В последнее время, живя в старом доме родителей, я уже совсем не могла ходить и обычно сидела в большом кресле у окна. Добрая тётушка Малати, двоюродная сестра моей мамы, каждые выходные приходила к нам в гости и приносила всякие интересные книги для меня; удивительно, но они так же помогают забыть о боли, как и лекарства. Я читала каждую книгу обычно по два раза, а некоторые места учила наизусть. В том кресле у окна я перечитала, наверное, добрую половину той публичной библиотеки, которой заведовала тётя Малати. И ещё я подолгу смотрела на улицу. Наша улица маленькая, на ней не было никаких движущихся тротуаров и транспортных линий, ездили по ней только велосипеды и мотоколяски. На другой её стороне были видны фасады двух и трёхэтажных домиков, нижние этажи которых скрывали густые палисадники, а за фасадами пестрели многочисленные крыши других таких же домиков - так до самой электростанции, огромные башни-трубы которой можно было увидеть за много кварталов, особенно когда ветер разгонял городской смог. День за днём менялась погода, и я чувствовала, как моё время утекает и сезоны за окном в последний раз сменяются для меня. Я наблюдала, как по утрам люди бодро и с серьёзными лицами спешили из дома, кто на работу, кто на учёбу, а вечером взрослые выглядели уставшими, а дети наоборот, так, словно избавились наконец от тяжкой ноши, и все они тоже спешили - на этот раз по своим домам. В праздник или выходной день всё менялось: многие горожане уже не торопясь, парами или семьями, или небольшими весёлыми компаниями, проходили по нашей улице в общественные места, где люди обычно развлекаются или просто приятно проводят время. Они улыбались и смеялись. Хотя были, конечно, и те, кто спешил с серьёзным лицом - ведь война всё-таки, и далеко не у всех бывают свободные для отдыха дни.
Постепенно я стала запоминать и узнавать многих из тех, кто проходил мимо моего окна более-менее регулярно. Особенно мне запомнился один юноша в форме курсанта Академии разведки, что была примерно в двух кварталах, на соседней большой улице. Когда я впервые обратила внимание на этого юношу, мне подумалось, что таким, наверное, был в молодости мой отец - ещё до того, как встретился с моей мамой. Нет, лицом этот юноша не был на него похож... или, может быть, совсем немного. Но мой отец тоже был молод, строен и ходил в почти такой же форме - у нас есть его фотография тех лет - фотография в рамке из бамбука стояла на алтаре Близнецов рядом с его последней фотографией, сделанной незадолго до нашего расставания. Однажды я услышала, как этого юношу громко окликают его товарищи. Они кричали почти через всю улицу, произнесли его имя несколько раз. Адиша! Адиша - вот как его зовут. Так как он воин, то значит Адиша-Вал. Я рассудила так: хотя сейчас обучают на офицеров юношей из разных династий, но Адиша очень аккуратно одет и вообще выглядит ухоженным, подтянутым и держится с достоинством. И он ходит не через транспортный узел, а пешеходными улочками, значит и живёт он где-то рядом в своём доме, значит он горожанин. Он не похож на потомка заводских техников - те всегда держатся небольшими компаниями и их развязное поведение и показная бравада всем известны, а фермерские дети так вообще живут в бараках при Академии и выглядят несколько помятыми, потому что у них нет условий наводить на себя лоск. Моряки, жрецы, целители - все они учились бы в других местах. Про редкие династии гадать вообще нет смысла... В общем, Адиша-Вал, юный воин. Как-то так получилось, что я стала с нетерпением ждать каждого случая увидеть Адишу и, когда наконец замечала его на улице, моё сердце начинало сильно колотиться. Так я влюбилась в этого юношу...
В медитациях мои воспоминания всегда возвращаются к Адише. Он тоже - часть моего родного мира, вот и в Симбхале я часто о нём думала. Хотя он ничего не знает о моём существовании, я почему-то чувствую, что между нами есть невидимая связь, которую кроме нас никому не порвать. Я чувствую, что он жив, хотя и очевидно, что он уже где-то участвует в боях. На какой участок фронта его занесла судьба?.. Душа моя страдает при этих мыслях, и рвётся в прошлое, в которое мне уже не суждено вернуться.
