего корабля и наш нехитрый быт на нём, вкратце опишу и помывку. Вообще говоря, на "Киклопе" нет нормальной помывочной, а только две кабинки дезактивации, в которых это можно сделать, если приспичит. И на нашем судне не заведено регулярное мытьё по команде, а каждый моется, когда у него есть время и потребность. На судах с более многочисленным экипажем правила гигиены гораздо строже, а у нас в этом плане получается послабление. Хотя откровенных грязнуль я в нашем экипаже не приметил, и каждый из нас после тяжёлой и грязной работы, как правило, идёт в одну из таких кабинок, я ни разу не видел на "Киклопе" очереди на помывку. Так же было и в этот раз: кабинки ждали нас пустыми. Мытьё в таких кабинках радикально отличается от мытья в домашней бане: здесь нет никакой заполненной водой ванной, и даже струящейся сверху воды. Примерно на уровне моего пупка находится изогнутая труба с вентилем, и с противоположной стороны расположено несколько рычагов. Ещё есть ниша с висящими в ней щётками. Из трубы, если открутить вентиль, льётся струя тёплой воды - под ней можно что-то помыть или постирать. Рычаги же управляют подачей воды и растворов в систему из труб с соплами, которая многочисленными струйками омывает зашедшего в кабинку со всех сторон. Этими рычагами можно регулировать температуру и напор сотен струек и тип раствора. Растворы предназначены для дезактивации и соответственно различаются по назначению. Есть и обычный моющий раствор. Вся использованная вода сливается через решётчатый пол, и отсасывается насосом за борт. Войдя в такую кабинку, я прежде всего промыл под краном защитный костюм, маску противогаза, и выставил всё это наружу. И только потом, прямо в нательном белье, встал в середину кабинки и повернул нужные рычаги. Получилась ипомывка, и постирушки...
Ну вот, удалось ещё немного поспать. Вообще говоря, в тишине, изредка нарушаемой далёкими взрывами, спалось мне не очень, заснул по-настоящему я только когда турбины "Киклопа" загудели в более привычном режиме полного хода, и сквозь дремоту я понял, что смерть над нами исчерпала свои зловещие аргументы - все диски взорвались и затонули. Проснулся я часа через три и, выпив две чашки густого шоколада, вернул себе бодрое расположение духа. Я зачитал описание битвы вернувшемуся с вахты Ибильзе (Жалящему в Нос!), и он подсказал мне кое-какие уточнения, и кое-что добавил из того, что я не заметил или пропустил - в частности про то, что мы успели найти ту пробоину чуть ли не в последний момент. В итоге я подправил свои записи про нашу битву, но совсем немного. Теперь я понимаю, что я правильно поступил, что сел и записал всё сразу - иначе получилось бы не так достоверно и, надеюсь, интересно.
Ещё мы заходили в медпункт - получить профилактику от радиации. Надо отметить, что обычная моя болезненная реакция на погружения, точнее, на скачки давления, которые при погружениях неизбежны, не проявилась ни во время битвы, ни тогда, когда я лазил в противогазе по тесным закоулкам судна, ни даже тогда, когда мы нырнули так глубоко. Но теперь вот Арза вколол всему экипажу "Киклопа" большую дозу радиопротекторов, и в итоге я, как и почти все в экипаже, чувствую, как волнами накатывают слабость, тошнота и головная боль. Вот ведь какая причуда судьбы! Учась в академии, я иногда представлял себе, что будет, если меня вдруг ранят в бою. С достоинством ли я вынесу боль и страдания. На практике же оказалось, что мои физические страдания здесь никак не связаны с ранениями. Да и вообще, у нас никто из экипажа не был ранен, тем более, убит. Повезло ли нам? Я объясняю такие вещи вовсе не везением, а опытом наших начальников. Зато теперь, пройдя через боевые вахты, ответственные задания, славное сражение, в котором мне посчастливилось быть на самом его острие, получив Честное имя из уст легендарного капитана, я начинаю сознавать, что стал другим. Я наливаюсь могучей волей, крепкой духовной силой. Я больше не юноша, потому что последние детские страхи ушли из меня, перегорели в прах, и где-то внутри, в основе моего духа, теперь есть надёжный стержень, сломать который любой судьбе будет ой как непросто. Больше не будет беспричинного страха смерти. И вот эти побочные эффекты от инъекций - я через них легко переступаю, и спокойно продолжаю заниматься своими делами.
С улыбкой вспомнил, как в начале нашего знакомства Заботливый Арза сказал мне, что наилучшим средством от всех хворей для моряка является игра в пуговицы, и он тогда подарил нам с Ибильзой целый стакан этих пуговиц. Я не стал спрашивать, откуда у него столько - а вдруг они с одежды его пациентов, которым эта одежда уже не понадобится?.. Но с тех пор Арза никогда не отказывается поиграть с нами, а втроём, как вы знаете, играть в кошки-собаки гораздо веселее - игра идёт на полном, или даже большом поле, а для этого скрепляют вместе несколько листов. Ибильза сейчас спит на верхней койке, но когда он проснётся, мы как раз собирались разыграть пару партий, пригласив доктора. В прошлый раз именно я проиграл, и теперь должен был разлиновывать поле для следующей игры.
Я достал несколько листов из планшета, вооружился карандашом и штурманской линейкой и принялся чертить, но мысли мои быстро ушили совсем в другую сторону. На столике у нас почти всегда разложена карта Великого Восточного океана с прилегающими участками континентов. Мы убираем её, только когда едим и пьём. На этой карте, в северной части, ещё ближе к полюсу, чем расположена наша Синяя Скала, контуром из ломаных углов прорисован берег Арктиды. Там почти нет рек и озёр, зато много гор и ледников, которые представляют собой почти беспорядочное нагромождение, такое ландшафтное месиво, непролазное и не предназначенное даже для самой убогой жизни человека. Лишь кое-где по берегам этого континента, в тех местах, куда достают тёплые океанические течения с юга, можно найти небольшие поселения охотников за дикими фрагидами. И, конечно же, там есть город рыбаков, большой даже по меркам Асии - Уранта. Сейчас этот город сам стал укреплённой военной базой и попасть туда без специального пропуска невозможно, но именно с этого пункта мне нужно начинать поиски, если я собираюсь найти свою любимую. И как только я закончил расчерчивать поле под пуговицы, я отложил листы бумаги в сторону и теперь хочу сделать то, что давно должен был сделать, но не решался. Хочу набросать план поиска и спасения Виланки. Хотя бы в общих чертах...