Я всегда ношу с собой это снадобье - Воды Леты. Маленький пузырёк тёмно-зелёного стекла, который учитель Рамбун дал мне ещё в начале моего ученичества. Тогда же он объяснил подробно воздействие этого снадобья. Если выпить содержимое этого пузырька на ночь, ты будешь крепко спать, а когда проснёшься, все знания твои сохранятся, но все связанные с ними переживания исчезнут, словно их и не было. Люди, которых ты любила, или ненавидела, или боялась, или жалела, все те события, что оставили в твоей душе глубокий след, все твои былые переживания станут тебе совершенно безразличны, словно бы это случилось не с тобой, а с чужим, незнакомым и неведомым человеком. Это не означает, что отныне ты станешь бесчувственной: ты можешь опять испытывать разные чувства, но лишь к событиям, которые произойдут после сна, дарованного Водами Леты. И ещё я помню предупреждение: что выпить это снадобье можно лишь однажды.Во второй раз оно тоже подействует, но я потеряю способность к чувственному восприятию мира и душа моя станет навеки ущербной. Но не это не даёт мне выпить заветный пузырёк перед сном, хотя я часто плачу ночами, тоскуя по родителям и братику. Я знаю, что никогда не вернусь туда, поэтому все эти полные боли воспоминания мне не нужны, и я готова выпить пузырёк, но я не хочу забывать чувства, которые испытываю к юному воину. Это покажется кому-то девичьей глупостью, ведь Адиша меня не знает и даже никогда не видел, и он может погибнуть на войне, и в любом случае нам с ним не доведётся уже встретится. Да, это всё так, но я просто не могу расстаться с чувством к нему. Я порой признаюсь себе, что только им я и живу, и если я забуду про любовь к Адише, тогда и всё остальное во мне умрёт. Иногда я представляю, как мы встречаемся и он, ничего не говоря, просто обнимает меня, и его объятия мягче и слаще спелого муанга. О, Близнецы, мне не нужно больше никакой награды...
Светлые Чертоги - неподходящее место для тоскливых мыслей, и тень прошлого, погружающая мою душу в холод и мрак, вскоре после медитации уходит, растворяется в вездесущем здесь Свете. Дух мой сейчас силён, как никогда, но без этого света я не подняла бы ношу горьких воспоминаний.
Я посчитала, что далее будет уместным изложить такой вот занятный эпизод.
Дело в том что, используя заклятый медальон, я вольна знакомиться с живыми образами, какими только пожелаю, также и запечатлёнными Галшем или Айкой - антиподы наши ничего не скрывают. Хозяева Светлых Чертогов так же наивны, как и мудры. Они, конечно, мастерски владеют этим искусством, они удачно соединяют кусочки воспоминаний, исключая лишнее, а образы их так чисты и ярки, что кажутся живее самой реальности, а комментарии настолько остроумны, что даже самые незначительные эпизоды вызывают живейший интерес. У Галша я почти сразу нашла описание первой встречи с нами и то, какими он увидел нас с Салинкаром на церемонии представления. Это был первый образ с моим участием, с которым я ознакомилась целенаправленно и, признаться, при этом знакомстве кровь ударила мне в голову и я готова была сгореть от стыда! Я приведу это описание целым отрывком, чтобы мои чувства были легче поняты:
Профессор нам представил учеников магистра Рамбуна. Это два колоритных молодых человека, юноша и девочка, на вид совершенно разные.
Парень высокий, как и его наставник, только худой, и кожа у него бледно-розовая, в отличие от загорелой кожи магистра. Вытянутое лицо заканчивается расширяющейся книзу массивной челюстью, и эта его челюсть так сочетается с яйцевидным черепом, что делает его голову похожей на шлем штурмовика. Из растительности на голове у парня представлены только аккуратно расчёсанные рыжеватые брови, потому что вся его голова побрита, а борода и усы ученику магистра, как нам объяснил профессор, не положены по статусу. По-моему, они просто не успели бы вырасти - из-за слишком юного возраста. И если у самого Рамбуна поверх шевелюры красуется огромная цветастая шляпа, которую я вначале принял за гигантский цветок, то у его ученика отсутствие шляпы и волос с лихвой компенсирует витиеватая татуировка, покрывающая выбритую голову до линии затылка, ушей и бровей. Руки у юноши очень длинные, в кожаных перчатках с отворотами, поверх перчаток на пальцы надето несколько огромных перстней - один мне показался особенным, а моё ... (такого или похожего устройства на Гее нет) не смогло распознать вставленный в его оправу камень. Надо будет отдельно спросить про перстень. На юноше надеты также бежевые рейтузы и рубаха, которые, рискну предположить, когда-то были белыми, длинный серый с зеленоватым отливом кожаный плащ и высокие сапоги чуть темнее плаща. Кожа сапог заботливо смазана жиром и отполирована и поэтому блестит. На красном плетёном ремне вокруг пояса у него висит небольшая сумочка-несессер, тоже оттенка красного, а также какие-то украшения или амулеты - коробочки, пузырьки в плетёнках и другие штучки... На рубахе и плаще золотыми нитями вышиты знаки и символы - я их уже занёс в каталог. Полное имяэтого ученика Макрас Салинкар Матит Карап. Держался он вначале отчуждённо и важно, пытаясь, как я понимаю, скрыть стеснение и прибавить себе достоинства. Но Айка быстро растопила этот лёд. Имена своих питомцев магистр Рамбун первоначально просил перевести на общий язык, "дабы не осквернять слух досточтимых коллег оригинальным их звучанием", но оргкомитет (по секрету вам скажу: состоящий по большей части из таких же учёных мужей, как и сам Рамбун), отверг просьбу, мотивировав отказ тем, что "Длинный Слизень, ученик магистра из касты Карапов" звучит слишком помпезно и может быть воспринято как неуместное бахвальство.
